— Ты давно стала такой?
— Стала какой? — неодобрительно переспросила она.
— Вампиром, — глухо пояснил я, совершив усилие над собой, чтобы произнести это слово вслух.
Какое-то время она не отвечала. Словно ее воспоминания обратились к неведомой сцене из прошлого. Медленно моргнув, будто проснувшись, она оценила, насколько близко я подобрался к ее тайнам. Радужки ее синих глаз тлели, как угли и грозились вот-вот стать желтыми.
— Почему ты говоришь со мной так, словно я человек? — задала встречный вопрос она.
Я растерялся и не нашел что ответить, до того неожиданным оказался ее вопрос. Я уже смирился с тем, что не получу ответ, когда услышал ее тихий голос.
Слова ее были ужасны:
— Я никогда и не была другой.
Мы въехали на мост. Я не стал больше задавать вопросов, силясь вообразить, что значит ее ответ, уставившись невидящим взглядом в окно. Где-то в небе над Калининградским заливом пролегла яркая трещина. Молния, которая своим светом будто бы пробудила меня от моих дум. Мое мировоззрение изломанно сейчас так же, как и ветви, оставшиеся в глазах после молнии неясным следом: я смотрел через залитое дождем окно машины и видел лишь след от мира, в котором жил еще сегодня днем. След, в точности повторяющий каждую черту этого города, этого неба и воздуха. Все было таким же на вид, но уже навсегда другим по сути. Каждый дом и свет фонаря за окном пронизан теперь невидимыми черными нитями, сплетающимися в дьявольский узор.
Все в точности оставалось прежним на вид, но другим по сути.
Капли стремительно стекали по стеклу, а мир все рушился в моем сознании. До сегодняшнего вечера я думал, что он рухнул для меня раз и навсегда со смертью Марины. Но я ошибался. Всё вокруг продолжало лететь в пропасть. Мир повернулся ко мне той стороной, о существовании которой никто не подозревал. Это оказался не прикрытый беззаботными заблуждениями мир. Криминальный, грязный… кровавый. Где жили и ложь, и ожившие тени ночных кошмаров. Варварское место, с реальностью которого меня заставили примириться виденные картины жестокости, попирающей любое воспоминание о человечности. Мир вечной ночи. Он оказался настолько пугающе велик по сравнению со мной, что не мог уложиться в моем понимании целиком. Теперь я знал о жизни куда больше, чем боялся узнать.
И я всё еще надеюсь, что мир, который придет с рассветом, будет залит слепящим солнечным светом, и утренний ветер принесет надежду на освобождение.
Плевать, насколько это далеко от истины.
Я крепко прижал ладони к лицу и выдохнул. Тело до сих пор по временам пробивала дрожь, руки плохо слушались после падения. Несколько раз за вечер я ощущал отвратительное дыхание смерти, склонившейся надо мной. И это не могло не оставлять синяков и ушибов.
Я с негодованием усмехнулся, и она посмотрела на меня.
— Да что с тобой такое? — недоумевая, спросила Катрина.
От звука ее голоса я вздрогнул и окончательно вернулся из раздумий.
Через ее безразличие проглядывала насмешка.
— У тебя шок. Для человека, который жил обычной жизнью, ты узнал и пережил слишком многое. Даже больше, чем я бы того хотела, — ее голос прозвучал с грозной досадой, но следующие слова были полны холодного триумфа, словно я должен благодарить за свое посвящение. — С этой ночи для тебя все изменится и никогда не возвратится на круги своя. Так было всегда. Обычно люди, увидевшие нас, становились нашими жертвами. Понимаешь?
— Думаю, да.
— Но ты не страшись. Для людей, которые нам полезны, мы делаем исключение.
Тогда что же ждет меня?
— И много вас?
Катрина задержала на мне взгляд своих красивых строгих глаз. Зря я ее спросил об этом.
— Человеку не положено это знать.
Я покивал. Не положено, так не положено. Мне вовсе не хотелось узнавать то, из-за чего меня могут убить. Однако для того, чтобы выжить, мне нужно осторожно выяснить как можно больше.
Варианта выжить всего два. Я должен или продолжать попытки понять природу того, с чем я столкнулся, тщательнее отбирая, что мне необходимо знать; или довериться Катрине и не задавать вопросы, вслепую следуя ее воле. Но правильный вариант был всего один.
На глаза попался телефон, лежавший на панели перед лобовым стеклом.
— А кто такой Виктор?
На этот раз Катрина даже не взглянула в мою сторону, но по выражению ее лица я понял, что подобрал не тот вопрос.
— Довольно, Марк. Мне нет дела до твоего пустого любопытства. Это не твое дело. То, что я спасла твою жизнь, не означает, что я посвящу тебя в великие тайны лордоков! — она тотчас же осеклась на последнем слове.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она говорит, но то, как она это произнесла, не было похоже на знакомый мне язык.
— Лордоков? — переспросил я.
— Забудь, что я это сказала, если хочешь жить, — предостерегла Катрина.
Она горела гневной красотой.
— Я не хотел выяснить что-то недозволенное… я…
— Более не задавай вопросов. Твое дело помочь найти число начала.
— Но я представления не имею, о каком числе идет речь.
Она глянула на меня, в глазах что-то неуловимо промелькнуло. Сочувствие? Тревога? Касается это меня или ее?
— Это не тот ответ, который мне нужен.
— Но мы оба знаем, что это единственный ответ, который я могу дать.
— Я бы не была в этом так уверенна.
— Что будет, если ты не найдешь число начала?
— Для тебя, Марк, всё будет очень плохо, — слова острым лезвием пронзили воздух. — Поэтому тебе лучше помочь мне его найти, — выразительно прибавила Катрина.
Вдалеке показалось белое кирпичное здание госпиталя.
Выйдя из машины, я поспешил в свой подъезд. За сегодняшний вечер я достаточно вымок под дождем, одежда становилась ледяной, когда я оказывался на улице.
Дверь была настежь открыта, а внутри моей квартиры перед порогом расшвыряны коробки с вещами, инструментами и прочим барахлом, которые раньше стояли на антресоли, а раскрытые и надорванные книги валялись на полу.
Здесь всё перерыли вверх дном.
Я остановился перед входом. За спиной появилась Катрина.
— Марк, — вопросительно произнесла Катрина, не видя того, что вижу я.
Не сказав ни слова, я отошел в сторону, чтобы она могла увидеть все сама. Взгляд ее насторожившихся глаз скользнул по мне, потом наемница заглянула в квартиру.
— Стой здесь!
Я отступил назад, давая ей пройти. Плавно и беззвучно Катрина скользнула в тень квартиры и теперь двигалась по коридору среди разбросанных под ее ногами вещей, быстро осматривая комнаты. Но ни в кухне, ни в гостиной, ни в спальне никого не было.
