Никита не к месту вспомнил вдруг, как двадцать лет назад Хромов был тощим, сутулым и несчастным мужичонкой, от которого недавно ушла жена. Многого же он добился за эти годы! Ни дать ни взять барин в собственной вотчине. А ведь перед правлением стоял выбор между ним и Батюшковым. Предпочтение отдали Хромову, потому что опыта у него было побольше. И не ошиблись, как видно – завод при нем процветает. Открыли собственные фирменные магазины, заключили контракты с частными краснодарскими винодельнями. Время этому благоприятствует. Эх, если бы не проклятый инфаркт, – никому бы не отдал Никита своё детище! Сам бы такое тут развернул… ну да что там…
– Спасибо, – проговорил он с тоской и взял из рук девушек пакеты. – Спасибо, что не забываете, что дружные такие, хлебосольные – за это тоже спасибо. Начальник у вас дельный, грамотный.
Хромов довольно закивал.
– Спасибо всем, – ещё раз повторил Никита и встал.
– Посиди ещё, – попросил его директор.
– Нет, поеду. Домой пора, к семье.
– Супруге большой привет и поздравления. Надеюсь, будет довольна подарком.
– Передам. – Никита Кузьмич неловко вылез из-за стола и двинулся к двери.
Вокруг него суетились Куролесов и Лидочка.
– Я такси вызову. – Куролесов полез в телефон.
– Зачем такси? Шофёр наш отвезёт, Володя. Я ему сейчас позвоню, и он подъедет. – Лидочка вытащила трубку. – Вов? Ты на месте? Ну молодец. Давай к подъезду, человека надо домой доставить. Да, важного, директора бывшего. Ага, давай. Мы спускаемся.
Пока ехал лифт, машина уже прибыла. Куролесов усадил Никиту на заднее сиденье, рядом пристроил пакеты.
– Домчит с ветерком. – Он улыбнулся и подмигнул Лидочке. – А я к вам скоро в гости наведаюсь. Посмотрю, как там ваш питомец.
Дорогой Никита вздремнул. Очнулся он от мягкого толчка.
– Просыпайтесь, – сказал шофёр. Никита выглянул в окно и увидел свой подъезд. – С наступающим, здоровья вам. – Мужчина вышел и распахнул перед Никитой дверцу. – Пакеты помочь донести?
– Не надо, я сам. – Никита Кузьмич подхватил подарки и едва не упал – такие тяжелые они оказались. Немудрено, в каждом по нескольку бутылок, да ещё и куча продуктов.
– Я все же помогу, – сказал Володя и, взяв из рук Никиты Кузьмича пакеты, зашагал к подъезду.
Никита семенил следом, чувствуя себя усталым и разбитым. Последние несколько рюмок явно были лишними. Слегка покалывало в левом боку, в затылке чувствовалась тяжесть. «Немного полежу, – решил Никита Кузьмич, – а если станет легче, пройдусь с Шоколадом. Заодно дойдём до ёлочного базара, купим маленькую елочку». Елочку он запланировал давно – хотел сделать Владе сюрприз. Она рассказывала, что ни разу в жизни у неё в доме не было живой ёлки.
В квартире кипела работа. Надежда Сергеевна встретила Никиту Кузьмича на пороге с тряпкой в руках.
– Пришёл? Вот хорошо, поможешь мне стремянку из кладовки достать.
– Зачем тебе стремянка? – удивился Никита Кузьмич, с облегчением пристраивая пакеты на тумбочку в прихожей.
– Люстры хочу протереть и пыль со шкафа убрать.
– Ты бы подождала с люстрами, – усомнился Никита. – Лучше пусть Влада завтра протрет, ей-то полегче будет, чем тебе, по лестницам лазить.
– Для неё ещё полно дел. Давай, доставай.
Никита разделся, зашёл в кладовку и вытащил оттуда стремянку.
– Спасибо, – поблагодарила Надежда Сергеевна и ласково добавила, поглядев на бледное лицо мужа: – Устал? Что подарили-то? Хоть дельное?
– Сама глянь. – Никита Кузьмич прилёг на диване в гостиной.
Он слушал, как жена в прихожей роется в пакетах.
– Красота какая, Никитушка! – раздался ее радостный голос. – Тут чего только нет – и шампанское, и осетрина, и икра! У нас будет отличный праздник. А ещё я в Интернете рецепт нового пирога нашла, чизкейк называется.
Никита слушал жену и улыбался: не одному ему охота сделать Владе сюрприз. Вон Надя-то как старается, хочет саму себя превзойти. Надежда Сергеевна с восторженными восклицаниями понесла продукты в кухню. Никита Кузьмич с блаженством вытянулся на диване, пристроив затёкшую шею на мягких подушках. Ему захотелось вздремнуть, но он сделал над собой усилие. Нет, спать сейчас нельзя, нужно идти за елкой. Шоколад уютно пристроился сбоку и время от времени облизывал его щеку и нос. Вскоре вернулась Надежда Сергеевна и, охая и кряхтя, полезла на стремянку. Никита посмотрел на неё, покачал головой и встал.
– Ты куда? – удивилась она. – Лежи, тебе нужно отдохнуть. Вот, зелёный весь, и под глазами синяки.
– Нет, я пойду, за елкой схожу. Я быстро, ёлочку возьму маленькую, не тяжелую. Если что – заплачу, мне помогут донести. Ты смотри, осторожней тут.
– Хорошо. – Надежда Сергеевна продолжила энергично орудовать тряпкой. – Только ты давай недолго.
– Не волнуйся, я туда и обратно.
Никита снова оделся и вышел на улицу. Темнело. Зажглись фонари. Он вдохнул полной грудью морозный воздух и зашагал к супермаркету, возле которого торговали елками. Там он выбрал миниатюрную пушистую красавицу, долго вертел ее, оглядывая со всех сторон и наконец попросил связать. Елочка оказалась совсем легкой, помощи просить не пришлось. Никита Кузьмич без труда донёс ее до дома, загрузил в лифт и поднялся на свой этаж. Руки его были заняты и он, не доставая ключей, позвонил в дверь. Тоненько залаял Шоколад, однако Надежда Сергеевна не открывала.
– Совсем зашилась там со своей уборкой, – недовольно проворчал Никита Кузьмич и, прислонив ёлку к стене, принялся шарить в карманах. Он нашёл ключи, вставил в скважину, повернул. Щенок вертелся у порога, больше в прихожей никого не было. – Ау, Надюш, – позвал Никита Кузьмич, – иди сюда! Посмотри, что я принёс.
Ему никто не ответил.
– Надя, – забеспокоился Никита, – ты там не перетрудилась? Тебе плохо? А, Надюш?
Он торопливо снял обувь и прошёл в гостиную. Надежда Сергеевна лежала посреди комнаты на ковре, неловко подвернув под себя правую ногу. Вокруг ее головы расплывалась темное пятно. Рядом возвышалась стремянка.
– Надя!!! – Никита бросился к супруге, рухнул рядом на колени. – Наденька, что с тобой? Ты упала? Разбилась? Милая, я же говорил! Сейчас, сейчас… – Он повернул ее лицо к себе.
Глаза ее был закрыты, изо рта вытекала струйка крови. Никите стало страшно. Он приложил ухо к груди Надежды Сергеевны и услышал биение сердца – настолько слабое, что казалось, оно вот-вот прервётся и затихнет.
– Слава богу! – Никита Кузьмич осторожно подсунул руку под голову жены. – Слава богу, ты жива! Ты слышишь меня, Надюша? Пожалуйста, открой глаза!
Веки Надежды Сергеевны дрогнули, губы шевельнулись.
– Н-Никита, – прошептала она почти беззвучно. – Никит…
