Франсуа де Ларошфуко
Глава 1
Акона
1 год К. Вт. 9-й день Зимних Волн
1
Потеряв из восьми слитков золота семь, из четверых сыновей – троих, утратив дом и жену, воздай хвалу судьбе, что не лишился всего. Заработай золото, купи дом, введи в него уцелевшего сына, найди себе достойную жену, а после воздай хвалу Кабиоху и сынам его»… Мэллит помнила эти наставления, но не принимала их сердцем, пусть они и были мудры. Судьба смилостивилась над ничтожной, даровав взамен беды счастье и взамен грязи – не знающие тленья цветы, но как благодарить за себя, помня, что Роскошная лишилась Курта, а первородный Робер – капитана Карваля и любимой?
Не могла гоганни воздать хвалу и за подругу, пусть та и отринула мысль о дикой Кагете. Нареченный Хайнрихом жил ближе коварного Бааты и вызывал уважение, но представлять Сэль в его объятиях было больно. Что делать, Мэллит не знала. Регент и первородный Ли одобрили странный выбор, но почему? Что сказала Сэль, что ей ответили и как обойти невозможное, упросив дождь вернуться в облако, а реку – к истоку?
Гоганни не находила себе места. Уничтожить грозящее полковнику Придду зло оказалось проще, чем спасти подругу от нее самой. Отменить свадьбу мог бы регент, но любовь к Монсеньору монсеньоров и стала источником горя Сэль. Вновь ворваться – нет, не к любимому – к Проэмперадору и убедить вмешаться? Но что ждет встающих между клятвой на крови и ее исполнением? Нет, чужой запрет и сила сейчас не спасут, только воля самой Сэль. Ничтожная не сумела найти нужных слов, но это не значит, что их нет вообще! Нужно искать и доводы, и того, кого подруга станет слушать. Достославных в Талиге нет, а хоть бы и были? Мэллит слово и воля Кабиоховы не остановили и не утешили, а подруга еще и слишком многое видела, она не ценит книжной мудрости, только людей.
Герард успокоился, едва узнав, что Монсеньор монсеньоров дал согласие на брак, а мать Сэль гостит в Озерном замке, и с дочерью ее разделяют бесконечные снега. Остается Царственная и… нареченный Рупертом! Истинная любовь обуздает обреченность, словно норовистого коня, а тревожные вести родичу кесаря отвезет добрый Юхан. Если поторопиться, непоправимого не произойдет, только можно ли доверить тайну единожды виденному чужеземцу? И как объяснить ему необъяснимое?
Руки Мэллит делали что должно, смешивая специи для грядущих торжеств, а разум перебирал возможное и отбрасывал недостойное. Так было, пока не кончился столь необходимый мед, искать который следовало на рынке. Полковник… Бригадир Придд велел не покидать дома без провожатых, и Мэллит прошла к солдатам, где обнаружила капитана Уилера. Отмеченный крылатой кошкой знал о Папеньке и любил Сэль, он мог оказать помощь, и Мэллит попросила нареченного Анталом сопровождать ее.
Они прошли через сад, обходя дом с девицами Флау, еще не прознавшими о выборе Сэль и потому таящимися возле окон. В переулке Мэллит приблизилась к «фульгату» и заговорила тихо и быстро.
– Я не лгала, – с солдатами надо говорить просто, как говорил генерал Вейзель. – Мне нужен темный тягучий мед для уток, но я стану говорить о другом, и это тайна тайн. Капитан Уилер знает, как Сэль вынудила Папеньку помочь.
– Да уж, учудила она, только иначе не выходило. Без Ворона от Бруно одни б тарелки остались. Битые.
– Сэль поклялась кровью выйти замуж за короля. – Или по слову Папеньки, а он был мудр и из всех избрал первородного Ли. – Она держит слово и отдает руку старому Хайнриху. Я открыла капитану Уилеру тайное, но как иначе просить помощи?
– Да знаю я уже, – впереди темнела скользкая дорожка, и Уилер взял гоганни под локоть. – Повезло Медведю! Но болтать об этом и впрямь рано, уехала с братцем по делу и уехала, чай не в первый раз.
– Мне нравится повелитель гаунау. – Огромный и шумный уместен рядом с Царственной, но Сэль юна и познала лишь горечь любви. – Пусть Хайнрих будет союзником Монсеньора, но не мужем Сэль.
– Кто бы спорил, только Селина, как Наш… маршал Савиньяк то есть. Назад не повернет.
– Капитан Уилер видел смелого Фельсенбурга. Он может стать кесарем, и он такой же, как регент. Или я не так поняла слова Сэль?
– Заматереет – может, и придогонит, а пока трехлетка трехлеткой… Но взбрыкивает знатно.
– Я не знаю этого слова.
– Будет толк из Фельсенбурга, хотя наш Придд и похлеще.
– Пусть нареченный Рупертом узнает про выбор Сэль. Дорога в Гаунау далека и начнется не сегодня, а истинная свадьба назначена на Весенний Излом. Зимой мало дорог, и обоз не пойдет быстро. Фельсенбург успеет, и пусть ему поможет…
– Леворукий со всем своим зверьем, – подхватил Антал. – Безумненько, но может, и выгорит.
– Капитан Уилер поедет? – Глупому Эйвону нужны подорожные, «фульгат» обойдет караулы и обгонит судьбу, только как ему после всего вернуться? Уехавший без спросу становится дезертиром. – Я напишу бригадиру Придду. Пусть капитан Уилер, сделав главное, отыщет нареченного Валентином. Он обещал помощь, и он держит слово.
– Ну так Зараза ж!.. Только зря вы хлопочете, Селина Фельсенбургу сама написала. Я, как вы из кухни выскочили, как раз к гусиному шкиперу с письмом собирался.
– К доброму Юхану?
– Да уж, добрый… Медведь такой доброте обзавидуется.
– Нареченный Хайнрихом?
– Любой! Выжига еще тот, мимо пасеки точно не проскочит.
– Мы идем за медом, – напомнила себе и спутнику Мэллит, – мне нужен мед, но сперва я хочу увидеть Юхана.
– Хотите – пошли, только чур не грустить! Успеет Руперт – хорошо, ну а на нет и суда нет. Хайнрих, он ничего. Всяко не корнет Понси и не дрянь паркетная, да и наша Селина не промах. Пойдет что не так, папеньке нажалуется, а то и сбежит, это она умеет.
2
Небрежно запечатанное письмо камеристка оставила адъютантам: Фрида не делала из своего приглашения тайны, а невнимание к дочке Рудольфа выглядело бы по меньшей мере странно. Савиньяк спокойно убрал безупречно-очаровательное послание в бюро и распорядился о десерте и напитках, которые надлежало подать в комнаты герцогини минут через сорок. Старательный Сэц-Алан заикнулся о цветах, Лионель согласился, уточнив, что преподносить оные следует от имени регента.
– Да, Монсеньор, – подтвердил ничего не подозревающий капитан. – Сейчас можно купить зимние гвоздики и иммортели.
– Лучше гвоздики, но не королевские. Не найдете, возьмите корзину розовых, в крайнем случае – малиновых иммортелей, но сперва зайдете к Райнштайнеру и попросите его прийти на полчаса позже.
Для визита вежливости полутора часов более чем достаточно. Если ссора начнется немедленно, повода для ухода не потребуется, но, судя по письму, бывшая маркграфиня будет играть тоньше.
К гостье Ли спустился в парадном мундире. Застегнутом на все пуговицы. Урфрида изящно никла в способном принять пару любовников или одного Хайнриха кресле. Черное с серебряной оторочкой платье казалось почти монашеским, однако сия атласная добродетель держалась лишь на двух умело продернутых шнурах. Марианна в подобных туалетах выглядела невероятно, как, впрочем, и освобождаясь от оных, но до сегодняшнего дня Ли полагал этот фасон тайной Капуль-Гизайлей.
