Я смотрел вслед машине, пока она не свернула за угол. Дым лез в глаза. Я выплюнул окурок. «Я тебя, сука, достану», – подумал я, хотя знал, что шансов почти нет.
18
После этого мне стало невтерпёж пересчитать деньги. До гостиницы было слишком далеко. К тому же я туда пока что не собирался. Сначала нужно было кое-куда заехать и кое-что выяснить. Я вышел на оживлённую улицу и остановил машину. Без особой надежды набрал номер Гены, и неожиданно он ответил. Я даже растерялся.
– Что такое? Что за дела?
Он молчал. Конечно, я не только повёл себя как полный олух, но и говорил как олух.
– Я, блядь, тебя достану, – сказал я.
– Лучше забудь, – ответил он. – Не связывайся со мной. Я опасен. Я тебя уработаю.
– Давай прямо сейчас. Жду тебя в центре.
Гена засмеялся и повесил трубку.
Я вылез у торгового комплекса, того самого, где позавчера утром лишил невинности мой куш. Позавчера? Или это было вчера? Или три дня назад? Всё перепуталось. Я разыскал туалет, заперся в кабинке и открыл сумку. Тут у меня случился лёгкий припадок. Деньги всё ещё были. Неделю назад сумма показалась бы мне фантастической, но теперь их осталось чуть больше половины, и это меня прибило. Куда же я просрал остальные? Я пытался посчитать, но ничего не выходило. Двести пятьдесят потерял только что. Ещё сто с чем-то украли шалавы. А остальное? Остальное? Мне не хотелось сейчас об этом думать. Что толку?
Я сложил деньги в сумку, вышел на улицу и поймал машину.
– Куда? – спросил водила.
Адрес я не помнил. Вернее даже не знал. Но помнил дорогу визуально. Он поехал, а я командовал.
– Сейчас прямо. Так. Вот там поверни направо. Ага. У светофора останови.
– Блядь, я сам знаю, что надо остановиться, – ответил водила, притормаживая на красный свет.
– Извини, – сказал я.
– Тяжёлый день?
– Ага. И жизнь.
Он въехал во двор хрущёвки. Я расплатился, зашёл в подъезд и поднялся на последний этаж. Сердце стучало. Сейчас мне откроет Гена. И я махну бритвой. Ага, держи карман шире. Дверь открыла Марика.
– Привет, – сказала она беззаботно. – Решил продолжить?
Я вошёл в квартиру.
– Гена здесь?
– Какой Гена?
– Ну, этот, как его, Арнольд.
Марика засмеялась.
– Арнольд – ты. А он – Феликс.
– Так он здесь?
– Откуда? Он в казино остался.
– Вчера?
– Ну, ночью в смысле. Мы там посидели немного, потом домой поехали. А он сидел, играл там, как чокнутый.
– А дальше?
– Откуда мне знать? Случилось что-то?
– Нет, ничего. Можно мне пройти?
– Так ты уже прошёл, – сказала она.
Я стащил ботинки.
– А подруга твоя где?
– Любка?
– Нет, Ариадна. Или как там её?
– Ирада. Но она Люба. У неё ребёнок заболел. Она к матери поехала. Наверно, вечером приедет. Или завтра. А ты к ней?
– К тебе, – сказал я и притянул её к себе. Стиснул. – А ты Марика? Или как?
– Нет, я правда Марика. У меня дедушка был грузин.
– Вот как? А выпивка есть?
– Пойдём в комнату.
Там она достала бутылку виски.
– Это Вагиз привозил.
– Знаешь что, давай я лучше схожу в магазин и куплю чего-нибудь.
– Да брось, хороший виски.
– Я лучше схожу.
– Ну, как знаешь.
Я старался ни о чём не думать. Ничего пока не планировать. Пустить всё на самотёк. Делать то, что хочется сейчас. А сейчас мне хотелось немного побыть с этой женщиной. До утра, ладно? А там я возьму свою голову в руки, хорошенько потрясу и что-нибудь соображу. Далёкий город Артём с аэропортом всё ещё выглядел соблазнительно в качестве перевалочного пункта к новой жизни. Ничего не потеряно. Здесь я точно не останусь. Может, поеду на Сахалин. За эти деньги там можно купить шикарную квартиру, да ещё и останется на безбедную жизнь. Конечно, там постоянно бушуют шторма, метут лютые вьюги, землетрясения через день, но в этом нет ничего страшного, если подумать.
Я сходил в магазин, купил пива, вина, закусок и вернулся. Марика за это время приняла душ, расчесала волосы и выглядела восхитительно. Я всё время старался напомнить себе, что она всего лишь продажная бабища, повидавшая за последний год четыреста или пятьсот хуёв (ладно бы только повидавшая), но получалось с трудом. К тому же она ни словом не обмолвилась о деньгах, которые я по идее должен заплатить за время, что собираюсь провести с ней.
Я разлил в бокалы вермут, порезал сыр, открыл банку с оливками, вывалил в тарелку консервированные ананасы. Всё банально, но очень тепло и по-домашнему. У меня такого не было много лет. Или вообще никогда. Вчерашний разврат, конечно, не в счёт. Наверно, эти счастливые минуты стоили потерянных денег.
– У тебя самой дети есть? – спросил я.
– Нет. Если честно, я бесплодна. Это очень удобно. В меня можно спокойно кончать и не бояться последствий.
Меня покоробили её слова. Я закинул вермут одним ударным, как осиновый кол, глотком и притянул Марику к себе. Она не сопротивлялась. Я трахал её с обидой и злостью.
19
Вечером явилась Ирада, а с ней два парня бандитского вида. У одного из-под длинной дублёнки выглядывали спортивные штаны. Мы с Марикой как раз допивали третью бутылку вина, а на очереди было пиво. Меня разобрало, причём довольно сильно. Да и Марика выглядела не лучше. Волосы у неё растрепались, а голова постоянно сваливалась то на левое плечо, то на правое, а то и вовсе назад.
– Какие люди, – сказала Ирада, глянув на меня без особой радости. – Ты уже уходишь?
Я ухмыльнулся ей в лицо, подтянул трусы.
– Я только что пришёл.
– Да всё нормально, – сказал один из парней. – Можем все вместе немного потусить.
Мне такой расклад не особо нравился, но уходить тоже не хотелось. Я решил посидеть с ними. К тому же эти парни притащили три пакета выпивки. Мы уселись в комнате, разлили и начали кирять. Тот, что был в спортивных штанах, хватал Марику за ляжки и пытался поцеловать. Его звали Славик. Другой лапал Ираду. Он сказал, что его зовут Равиль. Я был в стороне, налегал на халявную выпивку и чувствовал себя здесь лишним. Впрочем, это чувство было мне хорошо знакомо, оно преследовало меня всю жизнь, я давно с ним свыкся и сдружился, поэтому особо не переживал. К тому же я надеялся, что эти гопники через пару часов уйдут, а я останусь.
Я вышел на кухню и закурил. За окном сгущались сумерки, начиналась метель. Из комнаты слышались стоны, скрипела кровать. Я представил, как один из них, наверняка самый мерзкий, тот, что в спортивных штанах, дрючит Марику. Стало грустно. Затушив сигарету так, что она переломилась посередине, я вернулся в комнату. Не знаю зачем. Что я хотел сделать? Отбить её?
