— Черт, — со злостью и досадой сказала она, потом саркастически добавила: — Не волнуйся, это я еще не ответила на твой вопрос.
— Ты человек?
— А ты знаешь, кто такие люди? — тихо спросила Катрина.
Вкрадчивый тон голоса, с каким она произнесла эти слова, производил сильное впечатление. Вопрос прозвучал как отрицательное утверждение. Она задала его, чтобы я понял, что о человеческой природе ей известно больше.
— Люди — это люди, — утвердительно сказал я.
— Если те, кого ты называешь людьми — грешат, убивают, предаются сладострастию, кощунствуют, совращают и стяжают подаяния искусителя, то я человек и подобна человеку, а люди подобны мне.
Раздался звонок моего мобильного. Я сунул руку во внутренний карман куртки и достал телефон. Звонил Тим. Я замешкал с ответом, не стал сразу отвечать на звонок. Держа руку с телефоном навесу, я перевел спрашивающий дозволения взгляд на Катрину.
Она поднялась и вопросительно посмотрела на меня.
— Это Тим, — сказал я, показывая пальцем на звонящий мобильник. — Мой друг, который должен был завезти вещи сюда, а потом вернуться в квартиру моей девушки.
— Ответь!
— Но ты же говорила…
— Ответь! — с нажимом повторила она, — разве не уразумел? Они уже вычислили тебя.
— Ты думаешь, это они звонят с телефона моего друга?
И тут я понял! В коридоре должен был стоять компьютер, но его там нет. Значит, по какой-то причине Тим сюда не приезжал и, возможно, он сейчас в безопасности. Но обнадеживающие мысли скрылись во мраке других: может быть, они перехватили Тима, думая, что в компьютере находится информация об этом открытии? Сегодня я уже ничего хорошего не ждал.
Телефон перестал звонить.
— В следующий раз снимешь трубку, — приказала она.
— А если они больше не позвонят?
— Они позвонят, — уверенно сказала Катрина, и следом звонок раздался вновь.
Я поторопился ответить.
— Марк! Привет! — услышал я радостный крик Тима вместе с шумом дождя, ветра и чего-то еще. — Ты где пропал? Я уже пятый раз тебе звоню, а ты не снимаешь. Я звонил в квартиру Марины, но там автоответчик. Звонил в твою, ты и там не отвечаешь, хотя как ты вообще мог попасть в свою квартиру, ключи-то у меня, — бодро посмеялся он.
— Поверь, Тим, есть способы, — заверил я его, взглянув на Катрину. — Так, где ты сейчас?
— На Ленинском мосту, жду эвакуатора и дпсников… Марк, — перебил он сам себя, — ты меня сегодня не жди, тут один козел влетел в меня, так что я попал в аварию…
Я с облегчением улыбнулся.
— Что он от тебя хочет? — негромко спросила Катрина. В ответ я сделал жесты рукой, что Тиму ничего от меня не нужно и с ним все в порядке.
— …короче, я тут как мокрая курица, — продолжал кричать Тим, пытаясь заглушить своим голосом шум проезжающих машин, дождя и ветра. — Эвакуатор вызвал, но диспетчер попалась несговорчивая, как та упрямая женщина из городского министерства культуры из статьи Романа Воронина. ДПС тоже пока не приехали. Я еще беспокоюсь за твой компьютер, как бы его не растащили по частям на стоянке, когда машину заберут. Ну, это как-нибудь уладим, ты не переживай. А ты сам-то где? Что трубку не снимаешь? Опять приходил этот тип, Сергей Геннадьевич?
— Нет, так получилось, что я не в квартире Марины, — я посмотрел на Катрину и встретил насторожившийся выразительный взгляд. Я понял, что она не хочет, чтобы я говорил ему, где я.
— А где же тогда?
Я замешкал с ответом.
— Это… это не важно, Тим, — не говоря ему о своем местонахождении, я ставил под угрозу собственную жизнь, ведь теперь я был не нужен Катрине, потому что ни о каком числе, которое искала она и те люди, что пытались меня убить, я не знаю. А самое главное, я не знаю, кто она, зато видел, на что способна. Я бы обезопасил себя, если бы сказал ему, хотя бы намекнул, о том, где я. Как мне хотелось сказать ему! Но, возможно, тогда она убьет меня сейчас же. Я посмотрел на Катрину, она напряженно буравила меня взглядом. — Тим, это не важно! Главное, ни в коем случае не возвращайся в квартиру Марины! Понял?
— Почему? В чем дело?
— Тим!.. — я сделал паузу, пытаясь сообразить, как же ему рассказать, чтобы он поверил мне и в то же время, чтобы не ставить под удар себя. Ведь Катрина следит за каждым моим словом, за каждым звуком, который я произношу. — Там опасно. Я потом все тебе расскажу, просто не езжай в ту квартиру, хорошо?
— Марк, в чем дело? Что случилось? Где ты?
— Не беспокойся, я в порядке. Остальное не важно. Дождись эвакуатора и отправляйся к жене. Завтра поговорим.
— Нет, подожди, у меня же твои ключи!
— Это ничего. Завтра мне передашь.
— А где ты переночуешь, если в квартире Марины опасно, а ключей от собственной квартиры у тебя нет?
— На этот счет можешь не волноваться.
— Не будешь же ты взламывать собственную квартиру, если можно встретиться со мной и взять у меня ключи, Марк, — посмеялся Тим.
И вот она! Лазейка! Мне нужно сказать всего лишь, «да», Катрина ничего не поймет.
— Да, — сказал я.
Такое чувство, будто я пустил пулю себе в лоб и ждал теперь, когда наступит смерть. Я напряженно наблюдал за Катриной, ожидая, что она догадается, о чем речь, но брюнетка по-прежнему сидела и смотрела на меня, не собираясь убивать. Она вопросительно подняла брови, беззвучно спрашивая, почему я так на нее смотрю. Я отвел взгляд.
— Что? Ты взломал дверь собственной квартиры? — осторожно переспросил Тим. — Ты снова торчал в том баре, Марк? Сколько выпил?
— Нет, я не был в баре.
— Я дождусь эвакуатора и сразу к тебе, понял? Никуда не уходи.
— Нет! — резко сказал я. — Тим, езжай домой! Завтра поговорим! Все!
— Марк…
— Езжай домой, Тим! — твердо повторил я. — Все, пока!
— Да, пока, — нехотя пробормотал Тим и отключился.
Я положил мобильный в карман. Катрина неотрывно высматривала в моем лице намек на обман, а когда наши взгляды встретились, мне пришлось уйти в коридор за стулом, который поставил туда, когда доставал пинцет, чтобы несколько секунд не видеть настойчивых синих глаз, за которыми, казалось, до сих пор тлеют угли, никогда прежде не горевшие ни в одних человеческих глазах. Вернулся, опустил стул перед столом напротив Катрины и сел. Голова устало опустилась на руки, сложенные на столе.
— Твой друг не понял, где ты? — холодно прозвучал требовательный голос.
— Нет, — соврал я, чувствуя, что хожу по лезвию ножа, — он не понял, где я.
Начинала возвращаться головная боль, в ушах назойливо застыл звон после стрельбы, в мыслях царил хаос, и над всем этим восседала та, кто хладнокровно и равнодушно решала мою судьбу.
