— Понарѝн будет недоволен всем этим, — произнесла Митра, предчувствуя, что может подняться резонанс.
— Сюда идет Фелиция, — предупредил Джаред.
К бару, возле которого стояли подданные Зана Вэллката, подошла миловидная девушка в темно-сиреневом платье с широким шлейфом. Подданная Виктора.
— Как думаете, что обсуждают Виктор и Зан? — поинтересовалась она.
Джаред обернулся к подошедшей Фелиции.
— Согласовывают текст заявления.
— Какого заявления?
— Сейчас узнаем, — Джаред указал глазами в сторону Виктора, вышедшего на середину комнаты.
Виктор поднял руку, требуя тишины. Невысоко. Спокойным медленным жестом. Этого хватило, чтобы гомон, нараставший в салоне, стих.
Из полутьмы к лорду-маршалу Ворману обратилось множество глаз, блестевших в кровавых отсветах камина.
Будучи судьей трибунала, Виктор привычно заговорил громким голосом оратора. Каждое слово в его устах приобретало убедительную весомость:
— Сегодня наши гости продемонстрировали, насколько эффективны кланы, которым мы вверяем нашу безопасность. Напомнили, насколько стражи бдительны и верны своему долгу. Знаю, для многих неожиданный приезд лорда-маршала Вэллката и его подданных стал поводом для обеспокоенности. Но уверяю, волноваться не о чем. Вопросы, стоявшие на повестке дня, благополучно решены. И мы с лордом-маршалом Вэллкатом оцениваем их результат положительно.
— Я видел раны, — неожиданно подал голос Игорь, — на спине Катрины. В столовой. Это следы от когтей дикого зверя. И пуля. Я её уносил. Все видели, что это за металл.
После этих слов люди Виктора тихо зароптали.
Раскаленный словно угли взгляд затаившегося хищника остановился на спине Виктора в ожидании. Зан пристально следил за тем, чтобы речь Виктора не породила лишних сомнений и пересудов.
— Да, верно, — согласился Виктор и обратился ко всем: — К сожалению, доля наемницы трудна и полна вызовов. Полагается, что мы все это знаем. Но всякое знание со временем теряет остроту, становится просто словами. И мы начинаем относиться к чему-то важному, как к чему-то отвлеченному, само собой разумеющемуся. Мы произносим слово «наемница» с уважением и благоговением перед редчайшим мастерством в искусстве смерти. Но не отдаем себе отчета в том, как трудно быть редчайшим мастером, стоящим в авангарде наших интересов. Раны, которые вы видели на теле наемницы — одни из тысяч. Это жертва, которую Катрина платит ради нашего благополучия. Мы должны чтить эту жертву, ибо видим лишь малую её часть, и уже поддаемся ужасу. Что касается обстоятельств, при которых Катрина Вэллкат получила эти ранения — как я уже сказал — беспокоиться не о чем. Лорд-маршал Вэллкат и его подданные оказали наемнице всяческую поддержку и помогли завершить начатое ею дело.
Донесся ещё один голос. Это был Стеллан, поднявшийся с дивана, чтобы обозначить свое желание говорить. Норберт хотел оттянуть его, чтобы тот сел и замолк, но не успел.
— Прошу прощения, Виктор, — начал Стеллан. — Думаю, многие из нас хотели бы знать, удалось ли Катрине исполнить пророчество Тентела?
Виктор решительно закачал головой в знак несогласия:
— Подобные слухи не верны.
В этот момент старшая дочь Виктора, Инга, вскинула на отца огорошенный взгляд из-под рыжей челки.
Виктор продолжал:
— Я понимаю, стоит стражам проявить какую-либо активность, как уже начинают ползти разговоры о Тентеле. Но и в этот раз слухи беспочвенны. Цели, с которыми Катрина находилась в Калининграде последние недели, соответствовали идее нашей безопасности и благополучия. Самоотверженность, с которой она выполняла свой долг, сложно переоценить. Катрине удалось выявить и предотвратить на нашей территории деятельность организации, чье вмешательство в наши интересы нами не приветствуются. Подчеркиваю, успешно предотвратить. И потому нашему спокойствию более ничего не угрожает. Мы все можем вести привычный образ жизни, — выразительно прибавил Виктор. — Представители клана стражей скоро вернутся в Сербию, а пока они гостят у нас, прошу оказать им гостеприимство, и предлагаю поднять бокалы в их честь.
В воздух торжественно взмыли бокалы. Подданные Вормана с почтением наклонили головы, приветствуя Зана Вэллката.
— Лорд-маршал Вэллкат, это в вашу честь, — этими словами Виктор завершил речь и вернулся в свое кресло.
— Отрадно, что всё улажено, — легковесно воскликнула Фелиция, когда Виктор закончил.
Она наполнила свой бокал, вежливо улыбнулась Джареду и Митре, и оставила их одних.
— Что ж, вот она, официальная версия, — проговорила Митра вполголоса, комментируя заявление Виктора.
Джаред кивнул и, дождавшись, когда Фелиция отойдет подальше, прибавил:
— Неплохо. Довольно ловкая получилась речь. Теперь любая другая трактовка станет завуалированным обвинением лорда-маршала во лжи. Кто дерзнет?
— Да, это остудит пыл излишне болтливых особ, — согласилась Митра и натянуто улыбнулась через весь зал Инге.
Всеобщее настроение после речи Виктора переменилось. Заразительное спокойствие Виктора передалось слушателям. И тревожная сцена извлечения пуль, развернувшаяся час назад в столовой, стала забываться.
Причин для настороженной отстраненности между подданными Вормана и Вэллката больше не осталось. Представители двух неизменно дружественных кланов охотнее принялись общаться друг с другом, обмениваясь взаимными любезностями за непринужденными беседами.
Неожиданно говорившие смолкли и прислушались.
Где-то в доме громоздко скрипнула дверь в подвал. Свечи дрогнули от сквозняка. Легкие мокрые шаги донеслись с лестницы и медленно проследовали на второй этаж, а затем стихли.
То, чего все ждали, свершилось.
[1] Не удивительно (серб.). Здесь и далее примечания автора.
Глава 2. Дневник фотографа
Знать — несчастье, но отказаться действовать — преступление, когда знаешь, что надо делать.
Жорж Санд
Информация, которой я обладаю, может стоить мне жизни.
Я стал свидетелем и непосредственным участником событий, в результате которых погибло много людей. Лишь я один знаю, что за минувшим криминальным кошмаром стоит нечто большее и куда более опасное.
За волной кровопролитных преступных разборок, прокатившихся по Калининграду, таится тайна самой смерти.
В ту ненастную ночь я вернулся на попутной машине.
Не помню, как, но я выбрался из леса на обочину шоссе. Было темно хоть глаз выколи. Чудом мне удалось пробраться сквозь дебри. Продолжал лить дождь. Я весь в крови и грязи. В столь поздний час машины проезжали мимо, не останавливаясь. Меня никто не хотел подвозить. Путь до дома предстоял не близкий, но я не думал об этом. Я просто брел по обочине и не мог выбросить из головы всё, что случилось, постоянно оглядываясь в ожидании опасности.
