Огонь боевиков переместился туда, откуда они услышали выстрелы наемницы. Стекла в нескольких окнах разбились. С оглушительным звоном, блестящие, как холодные искорки, осколки засыпали пол. Фонтаном бьющая пыль и камни, отлетающие от крушащих стены пуль, внезапно окружили Катрину, точно взрыв.
Я, пригнувшись, двинулся вперед по-над стеной с палатами, из-за дверей которых доносились бормотания и крики умалишенных. Наемница бежала по стене над окнами в паре метров от потолка, яростно паля из автомата по обстреливающим ее боевикам, в следующее мгновение она уже двигалась по полу, а через секунду прыгала, отталкиваясь руками и ногами по потолку. Катрина была неуязвима и заставляла стыть мою кровь. Она наступала туда, куда только что попадали пули, и убирала ногу оттуда, куда в следующий миг попадал шквал пуль. Но внезапно патроны в ее оружии закончились. Она швырнула автомат в стрелявших и, неожиданно появившись в другом месте, выпрыгнула из темноты угла фойе прямо в гущу пяти вооруженных людей. Не успели они развернуться к Катрине, как она схватила одного из них, переломила ему шею, словно тростинку, и бросила его в другого боевика.
Ее необычайно легкие движения в несколько раз превосходили быстроту ее противников. Еще один человек в противогазе снял с фонарика фильтр и направил ультрафиолетовый луч в Катрину. Попав на путь губительно яркого света, наемница тут же закрылась вырывающимся четвертым боевиком и схватила ствол автомата крупного пятого противника. Она выдернула автомат из его рук, наотмашь ударила его прикладом по голове справа, слева, снизу, затем последовал прямой удар в грудь, и крупный боевик, покалеченный, отлетел к стене. Ударившись о стену, он харкнул кровью и безжизненно сполз на пол. Катрина сняла нож с пояса брыкающегося человека, которым закрывалась от яркого ультрафиолетового луча, и всадила нож по самую рукоятку в его хребет. От фатального повреждения нервной системы человек прогнулся, закинув голову назад, и хрипло замычал.
Держа парализованное тело боевика за всаженный нож, наемница развернула в руке автомат, которым избила крупного пятого, приставила ствол вплотную к спине хрипящего боевика, как щит закрывающего ее от света, и начала стрелять в упор сквозь тело дергающегося, словно в диком неистовом припадке эпилепсии боевика, в человека, светящего на Катрину ультрафиолетом. Изорвав тело одного, пули молотом сшибли другого с ног. Оружие упало, и лампочка внутри фонарика разбилась. Яркий ультрафиолетовый луч тут же погас.
Вампир удовлетворенно отшвырнула от себя тело, которым закрывалась от света. Она заметила движение сбоку и собралась броситься на врага, но вовремя поняла, что это всего лишь я. Она мгновенно посмотрела на меня недовольная тем, что я ослушался и вышел из укрытия.
Неожиданно из фойе на Катрину упал синий круг света. Оттуда же раздался одиночный выстрел. Плечо вампира пулей отдернуло назад. Ее хрупкое тело всколыхнулось, пальцы отпустили автомат, а ее ноги оторвались от пола. Вскрикнувшую и зашипевшую от боли Катрину отбросило на стену. Штукатурка под ней, растрескавшись, осыпалась облаком пыли, камней и осколками старой краски. Наемница упала на пол. Из ее плеча поднимались тонкие вьющиеся струи светлого дыма.
За окнами сверкнула вспышка за вспышкой яркая молния.
Всё замерло и утихло.
Я бросился к лежащей на полу Катрине мимо разорванного на две части тела боевика, мимо лорна с размозженным черепом, мимо лорна со множеством дыр от пуль, стараясь не смотреть на них всех, но вдруг резко затормозил, проехав подошвами ботинок по разлитой крови. Мне едва удалось удержать равновесие.
— Давайте обойдемся без лишних жертв, — послышался спокойный бархатный мужской голос из фойе, говорящий на безупречном английском, заставивший меня остановиться.
До Катрины было еще далеко бежать. Ей нужно как-то помочь! Она совсем не шевелится!
— Вы отдадите мне принадлежащий мне алмаз, — твердо продолжал звучать голос англичанина, — мы извинимся за доставленные Вам неудобства и мирно разойдемся. Или… мы все равно возьмем алмаз. Но возьмем его уже силой. Вам это ни к чему, голубка.
Он замолчал, и тишину нарушил мерный звук неспешных уверенных шагов. Дорогая кожаная подошва его ботинок звонко приближалась из-за угла.
Мое сердце заколотилось сильнее прежнего. Этот человек не должен меня увидеть! Мертвый, я уже не смогу помочь ни Катрине, ни себе. А если он меня увидит, вряд ли оставит в живых.
Я тихо прокрался к окну и присел на колено, забравшись под подоконник. Батарея немного скрыла меня.
Катрина все не шевелилась.
— Вам, вампирам с вашими аборигенскими верованиями в этот ваш сакральный артефакт, мой алмаз ни к чему, — голос приближался. — Забудьте про алмаз. Вашими устремлениями руководит лишь изъян, проявление вашей дикой первобытной природы. Нет никакого сакрального артефакта, на который вы бы имели право претендовать. Есть лишь редчайший минерал, принадлежащий мне. И я не позволю его украсть.
Откуда-то раздался странный, непонятный хруст.
— Вы, как и великие короли: вам все на свете подавай на золотом блюде, но ничего кроме кровопролития вам, лордокам, по-настоящему не нужно. Мы же, как простой народ, как смертные, нуждаемся в таких глупых вещах, как Знание. Именно во имя знания я отдал камень Вайнеру. Так прошу Вас, дорогая, отдайте мне мой камень, и мы не посмеем более мешать Вам проливать кровь и дальше, — иллюминат вышел из фойе, и теперь мне стало хорошо его видно. Это был легко шагающий поджарый мужчина с проседью серых волос, лет за пятьдесят. В превосходно скроенном дорогом костюме с шерстяным отливом, темно-сером с тонкими светлыми полосами. Воротник белой рубашки повязан атласным оливковым галстуком. Из-под брюк сверкали лаковые ботинки оксфорды. В его руке поблескивал длинный стальной ствол. Англичанин остановился в паре метров от лежащей на полу Катрины, нацелил пистолет ей в голову, но потом опустил его. — К чему нам эта бессмысленная вражда? Я бы мог убить Вас прямо сейчас. Мне не сложно, правда. Как Вы успели убедиться, пули в этом пистолете только с высоким содержанием серебра. Специально для Вас. Полагаю, Вы оцените эту привилегию. Должно быть, это чертовски больно, да? Серебро сильно жжет? — иллюминат сдержано посмеялся своим словам, а потом сделался очень серьезным. — Мне трудно принять факт человеческих смертей. Но с Вами у меня всё иначе. По правде говоря, я считаю, что миру стало бы легче без таких неукрощенных существ, как вы, не-мертвые. Но я человек широких взглядов. Мир такой, какой он есть. И я понимаю, что нам лучше сотрудничать, чем враждовать, — устало сказал он и помолчал некоторое время. — Вы же знаете, наш орден никогда не вмешивался в ваши дела. Как и вы в дела нашего ордена. И уверяю Вас, я не стал бы вступать в конкуренцию с лордоками, если бы не считал алмаз своей полноправной собственностью.
Снова прозвучал этот странный хруст. Это был тошнотворный неприятный звук. Откуда он идет?
— …Отдайте камень, и разойдемся. Условия просты и выгодны. Вы их принимаете или не принимаете. Решать Вам. Я даю Вам шанс принять верное решение.
