— Зачем тебе мое имя, привратник?
— Дальше пройти могут не все.
— Я Катрина. Катрина Вэллкат.
Привратник не спешил предпринимать какие-либо действия. Казалось, он обдумывает, можно ли ее впустить. Он резко поднял голову вверх, потом покрутил ею и вернул в прежнее положение.
— Мы ждали тебя, — заговорил он, по-прежнему стоя и перегораживая топором путь. — Запомни, ты не должна сворачивать с тропы! Иди через весь лес до равнины Пустошь. А как окажешься там, не задерживайся, беги. Они будут испытывать тебя. И ты должна доказать им, что достойна встречи с НЕЙ, — он замолчал, провернул в руке посох (посох вонзился в землю) и наклонив голову, стал в ту же позу, как стоял вначале.
Путь в лес Ка́дер был открыт.
— Достойна встречи с кем? — поднявшись, спросила Катрина.
Привратник не ответил. Наверное, здоровяк оживает только, когда кто-то сойдет с моста, и живет до тех пор, пока не пропустит или не прогонит странника.
Катрина осторожно ступила на землю, туда, куда уже ставила ногу, где сейчас чернел след от топора привратника. На этот раз ничего не произошло. Привратник бездвижно остался стоять позади, а наемница вошла в большой мрачный лес Кáдер, бросив опасливый взгляд на здоровяка.
Сырой черный лес встретил ее низкими гудящими звуками, казалось, гигантские деревья дышат конвульсивным дыханием умирающего. Их невероятно широкие стволы устремлялись вверх на огромную высоту. С веток падали грязные черные капли. Земля под ногами то резко уходила вниз, то неожиданно поднималась.
Чем дальше Катрина заходила, тем непрогляднее становилась тьма, окружающая ее. Безлиственные ветки необычных кривых и уродливых деревьев настолько плотно сплетались, что не пропускали свет. Это было одним из самых темных мест, что доводилось повидать Катрине. Хоть взойди сейчас солнце, под этими деревьями остался бы мрак, и впереди теперь не было никакого огонька, который вел бы наемницу. Чувствуя себя незрячей, Катрина вскоре придумала, как ориентироваться. С дороги ей помогали не сбиться крупные камни, выложенные по правой стороне тропы.
В глубине леса Кадер, вдалеке от тропинки, по которой шла Катрина, слева располагалась топь, испускавшая тусклое грязноватое свечение, поднимающееся со дна. Болото призрачно светилось сквозь поредевший участок леса. Свечение привлекло внимание Катрины. Она помнила, что привратник запретил сворачивать с тропы. Она и не собиралась. Но шаг замедлила.
В небе неистово громыхнул свирепый гром. Когда в следующее мгновение грохот достиг своей кульминации, от одного из стволов деревьев возле болота отделилась худая жуткая скрюченная фигура с двумя длинными закрученными рогами на голове. Это ужасное нечто закинуло плоскую голову, словно учуяв в воздухе запах чужака, потом резко повернуло голову в сторону сраженной ужасом наемницы и быстро метнулось прочь, скрывшись из виду за вереницей черных стволов деревьев.
Катрину захлестнул просто дикий ужас, который она еще никогда не испытывала. Что это было? Где она?
— Твою мать! — сдавленно вырвалось у Катрины и она что есть сил бросилась вперед.
За ее спиной слышался омерзительный нечеловеческий хохот. И не один!
Не важно, что будет впереди, главное убраться как можно дальше отсюда. Не важно, даже, что это за ужасное, отвратительное место. Она не могла быть жива. Окружающее не могло быть реальностью. Она вампир, и если она умерла, значит ей никогда отсюда не выбраться. Вся ее власть и сила в таком случае умерли вместе с ней. Никакой гнев и ярость больше не помогут, и она сгинет в этом чистилище. Она испытала здесь именно те чувства, которые переживали все ее жертвы. И уже очень близко к ней подкрадывается отчаянье. Если она мертва, то это действительно конец.
Со всеми грехами, с кровью на руках она была обманута чертовым Эдуардом Вайнером, мерзким сумасшедшим, и оказалась здесь, в этом чистилище? Не может быть! Катрина не могла с этим смириться. Этого не могло произойти! Проклятый камень не мог взять ее, живую, из материального мира и бросить сюда! Ее должно было что-то лишить жизни, и уж это бы она точно почувствовала. Но что же тогда? Как объяснить, что она здесь делает? Куда привел ее Ключ?
Силы покидали Катрину, но она продолжала бежать.
Выход из леса так близок. Казалось, к нему можно протянуть руку и коснуться тусклого света, льющегося сквозь дебри. Да, если она покинет лес, она не покинет этот чертов мир, но она знала, что снаружи будет лучше. Легче. Она продолжала бежать, не желая оглядываться.
Тропа становилась все извилистее. Камни и корни деревьев казалось, специально ползут под ноги. А земля, наоборот, уходила из-под ног.
Катрина резко остановилась, поняв, что тропа впереди обрывается. Вниз перед ней уходил широкий обрыв, тянущийся так далеко направо и налево, что не было видно его конца. Она подступила к самому краю и заглянула во тьму пропасти. И сразу поняла. Там не было дна. Там простиралась лишь пустота. Возможно вечная. Возможно, замкнутая, преломленная. Но абсолютная пустота. Ей было не перепрыгнуть эту пропасть. Она бы могла попробовать, если бы была уверенна в том, что в этом мире одолеет такое большое расстояние.
Катрина напряженно развернулась, не желая стоять спиной к темноте. Ее глаза искали во мраке удаляющегося леса врагов. Поначалу она не верила неподвижной чаще, но потом расслабилась, убедившись, что ее никто не преследует, и снова заглянула в обрыв. Ее волосы затрепал холодный ветер.
Слова привратника ей придется проигнорировать, оставаться здесь она не может. Наемница свернула с тропы и пошла влево вдоль обрыва, хотя и не хотела это делать. Но еще больше она не желала стоять на одном месте, решая, как можно пробраться на противоположную сторону обрыва.
Через некоторое время пути, когда Катрина уже посчитала, что будет бродить так целую вечность, увидела деревянную лодку, стоящую на крою пропасти. Лодка была привязана веревкой к ржавому железному колышку, вбитому в землю. На краешке лодки сидел старик в грязной бесформенной соломенной шляпе. На нем была простая бедная одежда. Большой щеткой неторопливо старик скреб весло, облепленное сухим илом. Он сидел к Катрине спиной, слишком увлечен своей работой, чтобы заметить наемницу.
Катрина предусмотрительно остановилась в нескольких метрах от лодки, на которой сидел старик.
— Что ты делаешь в таком месте, да еще и с лодкой? — спросила она, с подозрением отслеживая каждое его движение.
Старик перестал очищать весло от ила и медленно отложил щетку на камень рядом с собой. Немного повернул голову в сторону ее голоса, но к Катрине не повернулся. Из-под шляпы в темноте различалось худое выцветшее лицо старика с торчащим подбородком, и оно косо ухмылялось.
— Чем тебе не нравится темная чащоба? — лукаво полюбопытствовал хитрый голос.
— Издеваешься?
— Похоже, что я смеюсь над тобой, дитя?
Он усмехнулся, покачал головой и замолчал.
