— Причем здесь замена, Марк! Не подаваться же тебе в монахи. Никто и не должен заменять Марину, просто у нормального мужика должны быть отношения.
— Да, ты прав, — согласился я, — Но я только вчера видел, как крышка гроба навсегда закрыла лицо моей любимой, Тим. Мне нужно время.
Глава 4. Вопросы
Хорошую информацию трудно добыть. Сделать с ней что-нибудь — еще труднее.
Р. Л. Асприн
«Мифические персоны»
Мне было сложно переступить порог этой квартиры и страшно покидать ее пределы.
После работы мы с Тимом отправились в квартиру Марины. Там остались все мои вещи. По пути заехали в пиццерию, перекусили. На улице вновь начался дождь, лишь усилившийся с того времени, как мы решили переждать, когда он закончится.
Опель Тима остановился возле высокого здания, стоящего углом на перекрестке на одной из центральных улиц. К горлу подступил комок. Возвращаться сюда всегда было так привычно. Но только не сегодня. Я оглядел дом через зеленоватое окно машины. Вчера мне казалось, что я никогда не вернусь в квартиру на пятом этаже, что вдоль по лестничному коридору направо. И вот уже сегодня возвращаюсь за своими вещами, хотя думал, что без Марины мне больше ничего не нужно. Даже жизнь.
А теперь мне нужна моя одежда, еда, крыша над головой, пусть любая, но мне это нужно. Существование каким-то образом продолжается. Я не могу просто заставить себя не дышать, как это сделал Вольский. Выходит, мне нужна жизнь. Без Марины. Значит — да. Но какое оно, будущее без любимого человека?
Мы поднялись на стареньком скрипучем лифте внутри решетчатой шахты на темный пятый этаж. Единственный источник света, узенькое отжелтевшее окошко в конце коридора, отблесками отражалось в крашенных зеленоватых стенах между дверей. Тим и я прошли мимо трех дверей и остановились возле квартиры 67. Я запустил руку в холодный карман мокрой куртки, достал ключи и понял, что это ключи от моей квартиры. Сунул их обратно, достал ключи из другого кармана. Они, зацепившись за шов куртки, выпали и со звоном упали возле мокрого следа рядом с дверью. Я поднял ключи, подставил ногу и сравнил размер своего ботинка со следом возле двери. На глаз размер одинаковый, но след сплошной, как от туфлей, а я в ботинках.
— Тим, — я указал на пол.
— Хочешь сказать, что это не твой?
Я кивнул и толкнул входную дверь, и она поддалась. Медленно и без скрипа дверь отворилась полностью, открыв вид на светлый широкий коридор с бежевыми стенами и лаковым паркетом, на котором поблескивали те же мокрые следы, уходящие и в кухню, и в зал, и в остальные комнаты.
Я сделал жест рукой, чтобы Тим проверил кухню, а сам направился в зал. У стены стоял сложенный черный зонт. Я шагнул в комнату и увидел стоящего возле стола высокого плотноватого мужчину в темном деловом костюме. Он листал большой фотоальбом в промозглом дневном свете. Заметив краем глаза движение, он повернул голову ко мне.
— Здравствуйте, Марк, — сказал крестный Марины и закрыл альбом.
Мне было известно, что он очень любил свою крестницу. Видел его вчера на похоронах. Тогда мы не обменялись ни словом. Нам не о чем разговаривать. Разве что разрывать и без того болящую рану в душе. Поэтому и сейчас мы оба остались молчать.
В комнату вошел Тим. Он вопросительно посмотрел на меня, а затем указал глазами в сторону крестного Марины.
— Тим, это Сергей Геннадиевич Варфоломеев, — представил я, — Сергей Геннадиевич, это мой друг и коллега Тимофей Короленко.
Они пожали друг другу руки. Сергей Геннадиевич — с деловой исполнительностью, а Тим — с осторожной вежливостью.
— Очень приятно, — бесцветно сказал Сергей Геннадиевич. — Тимофей, можно я поговорю с Марком наедине? Не против? Это займет всего пару минут.
Тим увидел по выражению лица, что я не возражаю.
— Подожду в кухне, — сказал он и вышел.
Сергей Геннадиевич вернулся к столу. Видимо думал с чего начать. Его взгляд остановился на телефоне с автоответчиком. Потом он посмотрел на меня.
— Как у вас дела, Марк?
Я сел в кресло рядом с входом, облокотившись локтями на колени, и протерев лицо ладонями.
— А что?
— Я беспокоюсь за вас.
— Спасибо, не нужно.
— В самом деле? — медленно проговорил Сергей Геннадиевич. Он смотрел в одну точку все более застывающим взглядом. Потом неожиданно сказал: — Если у вас все нормально, Марк, — и нажал на кнопку автоответчика, — то, что это?
Раздался фон телефонной линии, зазвучал мужской голос:
— Здравствуйте, меня зовут Петр Игоревич Ленский, капитан уголовного розыска. Мы никак не можем застать вас, ни дома, ни на работе, гражданин Меерсон, а нам бы очень хотелось побеседовать с вами о Павле Вольском. Позвоните, пожалуйста, когда прослушаете это сообщение.
Он назвал номер, и сообщение закончилось.
Теперь Сергей Геннадиевич смотрел на меня, словно упрекая или ожидая моих оправданий. Как бывает у начальника, подозревающего своего подчиненного в финансовых махинациях, из-за которых его фирма терпит колоссальные убытки. Такая сценка ему, наверняка, знакома, у него есть собственная компания по поставке запчастей.
— Сергей Геннадиевич, — начал я, — как это относится к вам?
— Как же, Марк? Капитан уголовного розыска не может найти вас. Я посчитал, что нужно сказать вам об этом.
— Спасибо, но это ведь не ваш автоответчик.
Он понял суть моего недовольства и многозначительно добавил:
— Да, конечно. Но и не ваш.
— К чему вы ведете?
— Эта квартира оформлена на отца Марины. Мы собираемся ее продавать.
И хотя я не намеревался здесь жить, я привык к этому месту как к своему дому. Слова крестного Марины прозвучали резко. Дальнейших разъяснений не требовалось.
— Вы хотите, чтобы я убрался отсюда поскорее, — озвучил оставшееся недосказанным я.
— Вы правильно меня поняли, — его глаза вдруг стали непреклонны.
— Так за этим я и приехал. Точнее, за своими вещами. Но не нужно лезть в мою жизнь. Раз мы друг друга поняли, думаю, разговор закончен.
Сергей Геннадиевич коротко кивнул.
— Уверен, у вас еще много дел, — я встал с кресла, — Тем более вам, должно быть, сложно здесь находиться, ведь это квартира вашей любимой покойной крестницы.
Он спрятал за улыбкой свою злость, но самообладания не потерял. Утрата Марины нисколько не объединяла, а лишь увеличила пропасть между нами.
— Вы правы, мне уже пора.
Он невозмутимо вышел из комнаты, взял зонт и покинул эту квартиру, не попрощавшись.
Тим выглянул из кухни и вопросительно посмотрел на меня. Я закрывал дверь за Сергеем Геннадиевичем.
