– Ну? – Хайнрих таки начал трапезу, и правильно сделал, ждать глупо, вернее только ждать. Ожиданье – это время, зачем его терять?
Щелкнуть каблуками, вытащить из корзины Гудрун, высоко поднять.
– Ваше величество, я – варит и знаю, что подарки отвергнутых женихов приносят несчастье, но я не могу просто так уехать. Ни вы, ни ваша невеста от меня ничего не примете, но господин Маршал меня ни в чем не обделил, и я ему дарю… любовь.
Ошалевшая кошка висит на удивленье смирно, не понимая, что вот теперь ее судьба решается окончательно и бесповоротно. Жалко? Жалко, но тебе пора снова сойти с ума, так за борт все, кроме оружия!
– Спасибо, господин Фельсенбург, – Селина слегка подается вперед. – Это ведь Гудрун? Вы говорили, что взяли ее с собой.
– Она себя сама взяла. Залезла во вьюк, когда нашли, поворачивать было поздно.
– И вы сразу решили ее подарить?
– Нет, когда понял, что вы не передумаете. – Вранье, но не выдавать же Савиньяка с Мелхен и… свою надежду. – Ваше величество, Гудрун прежде принадлежала ордену Славы и была чем-то вроде стражницы. Клирики из ордена Истины умеют ставить на людей метки, Гудрун их чует и начинает злиться. Если она бросится на человека, который ей ничего не сделал, ему нужно раздеться и уничтожить одежду. Ну или куда-нибудь подбросить, тогда «истинники» собьются со следа.
– Понятно, – кивнул король, – давай подарочек и спасибо!
– Лучше в корзине.
– Не надо, – Селина уже выбиралась из-за стола, – сейчас не надо, когда мы поедем, без корзины будет не обойтись. Давайте, я держу.
Руки Руппи хоть и с сомнением, но разжал, Гудрун тихонько вякнула и прилипла к новой хозяйке. Что ж, одной заботой меньше. «Селина, если все пойдет не так, останется жива. И ее подруга, и Хайнрих…» И еще пушистая надоедливая кошка. А теперь счистить с рукава шерстинки – больше их не будет, подсесть к веселой кардинальше и улыбнуться, ведь все просто прекрасно, а через десять и шесть лет он вернется. Если все пойдет так.
Глава 2
Старая Придда
1 год К. Вт. 24-й день Зимних Волн
1
Либретто было перевязано белой атласной ленточкой с блестками. Арлетта попробовала, не разворачивая, угадать сюжет, и угадала, хотя происходящее в наскоро превращенном в подобие театра танцевальном зале занимало графиню больше. Женщина сощурилась, привычно подосадовав на близорукость, выручила память: Георгия полагала материнские затеи совершенными, а совершенство в исправлениях не нуждается. Новый Двор купался в прекрасном на алисианский лад, предсказуемом при всей своей вычурности до мелочей. «Сказание хрупких снежинок» воздавало хвалу зиме – и все, что можно было без особых затрат замотать в белое и посыпать блестками, было замотано и посыпано. На балконе, игриво посверкивая, настраивались тоже «заснеженные» музыканты. Арлетта поискала глазами Коко, не нашла и занялась приглашенными, благо те уже собрались. На покрытых белыми чехлами креслах с достоинством устраивались члены Регентского совета и пока еще немногочисленные дипломаты, большинство которых честно прикололо к одежде выдаваемые при входе вместе с булавками «снежинки». Не обремененные государственными обязанностями гости, которым все же перепало приглашение, занимали отдельно стоящие стулья, спинки которых обвивали шнуры белого бархата, а тщательно отобранных женихов загнали в торец зала и тоже усадили, так что всеобщее стояние на дне рождения короля таки было вынужденным.
– Сударыня, позвольте?
– Что именно? – Арлетта неспешно обернулась к не постеснявшемуся влезть в маршальский мундир Дораку. – Если вы хотите сесть, буду вынуждена вас разочаровать. Это кресло герцогини Ноймаринен.
– Я знаю, – блеснул серебряной снежинищей граф и уселся. – Ее высочество все еще занята с танцорами и появится лишь с первыми звуками музыки. Правду сказать, это она мне посоветовала с вами переговорить, а лучшей возможности, чем сейчас, не найти.
– Хорошо, говорите. – Когда же она видела кардинальского брата последний раз? На свадьбе Катарины Дорак был точно, наверняка приезжал и на празднества в честь рождения наследника, а вот потом… – Я еще не выражала вам соболезнования?
– Благодарю, хотя Талигу соболезновать следует в большей степени, чем нашей фамилии. Мы не пострадали ни от временщиков, ни от мятежа.
– Да, действительно.
– В свою очередь сожалею о ваших потерях, я имею в виду разрушение Сэ.
– Пустое… – Какая цветущая физиономия! Ни отеков, ни мешков под глазами, похоже, все фамильные болячки достались Сильвестру. – От пожаров бывает и польза. Моим невесткам будет проще обустроить поместье на свой вкус, не опасаясь меня задеть, а мне не придется сожалеть о переменах.
– Я слышал о помолвке графа Лэкдеми. Его можно поздравить.
– Меня тоже, Франческа Скварца бесподобна.
– С этим невозможно не согласиться. Будущей графиней можно восхищаться бесконечно, а у нас вряд ли остается более десяти минут. Сударыня, я буду говорить с вами не как придворный, а как маршал. Надеюсь, вы меня поймете.
– Я пойму вас, даже если вы будете говорить как Первый маршал.
– Вы по-прежнему остроумны.
– По-прежнему? – За что Сильвестр запер родню в имении? Вернее, не за что, а почему? – Простите, не припомню, чтобы я когда-либо шутила в вашем обществе.
– Некоторые слова разлетаются, как…
– Вишневые лепестки. – В Дораке всегда было полно вишен. И придорожников. – Я вас перебила, простите.
– Сударыня, вы, несомненно, знаете, что военные не имеют обыкновения просить, но порой приходится приносить в жертву самое дорогое. Гордость.
Талигу сейчас, как никогда прежде, нужно единство Лучших людей. В самом деле лучших, а не тех, кто по тем или иным причинам был вписан в королевский Реестр. В начале теперь уже прошлого Круга Дораки и Савиньяки без колебаний приняли сторону великого Франциска, и с тех пор нашу дружбу ничто не омрачало. До недавнего времени. Поверьте, мой сын не держит зла на вашего и совершенно искренне признал свое поражение, однако желания одной из сторон для полного примирения мало. Я бы просил вас поспособствовать установлению взаимопонимания между Анри и Арно. Юношеские ссоры часто переходят в дружбу на всю жизнь.
– Вы правы. – Некоторые маршалы от военной краткости заметно дальше законников. – Дружба виконта Сэ и герцога Придда началась именно с дуэли, однако ссора ссоре рознь. Причиной упомянутого вами поединка стало недопустимое поведение виконта Дарзье по отношению к девушке, как ему казалось, беззащитной. Это произвело на присутствующих крайне неприятное впечатление, перебить которое непросто.
– Анри сделает все, от него зависящее. Я просил бы вас его принять, надеюсь, он сможет вам объяснить свои поступки.
– Вы так думаете? – позволила себе усомниться графиня. Дорак думал именно так, и думал бы долго, но наверху, предвещая начало действа, всхлипнула флейта. Бездарнейший из нынешних маршалов щелкнул каблуками и убрался на свое место. Георгия упорно мешала юг с севером, и соседями Дорака оказались Флашблау-цур-Мевен. Отношения несостоявшихся родственников всегда любопытны, но времени для наблюдения не осталось. К флейте одна за другой присоединялись виолины, наискось через зал метнулся лакей с корзиной, закружились в полете белые и серебристые бумажечки и сквозь сухую метелицу торопливо прошла льдисто-голубая Георгия.
