– Ваше величество, – присутствовавший при самой бредовой из всех фельсенбурговых выходок Савиньяк кривовато улыбнулся, – разрешите нам с графом Рупертом пригласить вашу невесту и ее подругу на конную прогулку по-алатски.
– Гуляйте, – фыркнул король и рявкнул как раз подоспевшему свитскому: – пива и доклады из Липпе! Вот так и бывает… Готовишься, думаешь, предусматриваешь, а потом какой-нибудь полковник по личным причинам прикончит генерала, и все! Пора назад, в берлогу! Что стоите? Решили проехаться, ну так езжайте, пока не завьюжило.
– Идемте, Руперт, – бросил на дриксен брат Арно, и они вышли на крыльцо занятого гаунау постоялого двора. – Прогулка по-алатски, хотя так гуляют везде – это всего лишь прогулка с дамой на одной лошади. Вы берете к себе в седло Селину, я – ее подругу, а за нами на приличном расстоянии следуют «фульгаты» во главе с Уилером, благо вы мне его вернули.
– Спасибо. – Вот сейчас все и решится… Совсем все! – Не ожидал, что выйдет так просто…
– Еще не вышло, – Савиньяк коротко свистнул, подзывая кого-то из своих «фульгатов». – В любом случае дайте слово не уезжать прежде, чем мы с вами переговорим о не столь галантных вещах.
– Я в любом случае должен либо увидеть Алву, либо объяснить некоторые вещи вам. Это связано с адмиралом цур зее.
– Разумеется.
– Разумеется?
– Адмирал Кальдмеер вновь становится важен, – объяснил маршал и перешел на талиг: – Мишель, оседлай Грато и Коро, если он в порядке. Нет, возьми Проныру, лошади нужны через полчаса.
«Фульгат» кивнул и шустро исчез за сараями прежде, чем Руппи сообразил, что уже видел этого Мишеля. Дожил, вокруг никого своих, кроме фрошеров!
– Маршал, – лучше в самом деле на талиг, во всех смыслах лучше. – Вы поняли, о каком полковнике говорил Хайнрих? Сперва я подумал, что обо мне, но, видимо, нет, хотя Хохвенде я рано или поздно прикончу.
– На мой взгляд, его величеству вспомнились Малетта и выстрел тогда еще полковника Алвы. Видимо, это связано с вашим сходством, – Савиньяк был само спокойствие. – Вы готовы нанести визит? Если да – вперед. Селину сопровождает ее подруга Мелхен, вы о ней наверняка слышали.
Готов Руппи не был. Можно быть готовым к шторму, сражению, бою, только не к объяснениям, но не отступать же! Жить, не понимая, что и почему сотворила с собой самая невероятная девушка в мире, наследник Фельсенбургов не собирался. Помирать, не проводив Марге с Хохвенде в закат и не повидав Бирюзовые земли – тем более, хотя лучше было б отправиться туда не в одиночку.
Говорят, если вовремя закрыть глаза, любовь тебя не укусит, а если вовремя открыть – отпустит, и ты поймешь, что бежал за мороком, только на Сэль он глядел долго, даже слишком долго. Глядел, жевал маринованный чеснок, усмирял разбуянившегося дурня, гладил котов, ловил бесноватых и не понимал, что по уши влюблен. Мама бы пришла в ужас, причем дважды: из-за самой Селины с ее косицами и рассуждениями и из-за своего дорогого принца, который умудрился влюбиться в странную фрошерскую девицу и при этом ни разу не вздохнуть на луну.
– Сударь, – окликнул Руппи молчащего то ли равнодушно, то ли тактично спутника, – однажды вы мне дали совет, я так теперь и живу, но это другое…
– Другое. – Похоже, Селина была уже совсем близко, потому что Савиньяк остановился возле расчищенного крыльца, рядом с которым громоздился аккуратный сугробчик. – Что могли, вы уже сделали, дальше решать девушке.
– Она здесь?
– Да, – маршал взбежал по ступенькам, отрывисто постучал и, не дожидаясь ответа, распахнул оказавшуюся незапертой дверь.
Северный постоялый двор – это северный постоялый двор, будь это хоть Талиг, хоть Дриксен, хоть Бергмарк. Низенькая прихожая, короткий, застеленный ковриками коридор, обитые стегаными одеялами двери… Самая дальняя – распахнута, на пороге застыла рыженькая девочка с огромными глазами.
– Сударыня, – Савиньяк коротко наклоняет голову, – разрешите вам представить графа Фельсенбурга. Сударь, перед вами баронесса Вейзель.
– Я… счастлива, что дорога бли… агородного Руперта сошлась с нашей. – Кажется, рыжая рада, кажется, она очень рада. – И да поможет ему луна остановить неостанови…
Удар под колено был неожиданным, но закономерным. Как и надсадный вопль. Селина не могла покинуть своего кота, а кот в свою очередь не мог не наброситься со своей любовью на Фельсенбурга.
3
Милая мама, здравствуй!
В этом году выдалась очень снежная зима и поэтому трудно ездить, но Монсеньор Рокэ отправляет курьера в Альт-Вельдер к маршалу Ариго. Мне кажется, Монсеньор Рокэ поступил правильно, когда после сражения велел господину Ариго ехать к жене, потому что Мелхен говорит, что они очень любят друг друга, а войны до весны быть не должно.
Я получила твое письмо про герцога Надорэа уже давно, но не ответила на него сразу, потому что не думала, что будет оказия, а сейчас пишу обо всем сразу. Мы с Мелхен очень рады, что у графини Ариго и баронессы Вейзель все в порядке. О том, что родилась девочка, мы узнали от «фульгатов», которые сопровождали в Акону Его Высокопреосвященство Бонифация. Очень хорошо, что ее назвали Юлиана-Росио, если она будет походить на свою маму, а маркиз Вальдес будет их приглашать в гости на Марикьяру, то в Юлиану-Росио обязательно влюбится какой-нибудь рэй, и ей будет проще выйти за него замуж, потому что не придется коверкать имя, ведь кэналлийцы и марикьяре с трудом выговаривают бергерские имена.
Граф Ариго, наверное, тебе уже рассказал про сражение и про то, что полковника фок Дахе, о котором я тебе писала раньше, сделали генералом, чтобы он мог поехать на переговоры к дриксенским бесноватым. Господин фок Дахе думал, что его убьют, и согласился, но он уцелел, и теперь Монсеньор Рокэ сделал его начальником школы оруженосцев, и у него это получится лучше, чем у папеньки, потому что он смелый и справедливый человек. Конечно, очень странно, что его дочь выросла поганкой, но так бывает, а Ее Величество говорила, что первые Колиньяры и Манрики были очень достойными людьми. Это потом у них повырастали негодящие сыновья, их по глупости не лишили наследства, а следующие наследники стали дурными людьми уже не случайно. Так продолжалось, пока герцог Колиньяр и граф Манрик едва не погубили Талиг, потому что думали о себе, но даже это делали плохо и недальновидно.
О том, что Монсеньор Рокэ вернулся, ты уже, конечно, знаешь. Теперь он в Аконе вместе с Монсеньором Лионелем, герцогом Эпинэ и графом Лэкдеми. Они все живут в том же доме, где прежде жил Монсеньор Лионель, и занимаются военными делами, потому что скоро весна и надо покончить с дуксией и Горной армией дриксов, которая решила устроить себе Бергмарк, а это плохо, потому что они бесноватые и, если их сразу не выбить, будут нам очень сильно мешать.
Герцог Эпинэ приходил в гости к Мелхен, и я была очень рада его видеть. Он выглядит лучше, чем в Олларии, хотя у него теперь седые волосы не только надо лбом, но и на висках. Наверное, он самый красивый кавалер из всех, кого я встречала, если не считать Монсеньора Рокэ и господина фок Фельсенбурга, и я надеюсь, что ему повезет с женой. Вместе с герцогом Эпинэ к нам приходил капитан Дювье, прежде он был сержантом у герцога Эпинэ. Это он провожал Мелхен и подарил ей на прощание Адрианову эсперу, которая ее спасла от выходца. Капитан Дювье нас очень обрадовал, рассказав, что Ричарда Окделла прикончили, а перед этим назвали предателем и убийцей Ее Величества. Ему предложили покончить с собой, как это делали в старину порядочные люди, и от этого могла быть польза, потому что генерал Карваль узнал, что горы иногда трясутся из-за клятвопреступников, только Окделл ничего не понял, попробовал удрать, и его застрелили. Я очень рада, что Монсеньор Рокэ сделал капитана Дювье бароном и дал ему орден. Оказывается, по закону за уничтожение убийцы Ее Величества полагается награда, и это правильно и справедливо, хотя капитан Дювье ничего такого не знал и просто выстрелил в убегающего мерзавца.
