— Нет. Он нужен мне живым, — прошипела Катрина. Она шагнула в темноту соседней комнаты, и я потерял ее из виду.
Несколько следующих секунд слышались только ее шаги по осколкам битых бутылок из расстрелянного бара. Затем шаги стихли, и вскоре откуда-то с пола прохрипел тонущий в боли резкий голос раненого оперативника:
— Убирайся! Оставь меня!
Нерешительно выпрямившись, я замер и стал вслушиваться. А потом увидел развалившиеся на моем пути трупы. Мне не хотелось приближаться к окровавленным растерзанным телам, проходить мимо них или просто оставаться посреди этого побоища. Неприятное склизкое чувство моей непосредственной причастности к этим смертям подступило ко мне. Будто бы их убил я.
Юрий мельком заглянул в темную комнату, потом вышел из своего тесного убежища в углу и направился к выходу в залы, наполненные грохочущей музыкой и неистовствующей толпой. Приоткрыв входную дверь, он высунул голову в сверкающий синими вспышками зал, и замер на некоторое время. Потом притворил дверь и запер замки.
Когда дверь закрылась, и шум музыки стих, я услышал свирепый голос Катрины из соседней комнаты:
— … Еще раз спрашиваю, зачем ваши люди убили Вайнера?
Профессор Вайнер! — вскинулся я. Вот из-за кого всё это заварилось. Для меня это было всего лишь имя в докладе из квартиры Вольского. Всего лишь слова Стромнилова и Ленского.
— СТОЙ! — прохрипел из темной комнаты оперативник. — Подожди, не стреляй! Подожди. Я скажу, — он умолк на минуту, я слышал его прерывистое дыхание. — Это вышло случайно. Это сделали не мы. Другие… шестерки…
— Знаю! — грубо прервала его Катрина. — Но какая разница? Вы служите одной и той же организации. У вас у всех одна цель.
— Возможно.
Юрий с выражением любопытства на лице вернулся ко входу в комнату, где в темноте Катрина допрашивала оперативника.
— Продолжай!
— Да, конечно, — сипло вздохнул тот и простонал от боли.
Я подошел и остановился позади Юрия, с опаской просочился между ним и дверным косяком в темную комнату. На полу, в стороне от большого дивана распростерся человек в темном костюме, его ноги лежали еще на свету, падавшем из комнаты за моей спиной, а торс утопал во мраке. Рядом с ним во тьме поблескивали перебегающие блики света на кожаном плаще Катрины. Из темноты вдруг сверкнули два желтых глаза — наемница повернула лицо в мою сторону. Долго продержав меня в плену своего пристального взгляда, она молча позволила мне находиться здесь. Хотя я решил, что она погонит меня. Два желтых огонька исчезли, потому что Катрина вновь вернулась к своему узнику.
— Говори дальше, — жестко повелела Катрина.
Человек в темном костюме торопливо продолжил:
— Вайнера убили по неосторожности. Он отказывался говорить, куда спрятал то, что называют числом начала, и исполнители прибегли к крайним мерам получения информации. Они прокололись и случайно убили его во время допроса.
Он замолчал, хрипло дыша от полученных ранений. Я начинал привыкать к темноте и видел более отчетливо те предметы, что находились не на свету. Катрина сжимала рукой его плечо, из которого обильно сочилась кровь. Ее большой палец целиком утопал в ране оперативника.
На мгновение мне стало жаль этого человека. Но потом эта жалость просто переросла в страх перед тем, что творит Катрина. Я не решался подойти ближе.
— Сколько вас? — сухо продолжила допрос Катрина.
Ее узник не ответил. Он поднял глаза в потолок и упорно молчал. Катрина дернула его за рану, лицо человека исказила паутина болезненных морщин, и он зажмурился, стиснув зубы. Я встретился с коротким внимательным взглядом Катрины, почувствовавшей мое беспокойство, которое все росло при виде этой пытки. Однако сейчас, когда оперативник уже не представлял угрозы, я хотел отомстить за себя, заставить бояться теперь тех, кто пугал меня и не мог не признаться себе, что доволен видя, что ему больно.
Она сжала руку посильнее, и из раны оперативника еще сильнее потекла кровь. Он громко простонал и бросил гневный полный ненависти и боли взгляд на Катрину. Впрочем, встретился он лишь с ледяным безразличием наемницы.
— Сколько человек в вашей группе? — прорычала Катрина, дернув окровавленное плечо оперативника на себя.
Тот вскрикнул от боли. Закинул голову назад и ничего не ответил. Скорее всего, на какое-то время отключился., Вскоре он шевельнулся и когда восстановил в уме окружающую обстановку, тяжело дыша, приподнялся к Катрине, вероятно, желая сообщить что-то шепотом. Он ухватил Катрину за лацканы плаща, бессильно попытавшись притянуть ее к себе:
— Они возьмут то, что принадлежит им. А тебе воздастся по деяниям, — промычал от боли, потому что Катрина в ответ вжала палец в его и так развороченную рану. — Убьешь меня, придут другие. Убьешь их, за тобой придет целый отряд, а с отрядом справишься, так прибудет армия. И все будет выглядеть так, как этого захотим мы. Ты же знаешь, пусть сейчас ты вершишь мою судьбу, но твоя судьба в руках моих боссов. Мы можем достать любую информацию, подкупить любого человека, и не только человека! Мы можем запустить свои когти в любую организацию, даже в одну из ваших. Мы не хотели вражды, ее начала ты. Тварь дьявольская!
Катрина в ответ посмотрела на него с дикой ненавистью. Нельзя было вообразить себе, что какое-то существо способно так ненавидеть. Затем легким движением руки без каких-либо усилий она вырвала изрядный кусок мяса из его плеча. Кровь пульсирующей струей с шорохом оросила пол и стену. Оперативник дико заорал от боли, с ужасом смотря на свою виднеющуюся из-под разорванного пиджака окровавленную ключичную кость. Я отвернулся, чтобы не видеть этого тошнотворного зрелища.
Довольный происходящим Юрий с кровожадной ухмылкой и сверкающими желтыми глазами жадно наблюдал за страданиями человека позади меня, оперевшись плечом на дверной косяк.
Катрина с любопытством смотрела на его мучения, изучая то, что с ним делала боль и потеря крови.
— И каждый из вас смертен, — вкрадчиво произнесла Катрина. — Ваши армии умрут, и их семьи и дети тоже, а я останусь и впитаю в себя сладость вашей агонии.
Оперативник перевел замутнившиеся глаза на нее, пытаясь что-то произнести в ответ, но не смог и уронил голову. Скребущие по полу пальцы побелели и остановились.
Но он еще долго дышал. Дышал быстро и прерывно, а кровь так и продолжала слабеющими толчками выплескиваться на пол из его раны.
— Пульс быстрый и очень слабый, он уже не придет в себя, прежде чем умрет, — сообщила она Юрию, поднимаясь с колен. — Обыщи двух других. Мне нужны их телефоны, бумажники, наручные часы, в общем, все, что будет у них в карманах. И поживее.
Юрий кивнул и скрылся из проема.
— Это было слишком, — сказал я, не в силах отвести взгляд от израненного умирающего оперативника.
Катрина обошла тело оперативника, присела и подняла с пола заляпанный кровью пистолет. Посмотрела на меня — ее все еще желтые глаза продолжали противоестественно поблескивать в темноте.
