Все теракты – Марсель и Лондон – роднила одна деталь – сложный технический уровень исполнения. Для исламских экстремистов – возможно слишком сложный.
Марсель был самым простым. Ублюдок с солидным криминальным опытом из дурного района привел в центр города начиненный взрывчаткой автомобиль и взорвал его рядом с госпиталем. На первый взгляд, ничего сложного, но… где он взял автомобиль? Где он взял столько взрывчатки – не удалось установить ни место, где ее кустарно изготовили, ни место, где взяли детонатор… вообще ничего неизвестно. А ведь у полиции и контрразведки немало источников в мусульманском сообществе.
Где?
Ага, вот…
Отчет взрывотехников. По их мнению, бомба была довольно простой в изготовлении – большое количество удобрений, залитых дизельным топливом, плюс несколько газовых баллонов. Но вот вопрос – взрывотехники написали, что при спектральном анализе обнаружены следы небольшого количества армейской пластиковой взрывчатки. Как она там оказалась, понятно – ее использовали как промежуточные заряды для детонации бочек.
Но где молодой отморозок из мусульманского района взял армейскую пластиковую взрывчатку? И детонаторы к ней получается? Прислали из Пакистана доброжелатели? Не стыкуется. Это только в фильмах такое может быть, а на деле столь сложная логистика почти наверняка привела бы к провалу. В условиях постоянного слежения и прессинга, террористы, которым удается совершить то, что они задумали, обычно пользуются тем, что есть на месте и тем, что просто достать.
Второе. Как этот подонок довел автомобиль до центра Марселя, если у него даже не было водительских прав?! Ни грузовых, ни легковых – вообще никаких! Если этот теракт не дело рук одиночки, а все говорит за это, то почему они выбрали в качестве исполнителя того у кого нет водительских прав? Неужели у них не было под рукой кого-то с правами? Более того, мать убитого показала, что сын не умел водить машину!
Если брать досье на этого типа, то он мог бы все сделать проще. Взять напрокат или угнать большой грузовик, добраться до людного места и ехать, пока не пристрелят. Результат тот же, но не надо ни бочек, ни взрывчатки, ни детонаторов.
Лондон. Как кто-то смог вывести небольшой самолет на цель – здание контрразведки? Откуда взялась взрывчатка?
Все эти теракты роднит одно – профессионализм. Совершенно не типичный для Аль-Каиды. Ведь в последнее время она стала одной из многих террористических организаций, она потеряла почти всех своих исполнителей и сейчас кормится скорее остатками былой славы. Почему она в Марселе использовала того, кто ездил в Сирию – хотя известно, что в Сирии большинство было у сторонников Исламского государства и с Аль-Каидой отношения у них были напряженные? Почему не афганца или пакистанца?
Может, истинный исполнитель – Исламское государство? А взятие на себя ответственности Аль-Каидой – ложный след и попытка подставить именно ее под удар европейских спецслужб? Но и Исламское государство не было замечено в профессионализме, по крайней мере, в Европе. По почерку, скорее их рук дело, но организация… Если в Ираке ИГ использовало довольно прогрессивные новшества, такие как самодельные ударные квадрокоптеры – дроны, то в Европе они, скорее, действовали призывами, побуждая местную озлобленную молодежь радикализовываться и сделать «хоть что-то». Их истинная опасность была не в организации, а в другом – обычным исполнителем ИГ был молодой человек или группа таковых, саморадикализовавшихся под влиянием роликов в Интернете, никуда не ездивших, не имевших контактов с известными террористами и ни с кем не делившихся своими планами. Чаще всего это были даже одиночки, и то, что они в какой-то момент делали, становилось для полиции и спецслужб полной неожиданностью. Мониторинг активности экстремистов в Интернете не давал того результата, которого ждали – там на крючок попадались в основном те, кто делал «джихад языка», кто готов был провоцировать других, но только потому, что сам трусил сделать что-то.
Настоящие исполнители терактов обычно появлялись из ниоткуда, до того как они решались что-то сделать – они молчали. Или присутствовали в сети достаточно мало для того чтобы система могла бы заинтересоваться ими.
Хотя бы Мохаммед Лауэж-Буэль – его история скорее обычна для исполнителя ИГ. Он принял решение совершить теракт по всей видимости спонтанно, за несколько дней до того, как он его совершил и использовал то, до чего легко было добраться – он почти не готовился. Направить грузовик на людей его побудила не озлобленность, и не пропаганда экстремистов, а скорее трагический разлад в душе, из которого он не нашел выхода кроме этого. Он был мусульманином и при этом он был геем и подрабатывал тем, что продавал себя. Чем больше он изучал шариат – тем сильнее был его стыд за то, что он гей, и тем сильнее он понимал, что он противен Аллаху такой, какой есть. Он хотел быть полноценным членом исламской уммы, но понимал, что не может им быть, не может без стыда смотреть в глаза своим единоверцам. И однажды он нашел способ, как все-таки стать в глазах единоверцев героем – совершить амалиятуль истишхадию
67. В Коране написано что тому, кто встал на путь джихада, спишутся все грехи. Он купил на черном рынке пистолет, угнал грузовик и направил его на людей, гулявших на Английском бульваре в Ницце. Скорее всего, он и не думал, что ему удастся убить столько неверных – он проехал два километра, потом остановил машину и вступил в перестрелку с полицией – его тут же застрелили…
Бердье набрал по памяти внутренний номер.
– Зайди
Через какое-то время появился Мюллер, один из его помощников. Один из немногих оставшихся в стране эльзасских немцев. Адмирал ценил его за присущую немцам организованность, педантичность и въедливость.
– Бери машину, езжай в Сюрте
68. Подними так же все материалы Национального информационного центра. И материалы Интерпола – но их в последнюю очередь. Мне надо знать, был ли кто-то из исполнителей марсельского теракта под наблюдением полиции? Бери в работу их досье. Мне надо знать всё. В чем их подозревали, по каким статьям привлекали, сидели ли, кто их сообщники? Если наблюдение сняли – чей был приказ и когда? Были ли они информаторами. В общем, не мне тебя учить.
– Да, месье.
– Доклад мне нужен как можно быстрее.
18 мая 2023 года. Катастрофа. Париж.
Конверт с флешкой пришел в одно из отделений французской сыскной полиции – в ее парижское отделение на 36 Quai des Orfèvres (Набережную Орфевр, 36). Конверт был небольшим, адрес был написан правильно и адресовался полицейскому инспектору Талсо из SDAT – антитеррористической бригады. На конверте была пометка «монарх» – инспектор потом на допросе в службе безопасности расскажет о том, что Монарх – такова была кличка одного из его осведомителей в радикальной среде – мелкого албанского уголовника, который сильно наследил и пошел на сотрудничество с полицией потому, что не хотел отвечать за двойное убийство.
