— Ты не ответил, Марк.
— Разреши пройти, сейчас ведь перестанет звонить, — попросил я.
— А ты перезвонишь. Кто она?
— Кристина работает со мной в журнале. Она журналист. Теперь я могу ответить на звонок?
— Ступай.
Мобильный продолжал настойчиво звонить, когда я зашел в спальню. Я ответил на звонок.
— Почему ты так долго не снимал трубу? — послышался капризный голосок Кристины.
— Да тут… — я глянул на Катрину, остановившуюся в дверях, — в общем, не важно… Какие новости, Крис?
— Ой, тут целый мексиканский сериал! — увлеченно воскликнула Кристина.
— Что-то случилось?
— Ну конечно! Я была права! Во-первых, я позвонила этому Эрлиху Юрию Александровичу, редактору регионального отделения «Известий дня». Он, конечно, не Мария Андреевна, но мужик он все равно въедливый. Я как школьница перед ним отчитывалась, почему меня интересует статья Вольского, над каким именно материалом я работаю, но потом он все рассказал.
— Что рассказал?
— Рассказал, что Вольский продал свою статью в «Известия дня».
— То есть статья у Эрлиха? — перебил ее я.
— Ну да, но скоро ее сдадут в печать, сам понимаешь, у них каждую неделю тираж.
— Этого нельзя допустить, — тихо сказала Катрина.
— …я, понятное дело, саму статью не видела, но так поняла, что она про жизнь профессора… сейчас, подожди у меня записано. В общем, это биография старого ученого жившего еще во вторую мировую войну. Его зовут Александр Вайнер. Помнишь, я взяла у тебя папку с разными бумагами этого самого профессора Вайнера, когда мы были в квартире Вольского?
— Мне нужна эта статья, — тихо проговорила Катрина.
— Да, помню. Слушай, а дай адрес регионального отделения «Известий дня», — попросил я Кристину.
— А тебе-то зачем? — с недоверием спросила Кристина.
— Кристина, ну…
— Поняла, ты мне не скажешь, да? Хорошо, но ты же понимаешь, что наш журнал теперь никакого отношения к этой статье не имеет? Не знаю, что у тебя на уме, может это связано с какой-то мужской солидарностью. Хочешь прочитать статью, дождись свежего номера «Известий дня». Эрлих на пушечный выстрел никого не подпустит к своим материалам, пока они не появятся в газете в уже опубликованном варианте. И разве тебе не все равно? Ты был так подавлен своим горем, что я подумала, на дела Вольского тебе плевать.
— Про адрес не забудь, — напомнил я.
— Только я тебе не говорила, что статья у Эрлиха, — предупредила Боголюбова.
— Само собой.
Кристина какое-то время искала адрес, потом продиктовала его мне. Она, конечно, намеревалась еще много чего порассказать, но я по ее легкомысленной интонации догадался, что ничего существенного больше не узнаю, наскоро попрощался и закончил разговор.
С минуту мы с Катриной молча смотрели друг на друга, понимая, что в деле наметился прорыв.
— Это единственная возможность на данный момент, — сообщила наемница.
— Но как я понял, в статье ничего не говорится о числе начала.
— Это не важно. Если это биография Вайнера, в ней я смогу найти упоминания о людях, которые подходят мне в качестве тех, кому бы Вайнер доверил хранение такого открытия, — рассудила Катрина. — Их нужно разыскать любой ценой. Ты тоже заинтересован. Найдя близких Вайнера, я не стану тебя держать.
Я посмотрел на часы в мобильном.
— До вечера еще несколько часов.
— Сегодня мы выедем раньше. На улице пасмурно, скоро город утонет в тумане. Все это дает мне редкостное преимущество.
К концу дня, который Катрина провела в молчаливом ожидании, она взяла со спинки дивана свой плащ и, поторопив меня, скрылась на лестнице.
Я вышел почти следом, прикрыл незапирающуюся дверь и спустился во двор. Она ждала меня в машине, поглядывая в окно слева. Черные солнцезащитные очки скрывали ее глаза и подчеркивали изящную красоту черт ее белого лица.
Когда я сел в машину, мотор Элеанор привычно заголосил, и Форд-Мустанг тронулся с места.
Затуманенные улицы моего района проносились за стеклом все быстрее и быстрее.
— С чего это девушка, звонившая тебе, интересовалась статьей и ездила к редактору газеты «Известия дня»? Тебе не известно часом?
Тон ее голоса предполагал, что Катрина начинала обо всем догадываться.
— Известно, — признал я.
— А почему мне об этом до сих пор ничего не известно?
— Я не хотел, чтобы с Кристиной что-то случилось. Какая теперь разница, мы едем за статьей. Все равно все по-твоему, только так Кристина о тебе даже не подозревает. Все сложилось очень даже удачно.
— Ты должен мне все рассказывать. Независимо от своих раздумий на этот счет. Исполнители иллюминатов, надеюсь, ничего не знали об этой девушке?
— Они видели ее со мной, когда мы с ней ездили за статьей в квартиру Вольского. Послушай, она ни в чем не замешана. Поверь. Наверное, она и мехов настоящих не носит, и мясо не ест. Мы только съездили в квартиру Вольского, она собирала материал по поручению нашего журнала, а я хотел поместить последнюю статью Вольского в готовящийся номер. Стромнилов и Ленский все перерыли дома у Вольского и знали, что ничего важного там нет. Так что Кристина чиста.
— Я спросила про исполнителей, потому как человек в загородном доме в чем-то лгал мне. Я чувствовала дух его тонкой лжи. Но в чем он врал, не знаю, поскольку он намеренно не касался того, что хотел скрыть за претенциозной болтовней старого иллюмината. Возможно, мы едва успели. Возможно, число Вайнера они почти нашли. Я не подозреваю твою подругу из журнала. Но я воздержусь от преждевременных заключений. Объяснение лжи куратора должно существовать. Всегда нужно учитывать нечто, что не попало в поле зрения. Предполагать самый неблагоприятный ход событий, чтобы выжить.
Я внимательно посмотрел на Катрину. В черных линзах ее очков проплывали отражения и блики. Я догадывался, какой взгляд хранят скрытые от меня глаза вампира. Ей и самой сложно неизменно выживать из года в год, из десятилетия в десятилетие.
— Тяжело, наверное, постоянно выживать, а не жить, да?
— Не знаю, — уловившая интонацию моего вопроса, холодно отозвалась Катрина.
Разговор мог зайти о ее жизни, и ей это не нравилось. Я не стал продолжать. Жестоко по отношению к ней говорить о том, как хорошо быть человеком. Может, она хотела бы быть нормальной, но не имеет такой возможности.
Туман сгущается. Элеанор проехала мимо старинных кирх и остановилась в центральном районе, в месте, когда-то называвшемся Амелинау, к востоку от старой площади Луизенплац возле тесного высокого здания, в котором располагалась редакция газеты «Известия дня».
