Я остановился, устало вздохнув, ожидая неприятностей:
— В чем дело?
— Да ты расслабься, братец, — просто сказал байкер.
— Да я расслаблен до предела, — усмехнулся я.
Тот усмехнулся в ответ, потом подступил на шаг ближе.
— Слушай, — он протянул загорелую руку в сторону выхода и указал на дверь, — где ж ты такую красавицу подцепил?
На моем лице невольно растянулась гордая улыбка.
— Нравится? — спросил я.
Тот расхохотался и повернулся к своим друзьям, которые поддержали его одобрительными смешками, потом он важно кивнул и сально хмыкнул:
— А как же!
— А ведь такая всего одна. На всем белом свете. И она со мной, — проходя вперед, ответил я и прибавил: — Дружеский совет: лучше забудь о ней, братец.
Байкер еще раз хмыкнул, пытаясь понять, это я наехал на него с понтами или просто сболтнул что было на языке. С неподдельным чувством собственного достоинства я двинулся к выходу, впервые не опасаясь пьяной драки, которая могла последовать за моими словами.
Снаружи ночной воздух сразу облепил мою кожу невидимой холодной пеленой. Туман все еще клубился в воздухе, хорошо сохраняя в себе лучи далеких фонарей и ламп.
Катрина ждала меня, оперевшись на мотоцикл одного из байкеров и задумчиво глядя во мрак, простирающийся вдали. Из ночной темноты ее белое лицо выхватывал тусклый свет раскачивающегося на ветру фонаря. Она казалась прекрасным призраком. Виденьем необычайной красоты.
— Ты что-то долго.
— Заболтался с владельцем одного из этих железных коней.
— Снова у тебя какие-то проблемы, Марк?
— С чего ты взяла? — беззаботно улыбнувшись, остановился я возле нее.
Воздух между нами в этот момент стал нагреваться. Мы молчали и просто смотрели друг на друга, не нуждаясь в словах.
— Ну, пойдем, составишь мне компанию, — позвала она.
Мы шли по дороге пролегающей через поле. Где-то позади эхом донесся приглушенный шум и неясные голоса, уносимые ветром в сторону от нас. Я обернулся и увидел возле кафе троих байкеров. Они топтались у входа и с недовольными возгласами выискивали кого-то в темноте. Наверное, меня. Все трое еще посуетились, потом развернулись и неторопясь, вразвалочку зашагали к кафе. Я усмехнулся и прибавил шаг, чтобы не оставлять Катрину одну.
Наверное, эта пустая дорога связывала два городка или вела к одному из старых заводов. Вот уже десять минут впереди ничего не было кроме ночной мглы. Изредка сквозь клубы холодного тумана с неба проливался свет полной луны. С запада чернели грозовые тучи, прорезаемые тусклыми всполохами.
Вокруг нас царило безмолвие. Лишь ветер порывами прокатывался над пустотой, сухие ветки кустарников шелестели, раскачиваясь и стуча друг о друга. И только наши шаги нарушали окружавший нас ускользающий покой. К часу ночи сюда доберется буря, и эта туманная ночь станет еще темнее.
Катрина права. Тишина, несмотря на то, что ее легко сломать, величественнее шума. Подобно тому, как притаившийся зверь гораздо опаснее того, что на виду.
Здесь существовали только мы. Казалось, весь мир опустел. Лишь для того, чтобы дать мне услышать мое сердце, наполняемое зарождающимся чувством.
— Куда мы идем? — спросил я.
— Мы просто гуляем.
— На тебя это не похоже.
— Ты меня совсем не знаешь, Марк.
Я остановился напротив Катрины, перегородив ей путь, и мягко посмотрел ей в глаза:
— Помоги мне узнать тебя.
— Перестань. Я не желаю, чтобы ты меня узнавал. Мы разные. Мы из разных миров, Марк, не забывайся. Мы живем в слишком далеких друг от друга дне и ночи.
— Но как бы далеки день и ночь ни были, их роднят сумерки — мостик между восходом луны и заходом солнца, — я подошел к ней очень близко и надеялся, что ничего плохого из этого не выйдет. — Не знаю, что будет со мной после этих слов, но скрывать уже нет смысла. Ты мне стала очень дорога, Катрина. Это вспыхнуло во мне помимо моей воли. Я думал, вампиры совсем не такие как ты…
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — она отодвинула меня от себя, — Все, что ты когда-либо слышал о тех, кого считаешь вампирами, все, что дошло до сведенья человека, было ложью или лишь частью правды. В средние века вы считали нас духами, после эпохи просвещения заразой, возвращающей тела ваших родственников из мертвых, а теперь слепо поклоняетесь нашему образу, не задавая вопросов. Ваша поп-культуру исказила и обезличила суть. Я и подобные мне — рационально мыслящие существа, смысл существования которых, это бесконечное выживание за счет ваших жизней. Может быть мы звери, но тогда вы скот. Мы не одержимы жаждой крови, мы живем жаждой крови. Солнечный свет нас не просто убивает, он выжигает все, даже то местечко, где когда-то была душа. Издавна люди замечали нас как мимолетное виденье, мы старались не вмешиваться в дела живых, но мгновения хватало для того, чтобы заметить наши особенности и передать эти знания в народных преданиях и мифах через века. С самого начала существования нашего рода мы похищаем молодых юношей и девушек и держим их в загонах, узилищах и темницах, как вы ваш скот. Ничего не изменилось с древности. Если вы еще мните, что с течением времени у вас появилось такие понятия как гуманность, терпимость и цивилизованность, то в нашей интерпретации это не менее иллюзорные понятия, чем само время. Ведь для вас время, это счетчик вашей жизни, отнимающий с каждой секундой все больший кусок вашего бытия, а для нас время — синоним вечности. Минута моей жизни может длиться всегда, а столетие минует за мгновение, и я не изменюсь ни за минуту, ни за бесконечную вереницу столетий. И всегда, сквозь время, замертво будут падать живые всюду, где пройду я. Я видела, как новорожденные стареют и умирают, как жизнь покидает сердца. Ты видишь девушку из бара, которая привлекла твое внимание. Но ее здесь нет. Я — смерть. Я — мор. Вот кому ты говоришь, что она тебе дорога, Марк. Ты не можешь понять до конца, что я такое. Ты видишь исключительно то, что явлено твоим глазам и не подозреваешь о том, что сокрыто от твоего взора.
— Катрина я…
— Могу предположить даже, что я тебе снилась после нашей первой встречи. Так бывает. И это ничего не значит, — она замолчала, глядя в мои глаза, нежно смотрящие на нее. Ее красивые твердо очерченные губы разочарованно скривились. — Это безнадежно! Ты не слышишь меня. И никому тебя уже не переубедить. Эта история повторяется на протяжении веков. Жаль потраченных слов…
Я отрицательно покачал головой:
— Я тебя слышу. Я понял, кто такие лордоки и насколько они страшны. Ты думаешь, я не думал об этом после всего, что увидел? Вы наблюдали за нами, становились свидетелями влиявших на человечество событий, вы всегда были рядом, изучили нашу жизнь и изучили смерть. А потому все гораздо сложнее и отвратительнее. Я видел Юрия, видел тех вампиров в его клубе, и я смотрю сейчас на тебя… и единственное, чего я не могу понять, зачем ты мне все это говоришь?
