К тому времени как я дочитал статью Вольского, туман еще плотнее заполнил город и плотно прилипал к тонированным стеклам. Машина стояла на авто-заправке. Катрина расплатилась моими деньгами и вернулась в Форд-Мустанг. Она завела машину и вопрошающе приподняла брови, глядя на меня сквозь черные очки.
— Прочитал, — сказал я и принялся подробно пересказывать все прочитанное, время от времени поглядывая в текст. На страницах статьи играли темно-серые тени и блики. В салоне было достаточно темно, за стеклами хмуро и промозгло. Лично мне вся эта история казалась очень трагичной. Смерть и несчастье преследовали семью Вайнера издавна. Смертью и несчастьем все и закончилось. Закончилось, чтобы породить нечто куда более страшное. Разве могли предположить Вайнер или Вольский, к чему приведут труды ученого? Если бы Вольский только знал, что будет убит из-за собственной безобидной статьи. Каждый из них всего лишь занимался своим делом, и это обернулись катастрофой.
Когда мой пересказ статьи Вольского подошел к концу, Катрина взяла свой сотовый.
— Лечебница «Красные Дубы»? — спросила она меня.
— Да, — отозвался я, заглянув в листы.
— Ты знаешь, где это?
— В городе такой лечебницы точно нет. Никогда о ней не слышал.
Она кивнула и набрала номер, продолжая вести машину.
— Игорь, позови Виктора! — сказала она в трубку и какое-то время молча ждала, когда на том конце откликнется этот ее вампир. — Здравствуй, Виктор. И когда же ты собирался мне рассказать о своих тайных встречах с орденом иллюминатов?
— Ты уже знаешь? — тихо донеслось удивленное восклицание из трубки. — Я спас тебя и если откровенно, надеялся на твою благодарность, милая Катрина.
— Что ж, имей уважение ко мне, коль имеешь восхищенье предо мной! — сдержанно проговорила Катрина. Я впервые услышал ее нетерпимые и недовольные нотки в голосе в разговоре с этим Виктором. — Не достойно твоего титула было не предупредить меня о твоем визите во вражескую обитель. Тем более, что мы друзья, Виктор. О доверии не стоит забывать, если речь идет о дружбе двух друзей.
— Надеюсь, то обстоятельство, что я тебе жизнь сберег, прощает мне мою скрытность в этом деле. И не забывай, что я не желаю тебе зла, что бы ни случилось.
— Дай слово, что впредь всегда будешь говорить мне все о том, что касается меня.
— Обещаю, Катрина, — сказал Виктор и переспросил: — К слову об обещаниях! Иллюминат не нарушил свое обещание? Они все еще в моем городе, уехали сами или, быть может, ты как-то повлияла и…
— Да, их больше нет. Но мне нужно, чтобы ты подсказал мне, как я могу найти одно место здесь, в твоих землях.
— Спрашивай.
— Тебе известно, где находится психиатрическая лечебница «Красные Дубы»?
— Известно. Это в нескольких километрах на север от города. К этой клинике ведет отдельная дорога так что, думаю, отыскать ее будет легко. Ты вышла на след?
— Я еще не располагаю достаточными сведениями, потом поговорим, Виктор.
Она убрала телефон на приборную панель.
— Неужели ты считаешь, что этот умалишенный племянник Вайнера может знать, где профессор спрятал свое открытие? — спросил я.
— У тебя есть иные варианты?
Я промолчал.
Дорога за городом казалась удивительно сказочной. Она таяла в вечернем тумане, а туман, оседая на асфальте, таял на дороге. Справа и слева в холодной мгле из сырой земли поднимались сотни переплетенных ветвей бледно-молочного пара. Машины впереди и сзади то появлялись, то исчезали в сером мареве. Через несколько минут справа открылся вид на тонущий в туманной дымке маленький городок. Он словно парил темным пятном в воздухе и проплывал за вереницей редких деревьев, расположившихся возле дороги. Погода этого вечера не располагала к экскурсии в дурдом, но по крайней мере я сам напросился.
Через пару километров сквозь клочья тумана проявился дорожный щиток со стрелкой:
Лечебница «Красные Дубы» 500 метров
Следом за щитком слева от шоссе поворачивала старая дорога, уходя в глубь леса. Катрина включила поворотный сигнал и свернула на нее. Казалось, чем дальше мы удаляемся от шоссе, тем темнее и грязнее окружающий со всех сторон туман. Кривые деревья по обе стороны от узенькой дороги, уходящей неизвестно куда, протягивали из марева свои скрюченные ветки, высохшие и неказистые как лапы пауков. Возраст сделал их грузными и безжизненными. Уверен, листьями их ветви не обрастают даже летом.
Катрина внимательно поглядывала по сторонам, тоже заметив уродство здешних мест.
Дальше по дороге лес редел, и вскоре справа и слева остались лишь скудные ряды из высоких разросшихся в стороны дубов. Я вглядывался в серую даль, расположившуюся по обочинам дороги. За дубами простирался пустырь. Кустарники иногда возвышались над землей, редко вдали темнели кривые очертания других деревьев. И вдруг я увидел невысокие каменные плиты, поднимающиеся от земли иногда на метр, иногда меньше.
— Это кладбище? — спросил я.
Катрина повернула голову в мою сторону и посмотрела в окно.
— Выходит что так. Должно быть, здесь похоронены бывшие пациенты этого заведения.
— Поэтому все надгробья одинаковые, — вслух догадался я. — Если не считать, что какие-то ушли в землю поглубже, а какие-то завалились на бок. Что же это получается, пациенты, которые проходили здесь лечение либо не выживали, либо оставались здесь на пожизненное содержание?
— В советский период — не удивительно. Да и выздоровевший умалишенный это большая редкость, Марк.
Впереди вдоль по дороге из тумана проявилось темное здание. Оно казалось одиноким каменным массивом посреди тающей в тумане пустоты. Его становилось видно все лучше. Высокое четырехэтажное сооружение с массой деталей на фасаде, каменные туловища статуй под черепичной крышей выныривали из стен на значительной высоте над землей. Сухие ветви дикого винограда взбирались по стенам от самого фундамента до чердака и заслоняли собой высокие окна с металлическими решетками. Все это тяжелой массой нависало над сознанием приехавших посетителей.
Под домом плотный пожилой человек в теплом свитере и светлой шляпе, из-под которой виднелись обросшие седые волосы, граблями сметал в кучу налетевшие листья. Он перестал работать и, оперевшись двумя руками на рукоять граблей, устремил свой прищуренный изучающий взгляд на нашу машину.
Элеанор остановилась у крыльца.
Впереди предстояла встреча с Эдуардом Вайнером. Глядя на здание лечебницы в окно, я осознал, что это будет занятное знакомство.
Катрина вышла из машины и, обогнув ее, направилась к крыльцу.
— Ты поверишь чокнутому, если тот скажет, что знает, где его дядя припрятал Ключ? — вылез я из салона, с сомнением глянув на Катрину, и захлопнул дверцу Элеанор.
— Все разговоры потом, — четко проговорила она, не оборачиваясь ко мне. — Я сама решу, кому мне верить, а кому нет.
