– Отведи меня к Рафу, – сказал Южин и открыл глаза.
Полкан стоял совсем близко. Крутил в пальцах сигаретную пачку, но не закуривал.
– Ну пойдем, – согласился он, мелко посмеиваясь.
Чик за его коленом взвизгнул и начал остервенело чесать ухо задней лапой. Полкан подтолкнул его к выходу, пес огрызнулся, но послушался. А за ним и Гук, волоча кончик палевого хвоста. В коридоре Полкан достал из кармана маленький фонарик, включил его и двинул в глубь этажа, подсвечивая пол под ногами – кирпичи, обломки бетона и неспешно расползающиеся слизни. На одного Полкан наступил, под подошвой хлюпнуло. Южин поморщился, его покачивало от выпитого, и мир стал зыбким, зато притупился страх.
Когда собаки ринулись слизывать с пола остатки слизняка, Полкан остановился и все-таки зажег сигаретку. Потянуло крепким табаком. Огонек вспыхнул в воздухе, Южину захотелось потушить его пальцами, чтобы обжечься, но Полкан уже растолкал собак, хорошенько пнув Гука в мохнатый бок. Тот заскулил и побежал по коридору.
– Вот за псами и топай, – сказал Полкан, выключая фонарик. – Они лучше знают.
Их шаги разносились по этажу. Неспешные Полкана, сбивчатые Южина, он все время запинался, путался в ногах, потяжелевших и непослушных. В темноте Южин видел только спину Полкана и огонек сигареты, ее мерное покачивание убаюкивало. Южин окунался в дремоту, но продолжал перебирать ногами. «Что за дрянь была в бутылке?» – лениво спрашивал он сам себя. И сам себе пожимал плечами в ответ.
Когда Полкан остановился у запертой двери в боковую палату, Южин почти налетел на него, но до спины не дотронулся и притих, наблюдая, как Полкан стучит в дверь, все настойчивее и злее. Дверь приоткрылась. Южин не видел, кто за ней, но слышал голос – мужской и сиплый.
– Не нашли мы их, Полкаша.
– Совсем никчемные стали. Молодежь шустрее вас бегает, а на кой тогда вы?
За дверью помялись, не ответили.
– Там, небось, уже началось? – спросил Полкан.
– Да, скоро уже, – откликнулся мужик за дверью.
Южин слушал их разговор, но не понимал ни слова. У ног его улегся Чик. От мохнатого бока расходилось тепло, хоть бери, утыкайся лицом и засыпай.
– Ну, свидимся еще, Аркаша, – кивнул наконец Полкан. – А друзья твои уже на месте, – сказал он, оборачиваясь.
– На каком? – не понял Южин.
– На том самом. – Лицо Полкана исказилось. – Что стоишь-то? Поспешить надо, только нас и ждут.
И сорвался с места. А за ним Гук – поскуливая и поджав хвост. Чик поднял на Южина морду – узкую, заросшую шерстью, но с удивительно понимающими глазами, вздохнул глубоко, поднялся на лапы и рванул следом. За дверью повозились, но в коридор решили не выходить. Южин остался один. Темнота обступила его, готовая в любой момент обернуться изломанной Магой. Южин сжал кулаки и побежал за Чиком.
Догнал он их уже на лестнице, той, где Магу начало ломать. Или другой. Однотипные этажи Ховринки сплелись в мудреную головоломку из лестниц и коридоров, не разгадать ее, не выбраться самостоятельно. Южин споткнулся о выщербленный край ступени, взмахнул руками, чтобы удержаться. Кольцо Дэна соскочило с пальца и запрыгало вниз, звонко ударяясь о бетон. Южин наклонился за ним, но Чик оказался быстрее, он проскочил мимо Южина, прыгнул к кольцу и схватил зубами. Серебряная печатка блеснула между желтых клыков. Южин приблизился к псу, но тот присел на задние лапы и зарычал. Хватило одного шага в его сторону, чтобы Чик вскочил, рванул с лестницы через узкую дверь на этаж и скрылся там, только когти заскрежетали по бетону.
– Сука!.. – крикнул ему вслед Южин, безвольно застывая на последней ступени.
– Не-а, это кобель, – ответил Полкан, наблюдавший за ними с нижнего пролета. – Если собака забрала, значит, здешнее это. Ховринское. Как думаешь?
Южин не ответил, даже губы поджал, чтобы слова не проскочили.
– Или унесли отсюда без спроса, – продолжил Полкан. – Или кому ховринскому принадлежит.
Южин молча зашагал по ступенькам вниз. Если бы его спросили, зачем он идет и куда, Южин не сумел бы ответить. Полкан тоже замолчал. И только Гук тихонько поскуливал, припадая мохнатым пузом, а потом улегся и прижал уши.
– Эй! – позвал его Южин.
В основании лестницы заскрежетало, Гук зарычал, но с места не сдвинулся. Ступени ощутимо тряхнуло, Южин вцепился в кривой остов перила и повис на нем. Полкан остался невозмутимым, он погладил стену – бетонная плита вибрировала и гудела.
– Ну-ну, – прошептал он. – Разволновалась. Обожди чуток.
Лестница вздрогнула еще раз и затихла под его ладонью. Гук, недовольно ворча, поднялся на лапы, даже хвостом взмахнул.
– Кто ты вообще? – не выдержал Южин, отряхиваясь от пыли, которая насыпалась с дрожащих стен.
– Ховринский, – пожал плечами Полкан. – Собачек тут держу. – И засмеялся скрипуче, как несмазанный замок.
Ловко перепрыгнул через две ступени и двинулся вниз, продолжая поглаживать стены, исписанные корявым почерком, – полустертое граффити с перевернутым крестом, красным «беги», черным «стой» и белилами «как хочешь». Южин сцепил зубы и пошел следом. Смешок Полкана резал уши. «Херня», – понял Южин. Все эти присказки, собачки и смешки. И даже спина Полкана, худая и сутулая, спрятанная в камуфляж, тоже фейк.
Даже дрожащие от гула стены казались куда объяснимее, чем Полкан и его собачки. «Может, чтобы увидеть Рафа, и не нужно никуда идти?» – подумал Южин. Смог бы Южин узнать Рафа, встретив того в полутьме Ховринки? А если и нет, то гадать не стоит. Просто спросить. Но Полкан уже сошел с лестницы, завернул за нее, постоял у стены, точь-в-точь такой же, как все остальные здесь, и толкнул ее от себя. Плита заскрежетала и отошла в сторону. Прямо как в дешевых книжках про тайные сокровища.
– Серьезно? – только и спросил Южин.
Полкан пожал плечами, пятнистая куртка скрипнула.
– Если строишь дом на три корпуса и девять этажей, то обязательно продумай секретный ход, – объяснил он, затаскивая в темноту Гука. – Чтобы всегда знать, как сократить путь.
– Это мы сокращаем путь? – уточнил Южин, переступая через высокий порожек.
– Это мы пришли, – ответил Полкан.
Зал, куда они выбрались, был длинный и какой-то приплюснутый. Низкий потолок, закопченные стены и запах гари. Гук, нетерпеливо повизгивая, убежал вперед, к нему навстречу выскочил Чик, они принялись скакать, облизывать морды, то кусаясь, то восторженно скуля.
– Братья, – объяснил Полкан. – Грызутся вечно, а потом лижутся. Ну, ты сам знаешь.
И пошел в глубь зала, оставляя Южина одного. Спертый воздух давил, Южин нерешительно огляделся. У дальней стены виднелись чьи-то тени, Полкан слился с ними, и стало не разобрать, где он, а где остальные – безликие и молчаливые. Ровный гул доносился с правого бока, Южин различил там железную дверцу, врезанную в бетон. За ней гудело. А кругом разливался тревожный жар, сухой и обжигающий, как ветер, что дул из пустой шахты лифта.
