Онлайн книга «Катрина: Реквием ангела, исповедь демона»
— Пред тобой один из глав Триумвирата, отребье! Приклонись ниже!
Слуга беспрекословно выполнил приказ. Второй слуга, на которого даже не смотрели, тоже склонился ниже. За спинами Дариуса и Деобии послышался смех их подданных, наблюдающих за тем, как долго ещё смогут простоять в низком поклоне слуги, одновременно придерживая рукой высокую массивную дверь.
Тотчас как румынские гости вошли в дом, к Дариусу через анфиладу комнат поспешила Инга, приветствуя его с теплой улыбкой. Свита Морбия растворилась среди остальных гостей. Вскоре неспешно подошел Джаред, здороваясь от лица клана Вэллкат.
— Хорошо ли обстоят дела в вверенных вам владениях трибунала, лорд-маршал? — вежливо поинтересовался он у Морбия. — Представляю, какая это тяжелая задача, извечно следить за тюрьмой бессмертных.
Джаред имел ввиду древний замок в карпатских горах, в котором проходят судебные разбирательства Трибунала. Где также в многочисленных его подвалах располагается узилище Дете’ро. Тюрьма для осужденных бессмертных. Пусть десятки камер и темниц в ней пустуют, но одно упоминание тюрьмы Дете’ро повергает осведомленных в трепет. Её темные стены заключают в себе не только лордоков, но и обра́зных, которым решено было сохранить жизнь.
Тюремное заключение у лордоков считается вторым по строгости наказанием. Первым является сожжение в солнечных лучах. А к вердикту об отлучении Трибунал прибегает редко. Отлученные изгоняются из клана, лишаются всех привилегий и защиты Триумвирата. Порой лорды-маршалы сами принимают решение об изгнании из клана, когда вина перед всем сообществом лордоков отсутствует и проступок носит внутриклановый характер.
— Всё в порядке, — сухо ответил румынский лорд-маршал. — Задача вполне посильная для великого лордока.
Джареда он истово презирал, считая его недостойным грязным существом, выродком, которому следовало не позорить свою фамилию и умереть вместе с его роднёй ещё той ужасной ночью 1757 года, когда на обитель чешского клана напала стая оборотней под предводительством вожака Падека Ростара.
В этом крылась и причина пошатнувшегося уважения Морбия к Зану Вэллкату. Дариус всегда считал, что Зан поступил крайне неумно, взяв Джареда под свою опеку.
Впрочем, даже Морбий не позволял себе открыто поносить семейство Вэллкатов, учитывая многочисленные заслуги Зана — Мучителя Паннонского, и наемницы Катрины Вэллкат.
Джаред, не желавший ввязываться с Морбием в притворно доброжелательный разговор, оставил того в обществе Инги и подошедших Валентина Венгерского с Норбертом. Уходя, Джаред слышал, как Морбий заговорил об извечной проблеме клана Виктора, владельце вампирского вертепа для обращенных и торговце оружием Юрии Сырбу — некогда обращенном, а впоследствии изгнанном за продажу информации клана. Норберту пришлось отчитываться перед Дариусом, ведь Юрий беспрестанно что-то учинял и представлял потенциальную опасность в глазах Триумвирата.
Пока в залах особняка Вормана велись досужьи разговоры, а хозяин вечера заканчивал последние приготовления к церемонии, прибывали всё новые представители остальных семейств.
И каждый раз Зан высматривал Катрину.
И каждый раз не находил её среди них.
Он скользил в толпе черных призраков, понапрасну выискивая лицо дочери. Он знал, почему её ещё нет. Почему гости из далеких земель уже устроились на удобных диванах гостеприимного дома Виктора, а его Катрина, более месяца живущая в этом запущенном городишке, до сих пор не приехала.
Она с этим Марком! Мысль о том, что Катрина позволила жалкому никчемному фотографу обладать собой, воспламеняла в самых темных глубинах души лорда-маршала Вэллката ярость и ненависть.
Вокруг кто-то проходил, что-то приветственно говорил, о чем-то спрашивал, но Зан целиком потонул в пламени гнева и не замечал их. Он начинал осознавать, что и сам совершил ужасную ошибку: Марка нужно было убить ещё той ноябрьской ночью, когда Катрина умоляла оставить ему жизнь. Прямо у неё на глазах. Размозжить его череп, чтобы стереть с его лица омерзительную маску страха. Чтобы обломки костей повернулись внутрь, обнажив смрадную субстанцию его мозгов, и Катрина поняла, глядя на мокнущую под дождем проваленную голову, что ничего привлекательного в этой твари нет. Чтобы поняла, что это просто труп, кончина которого лишь вопрос времени. Следовало так и поступить! Не сыскать теперь Зану собственного прощения!
Зан заметил блеск в простирающейся за окном зимней ночи и узнал приближающиеся машины. Большие круглые фары выхватили шквалистые порывы снега. Сквозь начинающуюся метель к поместью царственно двигались старинные автомобили. Два одинаковых роскошных Isotta Fraschini 8А, работы ателье «Хиббард и Даррин» 1930 года. Сделанных на заказ специально для этого владельца. Подобные машины занимали в свое время почетные места в гаражах королей Италии и Румынии, на Isotta Fraschini ездил Муссолини и даже Римский папа Пий XI.
Косые стены гонимого ветром снега отражались в черных лаковых корпусах и мягко прилипали к бежевой матерчатой крыше. Обе машины обогнули статую женщины, простирающей руки к небу. Остановились у занесенных снегом ступеней к дому.
Щелкнув, открылась дверца водителя.
Зан подошел ближе к окну. Он знал, кто, наконец, приехал. Этот гость любил появляться последним. И к нему у Зана имелся неотложный разговор.
Шофер в строгой форменной одежде, кителе и фуражке с высокой кокардой почтительно открыл дверцу для своего хозяина.
Рука хозяина в черной перчатке из тонкой кожи легла на металлическую ручку дверцы. Мужчина в кожаном двубортном тренчкоте с рядами металлических пуговиц и поднятым вверх воротником, спустился со ступени автомобиля на мерзлый тротуар. Вдохнул холодный воздух, стегающий мокрыми снежинками по лицу, и покровительственно оглядел особняк Виктора Вормана.
Взгляд его хрустальных глаз с выпуклыми веками приобрел подобие одобрения, с каким хозяин обычно оценивает собственные владения.
Черные с редкой проседью волосы, гладко зачесанные назад до глянцевого блеска, были сбриты на висках, открывая суровое безбровое лицо и ровные острые уши без заметных изгибов.
Всё в его движениях свидетельствовало о небывалой силе. Он протянул руку в темноту автомобиля. За его черную перчатку взялась аккуратная белая ручка с поблескивающими длинными коготками. Такая же белая, как и снег вокруг.
Девушка в сверкающем золотом вечернем платье с кринолином вышла к своему черному господину. Это была Эмина, некогда возлюбленная павшего наемника Нобилиора. Лордоки отличались от людей потаенной дикостью и звероподобностью, но Эмина отличалась от людей пуще остальных и этим походила на своего черного спутника.
Их подданные из второй машины вышли сразу, как только их лорд-маршал и его дама двинулись к дому. Герольд поспешил в дом и объявил присутствующим:
— Лорд-маршал Понарин Люцербер!
Разговоры сиюминутно смолкли. Черный гость и Эмина в сопровождении дворецкого вошли в гостевой зал в почтительной тишине. Появление старейшего из ныне живущих бессмертных приковало к себе взгляды лордоков.