Проснулась Марика.
– Что это такое? – сказала она. – Где мы?
– Скоро будем, – ответил я.
Мы как раз ехали по трассе. Грузовик впереди свернул на просёлочную дорогу, и я почувствовал себя беззащитным. Сзади какая-то скотина загудела клаксоном. От неожиданности я запутался в педалях газа и тормоза. Тачка резко встала и спустя мгновение с визгом рванула с места. Господи, скорей бы всё это закончилось. Чтобы успокоиться, я попытался представить нас в креслах самолёта, летящего… Куда?
– Будем? – сказала Марика. – Погоди, а где мы будем? Мы куда вообще едем?
– Ты забыла, что ли?! – заорал я.
– Погоди, я ничего не соображаю. А выпить есть?
– Потом, хорошо?
– Почему потом?
Я не ответил. Марика ненадолго умолкла. А дальше опять начала гундеть:
– Нет, стой. Останови. Куда мы едем-то?
Я сбросил скорость, за спиной тут же раздался визг, вой, всё затопило светом, но удара не последовало, и я дал по газам.
– Мы едем в Артём. Без остановок, понятно?
Мне было страшновато, что если остановимся, то машина больше не поедет.
– Я хочу тебя спасти, – сказал я. – И себя тоже. Но спасаться одному нечестно, когда есть возможность спасти кого-то ещё.
– Чего спасать-то? – сказала Марика. – От чего?
Я не ответил. Всё было слишком смутно.
– У меня есть деньги, не волнуйся. Нам хватит. Возможно, как-то получится удвоить или утроить. Не знаю. Надо просто уехать.
– Хуйня какая-то, – вздохнула Марика и умолкла. На этот раз надолго.
Мы всё ехали и ехали, и, казалось, получалось всё лучше и лучше. Я даже решился закурить и откинуться на спинку сиденья. До этого сидел, чуть ли не всем телом навалившись на руль. Метель закончилась. За окном была сплошная темень, в которой смутно различались очертания кривых и низкорослых деревьев на обочине. Дорога слабо освещалась фарами. Я скинул скорость километров до двадцати, чтобы не впилиться в кювет или лося, выскочившего из кустов. Встречные машины попадались редко. Вдруг Марика взвизгнула и подскочила.
– Ой, ой! Что это?
«Белая горячка», – подумал я.
– У меня в кармане что-то шевелится. Мышь! Мышь! А, нет, ой, блядь, это телефон на вибраторе.
Она засмеялась.
– А что так темно? Дальний свет не работает, что ли?
– Дальний свет? Тьфу, мать его!
Я зажёг дальний свет, и всё стало намного проще. Я прибавил газу. Марика достала мобильник.
– Алё, я слушаю, – сказала она.
В ответ послышалось кудахтанье, оно усиливалось и постепенно переросло в крик. Я отчётливо различил в этом вопле целую гамму эмоций – злость, ненависть, готовность жестоко убить. Правда, я не разобрал ни одного слова, но догадался, о чём идёт речь.
– Ну, мы едем, – сказала Марика. – Не помню, башка трещит. Ай, не знаю. Спроси сам у него.
Она приложила телефон к моему уху.
– Да? – сказал я.
– Где тачка?
Крик ворвался мне в ухо. Я поморщился. Славик или Равиль – кто-то из них.
– Я тебя кончу, понял? Тебе пиздец!
– Убери.
Я дёрнул плечом. Марика убрала мобильник в карман.
– Так что, ты машину угнал?
– Ну как бы да.
– Клёво. И что дальше?
– В смысле?
– Куда мы едем?
– Да ты что, издеваешься, что ли?
– Нет, просто интересно.
Не то чтобы я вдруг пожалел, что затеял всё это. Скорей, у меня возникло чувство как у канатоходца, который дошёл до середины верёвки, увидел бездну под ногами и внезапно испугался. Если вовремя не взять себя в руки – конец. Поэтому я взял себя в руки. Худо-бедно, получилось.
– Слушай, а они тебя не убьют за машину? – спросила Марика.
– Пусть сначала догонят, – ответил я.
Она замолкла, а меня грызло предчувствие, что когда она снова заговорит, то в первую очередь спросит, где мы находимся, куда едем и зачем.
– Тебе нельзя столько пить, – сказал я. – У тебя от такого количества бухла все мозги набекрень съезжают.
– Я всегда такая, – ответила Марика.
– Если бы ты была всегда такая, то не сидела бы здесь.
– А я разве просилась? Вообще, останавливай давай… Я возвращаюсь назад.
– Пешком, что ли?
– Остановлю кого-нибудь. За минет меня отвезут.
– Не говори мне этого, сука! – заорал я.
Марика засмеялась.
– У-тю-тю, какие мы!
Я ударил по тормозам. Машина клюнула носом, зад её понесло в сторону и несколько раз развернуло посреди дороги. Меня шибануло лбом о руль и ударило плечом об дверь.
– Повтори, что ты сказала! – крикнул я, колошматя кулаками по приборной панели. – Как ты ведёшь себя, сука глупая?!
Марика провалилась между сиденьями и лежала там, не двигаясь. Злость мигом улетучилась. Стало страшно. Я уже представлял, как вытаскиваю тело из машины и волоку в кусты. Тут она выпрямилась.
– Что это было?
– Небольшая авария.
– Ох, страх какой. А выпивка есть?
– Слушай, ты что, запойная? Может, тебе подшиться?
Она промолчала.
– Тебе надо поспать, – сказал я, трогаясь.
Мне хотелось, чтобы она поскорее протрезвела и стала прежней. Дальше мы ехали молча. Километров через двадцать я понял, что еду в обратную сторону.
– Вот же блядство! – сказал я.
Марика молчала. Похоже, она и правда уснула.
21
Примерно через тридцать километров машина остановилась. Я посмотрел на Марику. Она спала, лёжа на боку и подтянув ноги к груди. Интересно, эти гопники уже начали погоню? Я подёргал ручник. Потом вылез из машины и оглядел её со всех сторон. Само собой, это ничего не изменило. Что за сволочизм! Не стоило брать её с собой. Бог не хочет этого. Или, может, всё-таки хочет? Я вернулся в машину, снял с ручника, опять поставил, снова снял, повернул туда-сюда ключ в замке зажигания. Всё бесполезно. Я включил в салоне свет и только тут увидел, что бензин на нуле.
Мы стояли посреди пустой дороги. С двух сторон был лес и ни одной живой души, которая могла бы помочь. Я попытался прикинуть, сколько километров осталось до Артёма. И сколько времени уйдёт на то, чтобы дойти туда пешком. До утра вряд ли получится дойти. Если только до следующего. Моя жизнь – сплошное разочарование. Может, прав был папаша? Наверное, стоило устроиться на скотобойню. Сразу же поставить жизненную планку на один уровень с плинтусом, зато не жить пустыми надеждами.
