Нико сбросил пустой магазин и вставил новый. Белозубо улыбнулся ей
– Испугалась?
* * *
Подполковник Ренье уходил с улицы последним, как и подобает командиру. Когда Жак, забравшийся в кабину, крикнул ему «Можно ехать!» – он выпустил последнюю очередь, опустошив магазин, и с облегчением захлопнул за собой бронированную дверь, разом отсекшую его от всех ужасов расстреливаемой улицы.
– Сможешь завести? – крикнул он
– Здесь ключ в замке зажигания.
– Идиоты! Поехали.
Всё. Теперь хрен кто их остановит. Им бы только добраться до первой линии оцепления – он видел там танки. Первая танковая дивизия – вот что здесь нужно.
– Поехали, поехали!
Жаку удалось завести двигатель – и он тронул машину с места. Под градом пуль машина начала разворачиваться, по лобовому стеклу забарабанили пули, оставляя белые разводы, но не пробивая его.
– Давай, увези нас отсюда!
– Шеф, я не вижу ни хрена
– Просто жми на газ.
Машина начала с трудом набирать ход, столкнув с пути какую-то брошенную малолитражку, и тут подполковник – с его стороны стекло пострадало намного меньше, били по водителю – увидел, как на углу, там где здание агентства «Франц Пресс» – человек с колена целится в них из противотанкового гранатомета.
Он увидел вспышку, словно в замедленной съемке увидел, как пошла на них ракета – и, дотянувшись до руля, налег что есть силы, толкая его от себя. Жак не отпускал газ… кажется ракета шла мимо… и тут подполковник почувствовал что нос машины уходит резко вниз, они куда-то проваливаются…
* * *
Как и в любом крупном городе мира – в Париже очень остро стояла проблема парковочных мест – изначально рассчитанный на кареты богачей, Париж просто не мог в себя вместить автомобили всех желающих, тем более, что и общественный транспорт был в городе не очень то развит. Каждый город решает проблему по-своему – Париж стал уходить под землю. Практически под каждой городской площадью – были вырыты огромные котлованы и устроены общественные парковки, иногда многоэтажные. Только так можно было и сохранить очарование старого Парижа и сделать так, чтобы город хоть как то был приспособлен к современной жизни.
Большой въезд на подземную парковку под Пляс де ла Борсе – находился прямо перед колоннами здания биржи – и именно туда они и свалились…
– Куда мы едем! Куда мы едем?!
– Заткнись и веди машину!
Тяжелый броневик вломился на почти пустую подземную парковку подобно стаду бизонов на переходе, проехал десятка три метров, с грохотом снес одну из колонн, поддерживающих крышу и брусчатку площади и в облаке пыли и дыма остановился…
– Твою мать… ты цел?!
– Шеф, где мы!?
– Похоже, где-то под землей. Ты парижанин?
– Нет.
– Это плохо.
Откуда-то справа ударила автоматная очередь…
* * *
Морена ненавидела перестрелки.
Он учил ее – никогда не садись играть, если правила написаны не тобой. Профессионал – приходит, делает свое дело и уходит. Перестрелка – это игра на равных, а профессионал никогда так не играет. Но иногда другого выхода просто нет.
И если его нет… загнанная в угол крыса всегда бросается в лицо…
Окон не было. Они ничего не могли видеть… Просто, как и те, кто в кабине почувствовали, что пол уходит из-под ног, но машина все еще тянула. Потом они ударились обо что-то так, что всех бросило кого на стены, кого на пол – и наконец, остановились.
Света не было – в бронированном кузове наступила полная темнота, не горело даже аварийное…
– Все целы!?
Снова началась стрельба – откуда-то справа.
– Из машины!
Броневик – был создан для самых разных ситуаций, и мог разгружаться на три стороны – назад, справа и слева, это нужно было потому, что банковские здания часто старые, и подъезд к каждому – свой. Кто-то открыл дверь слева – и спецназовцы один за одним стали покидать машину.
Морена нащупала свою винтовку. Где была дверь – она помнила. И как открывается – тоже.
Половина задней двери, на гидроцилиндре приоткрылась, от съезда лился дневной свет, на его фоне были хорошо видны вбегающие в гараж, разбегающиеся, прячущиеся за колоннами люди с оружием. Она вскинула автомат, красная точка прицела нашла первого… второго… третьего… после третьего они поняли, откуда исходит главная опасность, и открыли прикрывающий огонь… она убралась за бронированную створку двери, чтобы не зацепило. И подумала, что в такую историю, больше похожую на голливудский боевик, чем на реальную, сонную Европу – она еще не попадала…
* * *
Основной штаб операции по блокированию Парижа был развернут в Национальном контртеррористическом центре в Сатори, на базе школы жандармерии. Там был развернут полевой дивизионный штаб, оснащенный всеми средствами связи. Но почти сразу выяснилось, что как раз со связью существуют большие проблемы – глушилки доставали и сюда, устойчивой связи не было. Штаб оказался отрезанным от полевых частей и контролировал ситуацию весьма условно – для связи приходилось, как в начале двадцатого века использовать посыльных – моторизованных полицейских.
Дивизионный генерал Жан-Мишель Буше, второй по старшинству офицер во французской армии, стоял, заложив руки за спину, а берет за погон и смотрел, как техники налаживают связь. Связь с русскими. Так как Франция входила в НАТО – над ее территорией не было спутников слежения НАТО, а разведывательные самолеты, кружащие над городом – оказались бесполезными, они получали море данных, но не могли их передать. И так – штаб, возможно, самой важной операции в истории Франции – остался без глаз. Решение подсказал Доминик Вильпен, отставной бригадный генерал, бывший командующий GIGN, а теперь вице-президент и начальник службы безопасности нефтяного концерна Total. У русских разведывательные спутники над Европой были, и они могли предоставить данные. Конечно, это было безумием, использовать помощь русских, но еще большим безумием было не использовать любую помощь в условиях, когда Париж мог сгореть в ядерном огне в любую минуту. Генерал Буше типично по-французски сказал: я ничего не хочу знать, но дайте мне данные, бригадир Вильпен как человек уже гражданский и имеющий связи с русским правительством через TOTAL и их арктические проекты позвонил в Москву – и вот техники вводили в аппаратуру русские коды, чтобы получать данные. Генерал наблюдал за их усилиями, думая о том, как хорошо было бы закурить.
Но было не время и не место.
Экран мигнул – и вдруг на месте сетки появилось четкое фото Парижа с огромной высоты. По краям картинки – бежали цифры.
– Месье генерал, есть картинка! – победно сказал старший из техников.
