Вот только вся стройная структура, которая вполне могла быть рабочей в империи, была тут же разрушена Мономахом о реалии Руси. Как говорится дьявол кроется в деталях. Романову многое было попросту неизвестно ввиду того, что сам он в Пограничном заводил порядки под себя, которые серьезно отличались от всего существовавшего прежде как у ромеев, так и у русичей.
Пришлось все переделывать. Но теперь уже с Владимиром на пару. Князя настолько увлекла идея реформирования, что он пробыл в Пограничном еще целую неделю. И все это время они с воеводой трудились над разработкой будущего реформирования.
Признаться, Михаил был сильно удивлен, когда до него вдруг дошло, что Владимир думает в первую очередь не о том, чтобы создать сильное войско. Для чего выстроить систему податей и увеличить пополнение казны. Иными словами, провести серьезную реформу, сравнимую с настоящей революцией. Его устремления были направлены на то, чтобы всех примирить и раздать всем сестрам по серьгам. Он был убежден, что если на Руси установятся мир и порядок, тогда и никакой внешний враг ей нестрашен.
Вообще-то Михаил был склонен с ним в этом согласиться. А еще, очень надеялся, что у них все же получилось за эти дни выработать рабочую схему. Невозможно создать план переустройства государства на коленке за пару-тройку дней? Конечно невозможно. Но тут главное начать. Как говорится, ввязаться в бой. А там, война план покажет.
— Воевода, — послышался сзади голос Бориса.
— Слушаю тебя, — не оборачиваясь, произнес Романов.
— Вести из Тмутаракани.
— И судя по всему добрыми их не назвать.
— Умерла княгиня Евгения.
— Жаль ее конечно, но с чего ты взял, что это так уж важно, чтобы идти с докладом спозаранку? — оборачиваясь к безопаснику, поинтересовался Михаил.
— Человек из Тмутаракани явился не сам по себе, а вместе со служанкой княгини.
— По любовнице соскучился?
— Княгиню отравили. Анисию едва удалось вырвать из рук убийц. Не успел князь Олег предать останки жены земле, как начал переговоры с Осолукканом, насчет женитьбы на его дочери.
— А вот это уже интересно. Хочешь сказать, что он готов к походу на Чернигов?
— Шесть тысяч воев, это серьезно. Но все же недостаточно для похода на Мономаха. Даже после того, как объединится с Осолукканом, сил все еще будет мало. Все одно нужно будет подгадать момент, чтобы Владимир увел из Чернигова не несколько сотен воев, а большую часть дружины, — покачав головой, возразил Борис.
— Долго ждать пока половцы ударят по Переяславлю или Киеву не придется. У многих ханов сейчас свербит. Даже мой тесть не исключение. Руку готов дать на отсечение, что быть ханом ему уже наскучило, хочется именоваться великим.
— Прибереги руку. Вдруг в следующий раз окажешься неправым. А ты слово свое привык держать, — с ухмылкой подтвердил безопасник.
— Не преувеличивай. Не вижу причин придерживаться своих обещаний, если они не сулят выгоду. Ну что же, знать пришел срок Святославича. Вот уж не думал, что он ради своих амбиций порешит мать своих сыновей.
— Мало захватить черниговский стол, его еще и удержать надо. А тут без верного союзника никак. Евгения Олегу мешала. И как только она этого не понимала, — вновь покачал головой Борис.
— Она была не дура. И если бы только заподозрила что-то подобное, то сама избавилась бы от него, — убежденно произнес Михаил, неплоха знавший характер покойной.
— А может и попыталась, да он ее опередил, — предположил безопасник.
— Я бы этому не удивился. Ты с Анисией подробно беседовал?
— Нет еще. Сразу к тебе.
— Выясни все доподлинно. Подготовь десяток особистов не из болтливых, и кого-нибудь из своих ближников, которые имеют выход на тамошних соглядатаев. Да Анисью с собой пусть прихватят, — задумчиво произнес Романов.
— Уж не удумал ли ты выкрасть княжичей?
— Княжичей сюда, а князя с братьями его в расход. Нечего им на Руси воду мутить. И без того смутьянов хватает.
— Все понял. Сделаю.
— Что-то еще? — видя, что безопасник не спешит уходить, поинтересовался Михаил.
— С Ростиславом как быть? Как бы больших бед от него не приключилось. Так-то косился и ладно. А теперь-то зол на тебя без меры.
— Что Горыня?
— Сидит в дальнем углу, дуется как мышь на крупу.
— Человечка под князя подвел?
— Подвел. Но он пока особо не усердствует, все больше к Вторуше ластится. В сече чуть голову не сложил. Но в результате отделался легкой раной.
— Не Ростислава случаем прикрыл?
— К сожалению нет. Их в рубке разбросало.
— Вторушу прибрать гладко получится?
— Мы даже делать ничего не будем. Подберем момент когда он отправится к полюбовнице своей, да подбросим о том боярину Ратибору письмецо подметное. А там он уж и сам управится.
— Тогда делай.
На Ростислава Михаил конечно же был зол. Но в то же время понимал, что мальчишка находится под влиянием своего товарища по детским играм. Говорил же Горыне прибрать негодника. Тот вроде и попытался, да князь малолетний начал канючить. А он из взрослого воя веревки вил. Да и сам Вторуша присмирел. Стал действовать куда тоньше, все время ластился к боярину Трепову, и усыпил-таки его бдительность.
Рассмотрели опасность слишком поздно. Когда Ростислав вошел в лета, то есть, ему исполнилось четырнадцать и он уже считался полноправным правителем. Горыня, как и подобает настоящему воспитателю, начал ослаблять вожжи, предоставляя князю свободу волеизъявления.
Приглядывал конечно. Советовал. И все время следил за боярами, чтобы ни приведи Господь, никто из них не заполучил серьезное влияние на воспитанника. Да только опасность случилась с другой стороны. Не брал он в расчет молодого охламона. А зря. Подсидел-таки его Меньшиков, средневекового разлива, и оттер в дальний угол.
Ростислав так осерчал на боярина Трепова, что даже в поход его не взял. Будь Горыня на поле боя, и к гадалке не ходить, случившегося безобразия и близко не было бы. Но двадцатилетний сопляк переиграл его вчистую. Ловок шельма, и изворотлив. А главное язык у него подвешен как надо. Соловьем заливается на ухо князюшке.
Признаться, подобный оборот стал неожиданностью и для Михаила, хотя и приглядывали за княжеским двором. Пришлось выправлять ситуацию. Начали подводить под князя своего человека. Не под самого Ростислава, а под Вторушу. Федору был уже двадцать один год. Из них семь лет в службе безопасности. За прошедшие годы многому научился. И воинскому искусству в том числе. Ну и за острым словом в карман не полезет.
Внедрение проходило успешно. Но нужно было время, чтобы закрепиться и с гарантией занять место выбывшего фаворита. Но похоже оттягивать дальше некуда. А там и Горыне вернут фавору, да князюшке в голову вложат нужные мысли. Молодой же. Из него еще можно вылепить нечто дельное. Зловредность же его, это результат дурного влияния.
