Шаги остановились возле камеры. В темноте за решетками показался силуэт.
— Ах, Катрина, — сокрушенно раздался женский возглас, блеснули ошеломленные глаза, и за прутьями началась спешная возня.
О ветхий металл ударились тяжелые ключи, решетчатая дверь открылась, и в камеру придерживая подол платья, вбежала средняя дочь Виктора — Анжелия.
— Что он с тобой сделал! — прошептала она, с ужасом глядя на раны Катрины, едва начавшие регенерировать.
Снег забился в испачканные кровью волосы узницы. Анжелия потянулась к Катрине, чтобы как-то успокоить наемницу и оказать поддержку, но не смогла коснуться её, поняв, что в любом случае причинит при этом боль.
— Не шевелись, я тебя освобожу, — сказала Анжелия. — Виктор послал меня втайне от всех. Он сказал, у нас мало времени.
Она спешно пыталась найти ключи от цепей, перебирая их в ржавой связке.
Катрина тихо спросила:
— Где Зан? Он уехал?
— Нет, отец о чем-то с ним спорит, но Зан куда-то очень спешит.
Анжелия нашла кривой увесистый ключ и потянулась, было к одному из оков, но в замешательстве замерла, растерянно глядя на разбитую кисть наемницы. Следом её глаза бегло вновь осмотрели израненное тело Катрины:
— Тебе срочно нужна кровь, ты можешь умереть, — серьезно проговорила Анжелия.
— У меня нет времени. Освободи меня, прошу! Скорее!
Анжелия отпустила подол платья. Серебристая жатая ткань упала в грязь. Средняя дочь Виктора быстро вставила ключ в замок, со скрипом провернула его и высвободила измученную руку Катрины. Затем уже без промедлений освободила и другую её руку.
Катрина со стоном отпала от стены. Анжелия отбросила ключи в сторону и помогла наемнице стать на ноги, придерживая её за спину. Всё тело узницы пробивала дрожь.
— Я должна тебя попросить… помоги мне пробраться незамеченной из дома и пригони для меня машину, — прошептала Катрина.
Анжелия кивнула. Они зашагали к выходу из камеры, в темные коридоры, сотрясаемые тяжелым гулом, по-прежнему раздававшемся в подземелье. Катрина не замечала боли, не помнила о ранах и об опасности, какую представлял для неё её отец. В ней жили лишь два сильных чувства: опустошающий страх за Марка и нестерпимый голод, который она подавляла изо всех сил. Истерзанный организм вампира помимо собственной воли наемницы жадно требовал кровь.
Они спешно свернули возле лестницы, ведущей в холл, и направились вслед за морозным сквозняком по узкому коридору, в конце которого был выход в кухню. Катрина схватилась за живот, издав клокочущий рык. Анжелия обеспокоено взглянула на неё.
— Ты всё равно не переборешь этого. Тебе нужна кровь.
Катрина подняла к Анжелии горящие глаза:
— Единственное, что я должна, это добраться до Марка быстрее моего отца.
— Так это всё из-за твоего фотографа? — с ужасом спросила дочь Виктора.
Катрина не ответила.
— Мне жаль, — и без того всё поняв, сказала Анжелия.
Коридор казался слишком длинным, а путь слишком долгим. Только бы успеть! Это все, чего хотела Катрина. Всего лишь успеть к Марку. Тогда она бы его спасла. Нужно всего лишь успеть к Марку.
Голод пожирал её. Причинял не поддающуюся описанию не физическую муку. Клыки саднили в деснах, конечности немели. Эта ломка истощенного вампира была неважна для любящего сердца.
Они поднялись по ступеням. Анжелия распахнула тяжелую дверь, и вместе две девушки вырвались из холодной каменной темноты на глянцевую плитку кухни. Обустроенное для работы нескольких поваров по случаю редких приемов, помещение напоминало кухню в ресторане. Свет здесь был погашен. Тяжелый гул, слышавшийся в темницах, превратился в отчетливые раскаты тяжелой музыки. В церемониальном зале выступала теперь рок-группа. Оттуда долетали граничащие с истерикой вопли певца, чей низкий голос порой переходил на женский стон, а потом обращался зловещим нечеловеческим шепотом.
Осторожно придержав Катрину, Анжелия закрыла дверь в подвал, предусмотрительно выглянула в коридор, посмотреть, никого ли там нет, потом решительно оглянулась к наемнице.
— Пойдем, — шепнула Анжелия.
Они направились между столов, покрытых нержавеющей сталью, к служебному выходу, ведущему на улицу.
Сердцебиение. Где-то поблизости Катрина почувствовала человека. Когти её удлинились, а мысли на мгновение утонули в этом сладком звуке, но наемница тут же очнулась от полузабвения голода.
Анжелия и Катрина остановились, обнаружив за кухонным шкафом Элиана, прижавшего смертную к стене. Он нехотя оторвался от поцелуев и недовольно повернул к ним голову.
Увидев Катрину, Элиэн испугался. Его глаза забегали, рука, задирающая юбку блондинки, спала с её бедра. Наемница смотрела на девушку, чья кожа, вдруг показалась такой тонкой и прозрачной. Под расстегнутой блузкой, под ажурным кружевным бюстгальтером, сразу за плотью стучало то самое сердце, страстно гоня кровь по разгоряченным венам.
— Уйди, — велел Элиэн смертной.
Казавшаяся немного перебравшей спиртного, блондинка послушно свернула за шкаф и скрылась из виду. Элиэн вышел и стоял теперь на пути Катрины и Анжелии. Его напряженное молчание подчеркивало его истинную личину. Он не знал даже, вправе он смотреть на Катрину или нет. И боялся того, что сделает с ним Зан, если узнает, что Элиэн отпустил его дочь.
В руках Элиэна впервые оказалась власть, какой он вряд ли когда-то ещё сможет обладать: власть над судьбой Катрины. Эта власть придала ему уверенности. Его лицо вновь стало таким же наглым, каким имело обыкновение быть.
— Я должен буду сказать ему, — предупредил веймар-лейтенант.
Катрина смотрела на Элиэна в упор, испытывая к подданному презрение.
— Только сначала ты дашь нам уйти, — приказала наемница.
Тот замешкал, быстро перевел глаза с Катрины на Анжелию и обратно. Дочь Мучителя Паннонского была готова любым способом освободить себе дорогу. Её глаза разгорались всё ярче и ярче. Она не располагала временем, чтобы уговаривать веймар-лейтенанта.
Этого и не потребовалось. Элиэн исполнительно отступил в сторону и, не оглядываясь, направился вон из кухни.
Синева вновь наполнила глаза Катрины. Она расслаблено выдохнула и поспешила к выходу. Толкнув руками дверь с окном на улицу, где кружились снежинки, Катрина вскрикнула от боли, которая взорвалась в её израненном теле. Сдавлено дыша, она оглянулась на Анжелию. Та подошла, открыла дверь, и Катрина спешно сошла по ступеням на занесенный снегом тротуар.
На морозном воздухе боль быстро таяла, но ужасное отчаянье не оставляло Катрину.
— Скорее, торопись в гараж! — с горечью в глазах обернулась она к Анжелии, придерживая раненную руку. — Я буду ожидать у дороги. Найди мне любой быстрый автомобиль.
