– Вы так думаете или знаете?
– Знаю. Во время ужина с его величеством вы были как всегда, а теперь словно что-то навалилось. Я вам уже говорила, я понимаю, что люди чувствуют, но не знаю почему, а это самое важное.
– Пожалуй. Селина, на то, чтобы выслушать вас, меня хватит, я выпил шадди и в любом случае должен дождаться, – еще одна улыбка не помешает, – монсеньора Рокэ.
– Я скажу. – Девушка вновь осушила бокал и теперь смотрела прямо. Полные слез глаза, сжатые губы, простенькие серьги… Фриду понять можно, чтобы не ревновать к Селине, надо быть Мэллит.
– Сэль, я слушаю.
– Я боюсь опять сказать непонятно. Мне пришлось пообещать папеньке одну вещь, и я должна ее сделать, а это очень трудно. Хорошо, что вы уже много знаете…
– Я знаю больше, чем вы думаете. Совсем недавно я видел их обоих, вашего батюшку и вашу мачеху. Селина, вы спасли две армии, так что ваши долги, любые – это долг сразу Талига и Дриксен.
– Значит, вы мне поможете? Только, пожалуйста, не клянитесь кровью, это очень опасно.
Глава 9
Мирикия. Гирке
1 год К. Вт. 7-й день Зимних Волн
1
– Я правильно понимаю, – негромко уточнил епископ, – что знак, который вы при появлении заложников еще могли подать, остановил бы ваше, скажем так, вмешательство?
– Да, ваше преосвященство, – подтвердил Капрас, изрядно охрипший не столько от долгого рассказа, сколько от нахлынувшего задним числом страха. – Когда Филандр разрешил моим людям… участвовать в казни, я отпросился отдать соответствующие распоряжения, и мы оговорили в том числе и условные знаки.
– Мушкетерский капитан доложил вам о готовности, потеряв шляпу, – в голосе клирика слышалось одобрение, – после чего драгун проявил неповиновение, а вы, лично отправившись его пресекать, подвели приспешников легата под картечь и ушли с… не знаю, как правильно это назвать.
– С линии стрельбы. Да, именно так все и было.
Епископ кивнул – дескать, я разобрался, и замолчал. Мирикиец был сильным союзником и хорошим советчиком, только Карло все сильнее заботили собственные дела. Маршал твердо решил, что его ребенок родится в законном браке, но венчать согрешивших до свадьбы девиц дозволялось лишь после церковного оглашения и не раньше чем через месяц. При этом весть о союзе убийцы сервиллионика с сестрой возмутительного казара не могла не подвигнуть Ореста на немедленные действия.
– Ваше преосвященство, – юлить будущий отец не собирался, наюлился, хватит! – У меня есть просьба личного порядка. Речь идет о… Гирени Кагетской, которую я хочу взять в жены.
– Создатель милостив к молодым женам и матерям, – епископ коснулся рукой орденского голубя, словно призывая белоснежную птицу в свидетели. – К мужьям и отцам, само собой, тоже. Другое дело, что смена семейного положения мешает думать о чем-либо, кроме чуда явления новой жизни и осознания своей причастности к оному. Вы себе подобной роскоши позволить не вправе.
– Я понимаю.
– Тогда вернемся к происшествию в Ксанти, и учтите, что браком могут сочетаться лишь получившие полное отпущение. Ваша избранница, как и, – преосвященный тонко улыбнулся, – облеченный вашим доверием послушник Пьетро, чисты в глазах Создателя. Дело за вами.
– Я готов! – Пьетро-то тут при чем? А, к кошкам, главное, епископ согласен! – Мне легче не рассказывать, а отвечать.
– Вам будет еще легче, когда вы узнаете, что Гирени в этот час должна спать. Ваш посланец вскользь упомянул о взятии резиденции легата.
– Это было просто. Остававшиеся там нападения не ждали и сопротивления оказать не смогли. В подвалах содержалось еще пятьдесят шесть заложников, кроме того, мы обнаружили немалое количество конфискованных ценностей, установить происхождение значительной их части невозможно. Я намерен поступить с ними так же, как… с имуществом стратега Турагиса, остальное будет возвращено законным владельцам.
– Разумно, как и прочие ваши решения. То, что обошлось без волнений, это подтверждает.
– Я сразу же выслал на улицы усиленные патрули, однако горожане… Полагаю, вы знаете, что Филандр за короткое время успел настроить против себя почти все местное общество, включая губернатора. Превосходительный нанес мне визит и выразил восхищение решительными действиями армии. Он так и сказал, «восхищение».
– Вполне уместное в данном случае выражение. Вам удалось спасти невинных и сохранить спокойствие в городе.
– К сожалению, это еще не конец. – Лишний раз напомнить преосвященному, во что они все впутались, не помешает. – Я бы понял, будь губернатор встревожен и напуган, но мне показалось, он совсем не боится последствий случившегося. Ваше преосвященство, если император решит нас… покарать и будет действовать достаточно быстро, мы не отобьемся. Не понимать этого нельзя, но превосходительный спокоен, значит, на что-то рассчитывает?
– На милость Создателя и не только на нее. – Святой отец улыбался, но шутил ли он? – Чтобы Орест обрушил свою злобу на Мирикию, он должен узнать о случившемся в Ксанти. Он узнает?
– Все возможные меры приняты. – И невозможные тоже, ведь за дело взялся лично Фурис. – Беженцы идут не от нас, а к нам, торговля с внутренними провинциями практически замерла. В сторону Паоны мало кто едет, и на них будут обращать усиленное внимание, пока же на выходе из Ксанти удалось перехватить двоих, опознанных как приспешники Филандра. Ваше преосвященство, не мне вам советовать, но оглашение даже в самой маленькой церкви может принести ощутимый вред не только мне, но и…
– Малым сим, – епископ Мирикийский был спокоен, еще спокойней губернатора. – Вам не приходило в голову попытаться доказать Оресту, что легат Филандр наносил империи ощутимый вред?
Доказать Оресту?! То есть… послать кого-то в Паону в попытке вывернуть дело наизнанку и тем оправдаться?
– Ваше преосвященство, я знаю достаточно, чтобы представить, какая судьба ждет моего посланца. – Своих на такое обрекать нельзя, а чужому не доверишь, да и смысла в такой попытке нет. – Заставы на дорогах мне представляются более разумным решением. Или вы полагаете, что ложь противна Создателю? Но тогда нужно говорить не о Филандре, то есть не только о Филандре.
– Если правда опасна, ее надлежит скрывать елико можно. Вернувшись, Создатель, – епископ возвел глаза к расписанному парящими голубями потолку, – все узнает и всех оценит. Те же, кто ставит истину выше здравого смысла и милосердия, вредоносны, как вредоносен осел, что в попытке разогнать птиц вытаптывает посевы.
– Понимаю, но убийство сервиллионика можно скрыть, но не объяснить.
– Отчего же? Полагаю, вам и вашему окружению по силам создать впечатление, хоть и превратное, но понятное Оресту. В случае успеха еретик поверит, что действия против Филандра были вызваны сразу и ревностью с вашей стороны, и желанием закрепить за собой пост сервиллионика. Такое… рвение вряд ли потребует немедленной кары, особенно если злонамеренность Филандра будет предметно доказана.
