— Я всё просчитала, — ответила она. — Теперь это единственный выход. В противном случае может выйти что-то нехорошее.
Последние слова Катрина произнесла так горько и проникновенно. Я знал, в чем дело. Её отец. Взгляд Катрины говорил больше, чем могли бы рассказать слова.
— Когда именно мы уезжаем?
— Сразу после Поминального бала в доме Виктора. Это ночь 8 декабря, когда все кланы съедутся оплакать гибель его жены и почтить память остальных павших бессмертных. Я появлюсь там, чтобы обмануть их и солгать о нас с тобой. У нас будет предостаточно времени, чтобы затеряться. Дни. Месяцы. Может быть, годы. Сначала пойдут лишь слухи. Триумвират постарается замолчать весть о том, что их наемница сбежала. Пройдет немало времени прежде, чем стражи почувствуют необходимость действовать, чтобы сохранить свою репутацию. Есть большая вероятность, что за мое бегство Триумвират захочет судить меня. Как только они убедятся в том, что я не возвращусь. Будут разбирать каждый мой шаг, выискивая преступления, совершенные якобы против них. Они сделают всё, чтобы запятнать мое имя. Будут разбрасываться бранью в мой адрес. Их хула не уязвит меня, потому что каждая их ложь и хула будут возведены мною в похвалу. Мой отец отвернется от меня первым, а я обращу свои глаза к тебе, любимый. Любовь мне оправдание и прибежище. Они проклянут меня, а я уже проклята, как и они все. А если же кто к нам приблизится, тотчас падет от моей руки. На нашей стороне не будет света, но я встану против тьмы.
— Месяцы… может быть годы, — повторил я. Не нравилось мне всё это. Я ищуще заглянул в бесконечную синеву её глаз. — А потом?
— Мгновение правит вечностью. Посмотрим, что будет потом. Сейчас важно остудить гнев моего отца, чтобы ничто не помешало нам уехать.
— Что ж, ладно. Тогда так и поступим.
Рассвело.
Голубовато-зеленый полумрак утра отступил. Комнаты преобразились. Я привык к глубокой дневной тени, царившей в моей квартире, и теперь, когда за окнами рассвело, мне всё казалось светлым и ярким даже при закрытых шторах.
Катрина заснула на кровати в спальне, укрытой бронзовым полусветом, свободно разложив руки вдоль тела. Я не мог сдержать ласковой улыбки, глядя на неё. Но меня поразило само мгновение, когда она погрузилась в сон: Катрина вдруг выдохнула, словно бы умерев, как выдыхают свой последний выдох умирающие. И мне стало жаль мою любимую.
Сам я сна не находил. С чашкой крепкого кофе я рассматривал залитую солнцем улицу, отодвинув рукой штору в кухне. На тротуаре возле перекрестка безмятежно играли дети. Земля высохла. От снега не осталось и следа.
Предвкушение скорого отъезда наполнило меня энергией и приподнятым настроением. Я точно знал, будущее простирается передо мной и Катриной, давая возможность взять судьбу в свои руки.
План убежать от всех с женщиной, которую любишь — воспетое искусством безумство. И свидетельство того, что я вновь живу. Я четко понимал, что это не романтическое приключение, а необходимое условие нашей безопасности. Но осознание рисков и угроз давно потеряло былую остроту. Страх возможных угроз таял в тени событий настоящих, навсегда разделивших мою жизнь пополам. В прошлое уходил и страх. Будущее я оставил только для светлой надежды.
Где бы мы ни оказались, я продолжу заниматься профессиональной фотографией. У меня давно имелись идеи для тематических серий фотоснимков. Хватило бы на несколько выставок. А выставки это возможность, что тебя заметят серьезные представители индустрии. Годы работы в журнале «Интересная жизнь» позволили отточить мои навыки. В последнее время журнал лишь сдерживал меня. Я уже давно был готов показать себя, предложить свой взгляд.
Я отчужденно оглядел кухню старой квартиры, в которой, как я думал прежде, буду жить ещё очень долго. Теперь все предметы и тени от них воспринимались совсем иначе. Втянул ароматный запах кофе и снова выглянул за штору в окно, сощурившись так сильно, как если бы смотрел на само солнце.
Из головы не шел лишь конверт из грубой бежевой бумаги с подписью «От К». Я испытывал к этому посланию мрачное любопытство. Впрочем не настолько сильное, чтобы нарушать обещание Катрине. Открывать его я не собирался.
Именно конверт, который Катрина планировала оставить под дверью моей квартиры — её маленькая тайна от меня — решил дилемму моего дневника. Я и впредь решил не рассказывать Катрине о существовании моих записей обо всём, что связано с вампирами.
Свет следующих дней скрыла декабрьская облачность.
Ночи мы с Катриной проводили в Калининграде так, как подобает гостям города. Вскоре у нас останутся лишь вспоминания о ночных прогулках в этом прибалтийском уголке. После закатов мы гуляли в парках и прогуливались по набережным. Проводили ночи в дорогих ночных клубах и барах. Танцевали, веселились, смеялись. Пробовали коктейли и снова танцевали. Жили для себя, позабыв о тенях прошлого.
Нас окружал запах едкого сигаретного дыма, спиртного, духов и одеколонов, дорогих и дешевых. Раньше мне не слишком нравились подобные заведения из-за разношерстной публики. Но теперь меня ничто не волновало. Я жил и радовался каждой минуте, проведенной с любимой.
Катрина выходила танцевать, и все глаза устремлялись в нашу сторону. Её движения были неповторимы и сексуальны. Глядя, как Катрина танцует, я влюблялся ещё сильнее. И я позволял себе растворяться в наркотике, которым была для меня Катрина, без остатка.
В одном из клубов я услышал разговор за соседним столиком. В компании мужчин говорили о Катрине. Один из них восхитился: «Так обалденно может танцевать только дьявол, овладевший телом девушки». А потом мужчина посмотрел на меня и, поняв, что я слышал это, поднял бокал, словно поздравляя, что моя девушка такая красавица.
Путь домой становился поводом для веселых разговоров с Катриной. Мы понимали друг друга с полуслова. Нам было хорошо вместе, где бы мы ни оказались. Мы с ней всё более становились родными и близкими.
До нашего отбытия из города оставались считанные дни.
Катрина настояла, чтобы я отправился к родителям попрощаться. Следующим же вечером она отвезла меня за город, остановила свой черный Форд Мустанг у самого забора родительского дома, но идти со мной отказалась. Я попытался уговорить её пойти со мной. Мне хотелось познакомить Катрину с родителями, ведь я гордился ею. Однако Катрина прервала мои уговоры:
— Нет. Пара важных дел и жажда вынуждают меня отлучиться. Я люблю тебя и ты мне очень нужен, но свести знакомство с твоими родителями, боюсь, мне ни к чему. — А увидев, что я собираюсь предпринять новую попытку уговоров, тихо добавила, подавшись ко мне: — В доме много икон. Я попросту не смогу.
— Откуда ты знаешь об иконах? — поразился я, поняв, что сам начал забывать, как выглядит родительский дом.
— Тень всегда ведает, где она заканчивается и начинается свет. Я не смогу.
— Находиться в доме?
— Быть там и не выдать себя. Не стоит на прощание оставлять родителям слишком яркие впечатления о твоей возлюбленной, Марк.
