– О моих просчетах, – сдержанно напомнил Капрас, Филандр понял по-своему.
– Да не ваши это просчеты, – успокоил он, – а мои! Приказ вы выполнили, награда всяко ваша, сопровождающее письмо с меня, а пушки – вон с этих.
– С осужденных? – Он что, попугать решил? Подержать под виселицей, а потом – пушки или жизнь? Гадко, но терпимо! – Мне показалось, вы… настроены решительно.
– А я и настроен, – легат поманил еще какого-то хурмеца, похоже, ординарца. – Таков мой долг.
– Вы приказали… собрать людей, скоро здесь их будет много. – Долги у каждого свои, и попробуй не заплатить! – Во время казни особо важен порядок, и мой долг уже перед вами сделать все… что от меня зависит. С вашего разрешения я сейчас отдам нужные распоряжения и вернусь.
– Это не помешает, – одобрил порыв верного служаки Прибожественный. – Есть будете?
– Не откажусь! – С набитым ртом проще молчать. – Узнал, что вы здесь, и сразу сюда. Вот, мой доклад об уничтожении возмутительного Анастаса и его банды.
– Похвально, впрочем, это терпит, – Филандр скосил глаза на бумагу, но не взял, а обернулся к подбежавшему ординарцу. – Сегодня я обедаю с маршалом, устройте, чтоб краснеть не пришлось!.. Сядем за стол, тогда и доложите. Сами и в подробностях, но сперва дела.
Так вот, об этих мерзавцах. Им было велено к вашему выступлению в Паонику предоставить два десятка больших пушек, а в ответ – сплошные отговорки: мол, нет нужного количества олова. Что имелось – ушло на пушки для корпуса, остатка же хватит не более чем на пять малых орудий. А нового запаса не привезли, да и неоткуда везти: с Кагетой торговля прервана, а в Неванте мориски. Ну ведь ясно же, что врут, изменники!
– Но если повесить этих, кто работать будет? – Создатель, ну откуда тебе может быть «ясно», если поставками металлов ты так до сих пор и не поинтересовался? – Лить пушки – это не… рыбу ловить.
– Ну, я же не дурак всех поголовно вешать! – сервиллионик возвел глаза к павлиньему хвосту на ближайшей виселице, словно докладывать собрался. – Мастеров у них пятеро, вздерну одного, ну и подмастерьев, каждого пятого… Зато остальные поймут, что мне дурить голову не выйдет. И олово мигом найдется, и работать станут быстро.
– Главное, что будут пушки! – Капрас выдавил-таки из себя улыбку. – Но… Мы ведь не знаем, кто у них лучший, и было бы… нерачительно ошибиться. К тому же мастера, насколько я успел понять, друг друга не повторяют, каждый занимается чем-то своим.
– Сейчас выясним, – пообещал Филандр. – Бутылка тарелке и впрямь не замена.
– Конечно, – поспешил развить успех Карло, – во избежание побега или сговора мастеров лучше держать под стражей, можно прямо на Литейном дворе…
– Дельно. Так и сделаем! – Прибожественный окинул взглядом почти готовую к употреблению – осталась последняя пара откосов – конструкцию и нахмурился. – Тьфу ты! Ну чтоб вам было вчера не объявиться, а теперь деваться некуда, «пообещал и не сделал»– так о нас, посланцах Четырежды Божественного, говорить не должны. Правильная репутация важней дюжины орудий. Разве что… Нашел! Заложники, маршал, очень полезны, их-то мы сейчас и используем. Будут нам и пушки, и уважение к властям! Расставляйте людей, а мне пока дайте ваш доклад, пока ждем – почитаю.
2
Впереди, за поворотом обсаженного кряжистыми вековыми липами тракта, громко заржал пока еще невидимый конь. Голосистый незнакомец запросто мог оказаться крестьянской клячей, но Эпинэ сразу решил: Бочка! Матильдин рысак вечно норовил сообщить миру о своем присутствии, учить его хранить инкогнито было поздно, да и хозяйку лошадиная наглость забавляла.
– Герард, – окликнул Робер порученца Алвы, – я – вперед, а вы стойте и ждите. То есть стройтесь…
– Да, сударь, – мальчишка с улыбкой придержал свою мориску, а Эпинэ, поглубже нахлобучив парадную эмилеву шляпу – еще не хватало потерять! – послал Дракко в кентер. Застоявшийся в аконских конюшнях красавец предпочел бы пойти наметом, но подчинился, только фыркнул с укором. За белыми липами словно в ответ опять заржали. Точно, Бочка!
Серебристо-голубая, исчерченная утренними длинными тенями дорога вильнула, огибая пологий холм, и вывела к бесполезному по северной зиме мосту, который как раз переходили «фульгаты». И Матильда на своем обормоте. Эпинэ вздыбил жеребца, на мосту в ответ замахали шляпами, а принцесса, оттерев конем офицера, вырвалась вперед.
– Ты? – вместо приветствия спросила она, изо всех сил сдерживая выказывающего норов рысака. – Почему один? Уймись, скотище!
– Я с эскортом, за поворотом ждут. – Робер тоже натянул повод, так, на всякий случай. – Услышал Бочку, захотелось сперва с тобой… без чужих, хотя вообще-то я кардинала встречаю. Рокэ с Савиньяком, старшим, куда-то с утра умчались, вот Райнштайнер… комендант Аконы и попросил. Как Проэмперадора. Сам он не может из-за гаунау, мало ли что, хотя Хайнрих спит еще, то есть спал, когда я выезжал.
– Хайнрих? – расхохоталась алатка. – Женишок бывший, твою ж кавалерию… Вот радость-то!
– Женишок? – не сразу сообразил Иноходец. – А, да, ты же…
– Дурой была, – женщина заставила коня слегка попятиться. – А может, и не дурой? Гляну – пойму, ты-то как?
– Хорошо. – Вот именно: хорошо! – Все понятно, все свои, толку, правда, от меня маловато, ну так зима и Райнштайнер. Ты его не знаешь пока, это прямо бергер бергеров, после него дел не остается…
– И пиво с ним! – Матильда, не глядя, поправила белый с черным шарф. – Удачно, что ты нас перехватил, да еще и в одиночку. Врать ты не горазд, а придется, так что запоминай. Меня ты не видел с Олларии, а благоверного моего с самой Варасты. Я как дурила всю жизнь, так и дурю, замуж выскочила, чтоб у братца на задворках не гнить, а сама на Ноймаринена поглядываю, ну а он на меня. Это правда, кстати.
– Еще бы! Это я про Ноймаринена… – Бедняга. Прожить всю жизнь со своей… дамой в гранатах, честно прожить, и влететь на старости лет в живой огонь. – Я запомнил, но с Хайнрихом мне откровенничать вряд ли придется, вот с Савиньяком медведь и впрямь в дружбе, даже странно.
– Да не в Хайнрихе дело!
– Рокэ обмануть у меня не выйдет, и надо ли?
– Тьфу ты! – Алатка опять схватилась с шарфом, похоже, он был длинней, чем нужно. – Ворон про нас все знает, как и кошкин сын Валме. Вранье – для аспидов, они, даром что черные, раскишелись не хуже, чем в Агарисе, когда Адриан умирал. В Аконе нам в епископской резиденции жить, да и свиту с собой тащим, куда кардиналу без свиты… Короче, имей в виду: с муженьком я не то чтоб вовсе на ножах, но цапаемся мы частенько.
– Хорошо, но…
– Я тебе дам «но»! В седле крепко держишься?
– Как всегда.
– Ну смотри, сейчас пугать буду. Герцогиня Ноймаринен тебя сосватать хочет со своей дочкой, той, что из Бергмарк сбежала.
– Об этом она мне говорила. – Всего на ходу не объяснишь, но хотя бы главное нужно. – Я из Старой Придды потому и удрал. Никто меня никуда не отзывал, а регентское письмо Придд подделал. По моей просьбе, но Рокэ знает.
