Я метнулся обратно в коридор. Вжался в стену сразу за поворотом и начал прислушиваться, не идет ли он сюда. Но боевик по-прежнему прохаживался взад вперед на своем месте.
— Всем группам: ситуация под контролем, — вдруг, после шипения раздалось из рации в моем кармане. — У наемницы нет камня. Повторяю, у наемницы нет камня. Нужно найти фотографа. Алмаз должен быть у него. Обыщите повторно все здание, а после окрестности. Найдите фотографа. Как поняли?
— Приняли. Обыскать территорию и найти фотографа, — после щелчка и очередного шума послышался другой голос.
Щелчок и снова шипение.
— Меерсон не должен уйти. Работать быстро и оперативно. Выполнять.
Прозвучал еще один щелчок и переговоры закончились.
Они схватили Катрину и теперь ищут меня. А где же тогда камень?
Я не смогу помочь Катрине, если они меня разыщут. И уж тем более, я не смогу убедить англичанина в том, что понятия не имею, где алмаз. Долго справляться с Катриной им не удастся. Против боевиков охранной сети бессилен лишь я.
В голове зародился еще не отчетливый план. Я начал хаотично шарить глазами по полу. Подняв с пола кусок кирпича, выглянув в холл и убедившись, что темная фигура боевика все еще на месте, я бросил кирпич в коридор, ведущий из холла в противоположное крыло, чтобы отвлечь вооруженного человека. Кирпич звучно отскочил от стены, упал на пол и проехал еще несколько метров вперед. Этого хватило, чтобы боевик на выходе обратил свое внимание на коридор, ведущий в противоположное крыло здания. Он прытко с азартом заядлого охотника прокрался в сторону, откуда услышал звук, даже не заметив, что за его спиной с пистолетом в качестве биты затаился я.
Боевик включил синий фонарик на стволе дробовика. Шел он медленно и осторожно, думая, наверное, что я прячусь где-то впереди. А я не менее осторожно шагал сзади. Если я не успею подкрасться к нему беззвучно, он сделает во мне такую же дыру, как сделал ее в Роме другой боевик. Я подошел на расстояние удара, но вдруг под моей ногой хрустнул камешек. Боевик быстро развернулся, а я привычным движением резко грохнул его рукояткой по голове. Его голова запрокинулась, и он упал навзничь.
Я вернулся в залитый светом фар холл и, щурясь, выглянул на улицу. Ветер хаотично носил по воздуху опавшие бурые листья. Перед зданием стояли два крупных черных микроавтобуса, один из которых светил фарами прямо в холл лечебницы, и тот самый фургон, который привлек внимание Катрины сегодня днем. В стороне был припаркован дорогой черный седан. Все машины пусты.
Я рассчитывал, что смогу пробраться в машину Катрины, взять еще оружие и предпринять что-то дальше, но Элеанор бдительно стерег вооруженный человек. Он вполне может заметить меня, когда я буду выходить отсюда.
Я выждал момент, когда он отвернется, и быстро бросился с крыльца на землю, согнувшись на коленях и спрятавшись за ступеньками.
Засверкали яркие вспышки молнии. В небе нарастал гул грома.
В обвитых сухим виноградом окнах лечебницы на всех этажах время от времени неярко мерцали то синие, то белые лучи фонариков. Люди в здании ищут меня внутри, но долго это не продлится. Они поймут, что меня там нет. Тускло блеснула пара огней фонариков и на лестнице. Эти двое неспешно спускались вниз. Наверное, где-то за одним из всех этих окон они вели Катрину. Я устыдился, что не остался и не помог Катрине.
Яркая ветвистая трещина молнии словно разорвала пасмурное небо. Все окна «Красных Дубов» разом засветились голубым сиянием, отражая вспышку. Шум бушующего ветра заглушил накрывший окрестности рокот громко разразившегося грома. В меня с силой врезался порыв ветра.
Нужно торопиться. Вот-вот с неба обрушится сильный дождь. Тогда меня смогут найти по следам в мокрой земле.
Прямо по дороге я не мог бежать, они тут же заметили бы меня. Поэтому пришлось направиться через пустырь в сторону видневшихся впереди больших кустов высохшей дикой розы, высаженных в ряд и ограждающих кладбище «Красных Дубов».
Хватая влажный ночной воздух, я бежал так быстро, насколько у меня оставалось сил. Я не знаю, что случалось чаще, оборачивался я или спотыкался. Убить меня сейчас было проще всего: нужно просто целиться в движущуюся посреди ночи белую рубашку.
Снова прогремел гром. Еще яростнее, чем прежде. Еще ближе. Небо буквально рычало как дикий зверь, неистовствуя, словно из-за борьбы тайного ордена против Катрины. Ветер гудел, выл, стонал всеми своими бесчисленными голосами, едва не вырывая кусты дикой розы из земли. Он почти сбивал меня с ног.
Я с разбегу врезался в колючие кустарники, стоящие стеной против меня.
Не пускающие живого на кладбище, ожившие от ветра колючие шипы на ветках дикой розы впились в мою кожу, рвали мою одежду, но я должен был скрыться от англичанина. Ветки обступили со всех сторон, плотно сошлись за спиной, и теперь их жалящие шипы были повсюду.
Позади просвистел выстрел. Беда! Сюда по полю бежали два вооруженных человека. С исступлением я бросился продираться между ветками.
Я словно плыл среди осколков стекла. Шипы царапали лицо, голову, резали пальцы и вонзались в кожу между пальцами. Я зажмурился и делал рывки вперед. Высохшие растения впились лишь глубже. Утопая в колючих терниях кровожадного кустарника, я разгребал ветки, а по телу стегали другие. Несколько шипов вонзились глубоко под ногти. Из пальцев заструилась кровь. Крик не удалось сдержать. С каждым уколом и царапиной кустарник будто пил мои силы.
Преследователи нагоняли. Я сделал еще рывок, шипы попали в рану оставленную когтями лорна, сделал еще рывок, и еще один, и еще. И, наконец, выскочил.
Но вдруг почувствовал, что за губу больно зацепилась иголка с веткой, тянущейся назад к кустарникам. Бесцеремонно я выдернул ветку из губы, простонав, и понесся дальше, зажимая исцарапанной рукой кровоточащий порванный рот.
Ветер донес хлопки очередных выстрелов.
Справа, слева, везде из земли вырастали одинаковые надгробья похороненных пациентов психиатрической лечебницы. Кладбище осветили вспышки молнии. Одна за другой, они резали небо над горизонтом со всех сторон одновременно и по очереди. Разные по яркости и цвету, они как взрывы на поле боя, сверкали и гремели ближе, дальше и прямо надо мной.
Снова раздались выстрелы. Оглянулся на бегу, но своих преследователей не увидел. Наверное, теперь они пытаются продраться через жалящие кустарники.
Это надолго. У меня есть немного времени.
Опасность еще сохранялась. Боевики могут всадить мне пулю в спину и из кустарников. Выстрел мог раздробить позвоночник или повредить ногу, что предопределило бы исход. Им нужен был алмаз, а не я. Обыскать мое мертвое тело было бы даже проще. В любом случае надолго в живых я не задержусь.
Шансов мало. Нужно преодолеть лес за кладбищем и добежать до шоссе.
Впереди темнели корявые очертания деревьев, а в стороне справа возле дороги появились в ряд стоящие дубы.
