Боже мой! Они торгуются из-за того, сколько мне жить!
Только бы Катрина блефовала, ведь прежде она обещала мне, что отпустит меня, а сейчас утверждает, что весело проведет со мной время и убьет.
— Он не должен жить хотя бы потому, что видел слишком многое! А ты будешь мне благодарна, если я не дам тебе себя погубить! Забери его жизнь! Это приказ! Я твой отец и твой лорд-маршал, изволь исполнять мою волю!
— Виктор, помоги мне убедить отца, — взмолилась Катрина.
Ворман задумчиво поразмыслил над чем-то, потом молча кивнул и сделал шаг к ее отцу. Что-то тихо сказал тому на ухо, отчего лорд-маршал Вэллкат посмотрел на Виктора с негодованием, но Виктор продолжал, и отец Катрины теперь внимательно посмотрел на меня. Что говорил Виктор, было совершенно не слышно, его голос терялся в шуме дождя.
— Мне все равно, — недовольно возразил отец Катрины. — Это дикость, чтобы позволять себе совершать такие безрассудицы!
Виктор коротко добавил к своим словам что-то еще и отошел в сторону.
— Мы теряем драгоценное время! — вдруг заговорил Джаред.
Он повесил через плечо автомат, и направился к стоявшим позади девушкам. Что-то сказал на ухо одной из них с черными волосами, убранными назад, а она согласилась и направилась к Катрине. Подняла рукав строгого кожаного плаща и вонзила свои острые как бритва клыки в свою же собственную плоть, укусив за запястье. Из ее руки полила кровь. Она подошла к Катрине и протянула ей кровоточащую руку. Наемница хмуро отвернулась от своего отца и не замедлила вгрызться в запястье черноволосой девушки.
От наслаждения она прикрыла глаза.
— Это балаган какой-то! — переполняемый возмущением, прошипел ее отец.
Он вдруг резко сорвался с места и стремительно двинулся ко мне, достав из-под своего промокшего камзола пистолет. Я суетливо поднялся и хотел было бежать, но Элиэн швырнул меня обратно в бурлящую от дождя холодную грязь. Катрина оторвалась от руки вампирши, ее глаза вспыхнули, и она поспешила за отцом:
— Что ты делаешь?!!
— Моя воля будет исполняться! Мое слово — закон! Ты не послушала меня, и в наказание я отниму у тебя твою игрушку! Ты должна понять этот урок! Если ты не подумаешь в первую очередь о себе, о тебе никто не потревожится! Слишком много вольности в тебе, Катрина. Твои желания доминируют над здравым смыслом. Для моей дочери это непростительно! Ты наемница! Ты мой страж! Ты их страж! — вампир остановился, вытянув руку с пистолетом в сторону моей головы.
Ствол почти касался моего лба.
— Оставь его, я прекрасно поняла урок! — Катрина живо пересекла расстояние и оказалась рядом с лордом-маршалом. Она умоляюще заглянула в его лицо. — Как ты смеешь меня наказывать сегодня? Я проливала свою кровь ради твоих идеалов! Я за горизонтом реальности искала возможности исполнения твоего задания! Я едва вернулась сюда! Чертов британец издевался надо мной там, в клинике, выуживая из меня знания о том, где проклятый Ключ всесущего, — она уже перешла на безнадежный истошный крик. — И сейчас я едва на ногах держусь, все это время чувствуя, как горю изнутри! Я сейчас не жива, не мертва, я больше чем мертва! Мое тело горит, отец! И все это ради тебя! Ради твоей мечты! Я всегда всем жертвовала ради тебя! Не ради всеобщего блага, только ради тебя! Тебе даже не известно, что я чувствую в душе! Ты туда никогда не смотрел! Я не только страж, но и твоя дочь! Так прошу, сжалься надо мной на этот раз. Я ведь не заслужила этого наказания. Марк — моя награда. Я столько отдаю нашему клану, не забирай у меня все!
Она говорила так искренне, что вампир должен был ее понять. Конечно, ему ничего не стоит забрать у меня жизнь, но ведь его умоляет его собственная дочь. И вот она закончила говорить, теперь лишь в ожидании вердикта глядя на отца.
Ни один мускул его лица не дрогнул. Раскаленные глаза вампира с безразличием уперлись в меня. Его палец готов был нажать на курок в любую секунду.
По небу пробежала волна раскатов грома. Ветер шквалом бросил в нас стену дождя. Со ствола пистолета на мою голову стекала струйка воды. Подобно осужденному, я просто ждал, когда наступит момент казни. Мне больше ничего не оставалось. Я уже ни на что не надеялся. Мне надоело бояться. Страх смерти, как и холод, меня буквально извел. Поэтому я смирно ждал конца. Ждал, когда из ствола мокнущего под градом капель пистолета вырвется раскаленная пуля и положит конец моим страхам раз и навсегда.
— С вашего позволения, она права, милорд, — подал голос Элиэн. — Если подумать, парень — плата за ее труды.
Вампир поднял глаза с меня на него. Ничего не сказал. Взгляд был полон исступленного бешенства.
— Тебя никто не спрашивал, — прорычал лорд-маршал.
— Простите, милорд.
— Ну а ты сам, чего молчишь? — холодно обратился вампир ко мне, потешаясь над своей жертвой. — Иль тебе все равно, что станет с тобой?
Я молчал. Я не знал, что сказать. Мои слова ничего бы не изменили, что бы я ни сказал. Шум дождя и тот больше значит для этих чудовищ.
— Так и быть, Катрина. Я оставлю фотографу жизнь, — величаво произнес лорд-маршал.
Я не поверил собственным ушам, обессилено уронив голову.
Кажется, Катрина была удивлена и обрадована не меньше моего.
— Делай с ним, что хочешь, — разрешил ее отец, убрав пистолет под камзол, развернувшись и поцеловав Катрину в лоб. — Ты действительно заслужила награду, — вампир направился к дальним деревьям, откуда вышел. — Мы уходим, Виктор, здесь нам больше нечего делать.
Тот одобрительно кивнул. Все потянулись за отцом Катрины, недовольно удаляющимся в темноту.
Одна лишь Катрина и я остались здесь, среди уродливых деревьев, под холодным ночным дождем. Уставшие от сегодняшнего изнурительного вечера, который чудом закончился, оставив нам жизни, наперекор всем угрозам.
Мы просто смотрели друг на друга. Мне было много что сказать Катрине, но ни одно слово я не мог поймать, чтобы произнести.
— Катрина, нам пора, — позвал ее лорд-маршал сквозь шипящую рябь дождя.
Наемница задержала на мне молчаливый прощальный взгляд и медленно пошла вслед за своими. Я хотел что-то сказать, но вновь не нашел слов. Я просто не знал с чего начать. А Катрина — необыкновенное сновидение — удалялась все дальше.
— Постой, — попросил я, поднявшись.
Она остановилась не сразу. Вновь ее красивые измученные глаза обратились ко мне.
— Спасибо, — сказал я.
— Пожалуйста.
— Правда. Я благодарен…
— О том, что до сих пор жив, не благодари меня.
— Я благодарю не наемницу, а девушку, стоящую передо мной под жутко холодным дождем.
Бесстрастное лицо Катрины изменила слабая мимолетная улыбка. Печалящаяся о человеческой слабости и скорбящая о мертвом величии.
