Катрина уже долго смотрела на него, не отводя глаз, замерев, наклонив голову вбок. Как волк. Как зверь. Заворожено. В этом крылось нечто неприятное. Мне сделалось как-то странно на душе. С болезненным разочарованием я всё понял, и меня захлестнула ледяная волна чувств. Не ревность и не обида. Что-то совсем другое. Опустошающее.
Она пожирала глазами молодого человека в противоположной ложе и хотела его кровь. Позабыв обо всем. Позабыв обо мне. Она прикусила нижнюю губу. Её мерцающие желтым светом глаза смотрели сквозь того молодого человека. Внутрь него.
Я плотно закрыл глаза. Я совсем забыл, кто она. Что́ она. Я потерял голову, позабыв о том, что может быть неприятно.
Как холодно и горько.
— Катрина, — серьезно сказал я, взяв её за руку и посмотрев в её глаза, в которых гас желтый огонь.
Дальше я ничего не говорил. Она поняла. Она догадалась, что я видел.
Катрина встревожилась, что сделала что-то не так. Что сделала мне неприятно, но в то же время была спокойна, словно в ней жили две разные личности.
— Марк, — произнесли её губы, а её синие глаза проникли мне прямо в душу. — Не беспокойся. Мне нужен только ты. Всегда и навеки.
Я не отводил глаз и долго смотрел на неё, а она на меня.
— Я твой вампир, — беззвучно прошептали её губы, прежде чем она поцеловала меня, и этот шепот отдался у меня в сознании эхом успокоения и новой тревоги. Она провела рукой по моей шее и вновь заглянула в мои глаза.
— Я доверяю тебе.
— Спасибо.
Через некоторое время постановка закончилась под бурю аплодисментов. Отчаяннее всех рукоплескала дама в зеленом. Молодой человек из её ложи вышел сразу же, а остальные неторопливо поднимались со своих мест. Катрина схватила меня за руку и увлекла за собой в аванложу, затем в светлый коридор второго этажа. Я поторопился за ней.
— Не отставай! — сказала Катрина, спеша к лестнице.
— Куда мы?
— Carpe diem! — её пальцы сильнее сжали мою руку.
Она легко скользила словно бы над ступенями.
Внизу из зрительного зала толпа медленным потоком продвигалась к гардеробу. Мы попали в самую толчею. Катрина всё утаскивала меня вглубь толпы, движущейся нам навстречу. Мне показалось, мы минуем вход в партер. Вокруг снова стало темно.
Я терялся в догадках, что задумала Катрина.
Мы оказались в зрительном зале, проскользнув мимо работниц театра незамеченными. Катрина вынырнула из толпы людей и утащила меня к стене, в темную нишу. Она приложила палец к губам, азартно сверкая глазами. Катрина вновь, как когда-то, напомнила мне заигравшуюся кошку. Как приятно моему сердцу видеть наемницу такой живой и радостной.
Осторожно, чтобы не заметили служащие, она выглянула из ниши и дернула меня вслед за собой. Зрители покинули зал, и теперь, перед закрытием его обходили двое работников. Слегка пригнувшись, мы тихо пробежали к самой сцене, пока в нашу сторону никто из них не смотрел.
Не успел я ещё подняться по ступеням на сцену, как Катрина, оглянувшись в зал, увлекла меня вправо, к стене за узкий боковой занавес. Она прижалась спиной к стене и притянула меня на себя. Мне оставалось лишь надеяться, что нас не обнаружат.
Она так красива. Все тревоги выпали у меня из головы. Я медленно придвинулся к ней ближе, и она обхватила меня крепче, но такой волнительный поцелуй вдруг сорвал сокрушенный возглас работника из зала:
— Ты смотри, что творят! Пиво! Кто-то пронес банку в последний ряд!
Мы с Катриной засмеялись, уткнувшись лицами в плечи друг друга.
— Наверное, студенты, — послышался голос женщины. — Помнишь, летом они целый банкет организовали в сорок девятом ряду.
Переговариваясь, работники ушли из зала. Наступила тишина.
Я поднял голову и засмотрелся в улыбающиеся глаза наемницы.
— Они ушли, Марк.
— Да? Ах, да, точно.
— Пойдем, — она взяла меня за руку и теперь неспешно повела вверх по ступеням на закрытую занавесом сцену.
Тускло освещенный зрительный зал остался пуст. И он раскидывался прямо перед нами. На сцене разливалась темнота, сюда больше не светили прожекторы. Из-за кулис слышались звуки работы. Должно быть, складывали декорации. Я повернулся к Катрине, остановившейся в стороне и смотрящей на меня с любопытством.
— Что ты об этом скажешь? — спросила она.
— О том, что мы стоим на сцене в театре, и нас в любой момент могут обнаружить служащие? — уточнил я. — Театр скоро закроется на ночь, и мы останемся здесь одни. Совсем одни.
— Именно, — улыбнувшись, медленно кивнула наемница.
— Так значит вот зачем мы сюда пришли? Не ради «Вальпургиевой ночи», а ради нашей ночи? Ночи здесь, в театре?
— Что может быть лучше, не правда ли?
— Ты раньше так делала?
— Нет, Марк, никогда прежде, — сказала она, подходя ближе.
— Это всё на тебя так не похоже…
— Ты меня ещё так мало знаешь.
— Помоги мне узнать тебя.
— Не испугаешься ли ты мира по ту сторону моих глаз?
— Мне больше нечего бояться. С тобой больше нет темноты.
В зале что-то скрипнуло. Двери левого выхода открылись. В груди у меня сжалось. Не медля, мы поспешили спрятаться за занавесом. Юркнув под тяжелую плотную материю, Катрина скрылась в темноте первой, а я за ней. Во мне вскипал азарт. Я начинал понимать Катрину.
— Ты что-нибудь видишь? — шепотом спросил её я.
— Я вижу все. Здесь так красиво, Марк!
— Ты серьезно?
— А я часто шучу? — раздался ироничный шепот прямо у меня возле уха.
— Что ты видишь, Катрина?
— Удивительное пространство, простирающееся вперед ровно настолько же, насколько длинна сцена, и высокое настолько, насколько высоко уходят громадные своды потолка. Это похоже на старый лес с ровными высокими деревьями. Идеальное место, чтобы спрятаться.
В зрительном зале раздались звуки работы, зазвучали голоса уборщиц.
Мы продолжили свое маленькое путешествие. По-прежнему в темноте, я ориентировался на тихие шаги Катрины, и следовал за ней, а потом наткнулся на что-то перегораживающее путь.
— Это внутренний занавес, — объяснила Катрина. — Смелее.
Через пару метров вновь возник ещё один занавес.
— Сколько их тут?
— На внутренние занавесы прикрепляют полотна с декорациями, чтобы потом достаточно было просто поднять занавес и начать новый акт, так удобнее быстро сменять обстановку на сцене, — рассказала Катрина. — Но путь уже свободен.
Мы оказались в огромной комнате. Заставленное реквизитом, лесами, лестницами, металлическими каркасами декораций, штангами для вешалок с костюмами помещение оказалось лишь немногим меньше зрительного зала. На стене с выходами тускло горела лампочка.
