Что за нелепица!
— А зачем тебе кровь? — поспешил задать новый вопрос я.
Потом снова посмотрел на Юрия, который начал уже выравнивать свой распухший и сыро хрустящий нос. Между тем, бессвязные обрывки ужасающей, невероятной целой картины сами собой возникали и тревожно роились в голове. Очевидные обрывки, представавшие мне с появлением наемницы столь явственно и неприкрыто, что интерпретировать их как-то иначе уже казалось невозможным.
— О-О-ГХ! — скривился от боли Юрий, после того как сильным движением неловко дернул нос влево, полагая, что вправляет его. Он отхаркнул на пол кровь, потом обернулся на стол, на котором был распростерт несколько минут назад. Там мутно блестели кровяные разводы, и залегала трещина от удара, по которой сочилась его собственная кровь. Он протянул к трещине руку и коснулся ее двумя пальцами, снова скривился, закинул голову, потряс руками, безмолвно обращаясь к небу, мол: «за что мне такая напасть свалилась на мою бедную голову!». Потом пощупал свое лицо, каркая и хныча от боли.
Разумеется. На мои вопросы никто не собирался отвечать. За сегодняшний вечер я к этому начал привыкать.
Пока Юрий был занят собой, я решил попытаться узнать правду сам и двинулся к соседней комнате, куда ушла Катрина. Подходя к приоткрытой двери, в щели между дверью и рамой я увидел дальнюю стену, которая вероятно являлась целиком персональным баром Юрия. Свет внутри комнаты часто трепетал, мерцая на видневшемся краешке большого кожаного дивана, стоявшего неподалеку от бара.
— Что-нибудь угодно? — неожиданно подскочив мне под ноги, на пути услужливо возник Юрий со своей лицемерной улыбкой.
— Нет, — я попытался обойти его, но тот все заглядывал мне в лицо, вертясь под ногами.
— Куда ты идешь? — спросил он.
— Мне нужно к Катрине…
— Она сейчас придет, — Юрий придержал меня за руку, по-прежнему лукаво скалясь.
— Отпусти.
— Я же сказал, она сейчас придет.
— Юрий, отпусти!
— Ну что ты так разволновался?
Я выдернул руку и двинулся вперед, но цепкие пухлые пальчики хозяина клуба вновь хватко вцепились в меня.
— Стой! Тебе туда нельзя, сладкий, — требовательно произнес Юрий, дыхнув на меня смесью из крови и паров алкоголя.
Мне стало не по себе. В чем же дело? Почему этот двуличный хорек меня туда не пускает? Я с отвращением посмотрел в его разбитое лицо.
— Пусти! — громко сказал я, устремившись прочь от него к двери в соседнюю комнату.
— Немедленно сядь и погоди, пока Катя вернется!
Я с силой отпихнул Юрия от себя, но тот сразу же вцепился в меня с внезапным воплем:
— Прекрати! Тебя туда не звали! Стой! Стой! — его неприятное лицо искривилось от упорных усилий, с какими он держался за меня, не пропуская вперед. В уголках рта яростно блестела бурая слюна. Прикосновения его по-крысиному цепких и на удивление сильных рук вызывали отвращение. Он сопел и спешно хватался за мою куртку, за шею, за воротник рубашки, за мои рукава: — Ты не должен туда идти! Ты не должен! — протяжно взвыл он, отчего я похолодел, испугавшись. — Слушай меня, ты пожалеешь об этом! Стой! Стой! Ты не должен!
Но я уже смог вывернуться и быстро скользнул в гостеприимно поддавшуюся щель в соседнюю комнату, где всюду горели свечи. Без оглядки влетел внутрь и резко остановился, окаменев от ужаса представшей пред глазами картины.
На диване, жадно обхватив со спины молодого человека в расстегнутой до живота сорочке за плечи, Катрина глубоко впилась в его жилистую шею. Нависая над юношей, она медленно покачивала головой, звучно и часто дышала, пальцы ее скользили по стройному белому торсу юноши, измазанного во что-то красное. Ее черные пряди волос упали ей на лицо и переплетались с золотом его соломенных волос. Юноша откинул голову в сторону, сладко вздохнув, и я в оцепенении увидел, как блеснули длинные острые клыки у него во рту. Его залитая кровью шея тускло блестела в прерывистом свете свечей. С наслаждением на лице и закрытыми глазами, Катрина вытянула из его плоти зубы и закинула голову назад. Ее пальцы ловко скользнули по ране на шее блондина и собрали растекшуюся кровь. Не желая потерять ни капли, Катрина занесла над приоткрытыми губами руку, с пальцев которой скапывала чужая кровь. Густые темно-багряные капельки стекали все медленнее. Когда девушка, наконец, поняла, что угощение закончилось, она не раскрывая глаз, опустила руку и алчно провела языком по своим окровавленным твердо очерченным губам. Сделала медленный и глубокий вдох, затем выдох, медленно открыла пугающие желтые глаза — зрачки в них начинали сужаться в бездонно-черные щели — и смотрела теперь на рану юноши, обессилено упавшего лицом на спинку дивана. Казалось, ей было недостаточно того, что она выпила, но она не торопилась вгрызться в черноту разорванной плоти вновь, желая почувствовать вкус уже выпитого в полной мере вместе с таким приятным послевкусием.
От этого ужасного зрелища я сам почувствовал вкус крови у себя во рту, а заодно и стремительно подкрадывающуюся тошноту. Мои внутренности сжались в спазме. Катрина неспешно посмотрела на меня прежними желтыми глазами. Ее равнодушный взгляд ничего не выражал. Она не торопилась мне ничего объяснить. Потому что не считала нужным. Под ее нижней губой пропали две небольшие припухлости клыков, упирающихся в губу с верхних десен. Катрина подняла брови, выразительно глядя на меня своими пугающими глазами, но ничего не спросила. И не сказала.
Меня вдруг обдало жаром, охватила жуткая паника. С трудом сдвинув непослушные ноги, я бросился бежать обратно, в прежнюю комнату, в залы, прочь отсюда… но Юрий перегородил мне путь, едва только я развернулся к выходу в его кабинет. Не помня ничего кроме дикого страха, обезумевший, я с силой оттолкнул Юрия с дороги и бежал к закрытой двери, за которой стояли двое охранников, и простирался темный зал, заполненный неистово вопящей толпой. Я не знал, где в городе смогу укрыться от этих существ, но оставаться в этом аду я больше не мог.
Мои пальцы потянулась к ручке входной двери, как вдруг передо мной из ниоткуда появилась Катрина, сдавила холодной липкой от крови рукой мою шею и пихнула меня ногой обратно. Я упал на пол возле дивана первой комнаты. Выгнулся от жара, с болью обдавшего спину. Катрина села на меня, прижав собой к полу, одновременно нежно и больно схватила мое лицо и повернула к себе. Я не мог понять, что означал ее остановившийся режущий душу взгляд. Беды не миновать.
— Что? — раздраженно спросила Катрина, склонив голову к моему лицу. Но я ничего не ответил, просто лежал и переводил взгляд с нее на заворожено замершего Юрия, на пустой дверной проем, где на диване простерся блондин с клыками, на бар в той комнате, ожидая увидеть там что угодно, и обратно — на Катрину.
Я не мог поверить тому, свидетелем чего стал. Во рту пересохло. Я был в ловушке! Здесь все такие же, как она! Я один среди этих чудовищ! Я беспомощно разложил руки по полу, пытаясь хоть немного приподняться, словно это как-то могло помочь. Колени Катрины крепко сжимали мои ребра.
