Догадка, откуда тут «хищники», быстро обретала очертания факта. Жаль, я не вытряс из Моргана его послужной список. Если он не в первый раз возит таких, как я, сюда… Черт возьми! Эти лабораторные твари и те, кто ими заправлял, создали здесь искусственный спрос на «хищников»! Отсыпали одному «пробную» партию, а потом организовали постоянные поставки. Но если в Кармадоне уже проблемы… что же тогда в Даргарде?
— …Тебе надо на восточный выход, — напомнил о себе торговец, — там стоят охранники, могут дать работу.
Не совсем то, что нужно, но я не стал больше нервировать почтенного господина. Что ни говори, жизнь тут у всех, как на бочке с бензином.
33
Отлепившись от столба, я не спеша направился вдоль рядов, прислушиваясь. Все больше приходил к мысли, что придется устраивать показное выступление. Здесь это вместо резюме и рекомендаций вместе взятых. Поэтому я уверенней забирал в сторону указанных охранников. Когда до ворот оставалось с десяток шагов, в них влетел черный тонированный джип и, подняв клубы пыли, остановился перед группой тех самых охранников. Из салона выскочили телохранители в костюмах, громко хлопая дверьми, и я свернул в рыночный проход, но при этом прекрасно слышал разговор. Через дебри мата удалось разобрать, что кому-то из лидеров сегодня не поздоровилось, но удалось вырвать и спасти. Имя «Рамис» я запомнил. В общем и целом, все было плохо. Для оппозиционных группировок. А вот для меня — очень хорошо.
Более не таясь, я направился к возбужденной охране.
— С кем можно поговорить насчет работы на этого Рамиса? — потребовал жестко без прелюдий.
Меня осмотрели с головы до ног.
— Ты кто такой? — прищурился один, снимая черные очки. За сорок, но опытный вояка, может даже пришлый, потому что никакого восточного налета на физиономии не обреталось.
— Солдат. Нужна работа…
* * *
Когда за окном стемнело, нервов уже не осталось. Я смирилась, что ничего не могу сделать, что жизнь по моей собственной глупости и идиотским принципам зашла туда, куда ее завела я сама — в тупик и чужие руки. Теперь, вспоминая тот момент страшного отказа в разрешении на практику, я четко понимала — это был не конец. Но мне понадобилось ощутить дно, и я до него достала. Теперь сижу в чужой стране с перспективой никогда не выбраться отсюда живой. И без скальпеля, в котором я, казалось, больше не нуждалась.
Руки не тряслись…
— Хайди, — раздалось от двери, и я подняла глаза на Каира, — пошли. Рамис хочет тебя видеть.
В отличие от моей комнаты, дворец переливался в искусном свете. Мы прошли знакомым путем, вышли на улицу и двинулись по дорожке между газонов к отдаленной пристройке, возле которой в тени деревьев стояла знакомая карета скорой помощи.
— Как он? — поинтересовалась, когда Каир поравнялся со мной на площадке.
— Сносно, — заметил благосклонно. — Похоже, гораздо тяжелее очарование своей спасительницей. — Я недоуменно сдвинула брови, глядя в лицо собеседника, и он остановился, принимая борьбу взглядов: — Такие, как ты, у нас тут ценятся — не забитые традициями, с диким вызовом во взгляде… строптивые… Такую откопать в трущобах — что найти редкую жемчужину в песке. — Я заморгала, тяжело сглатывая. А он, довольный эффектом, устремился к ступеням: — Прошу, — открыл двери.
В помещении было прохладно и пахло антисептиками — настоящая мини-больница. На входе мне выдали халат, а я смотрела на молоденькую медсестру и замечала — не поднимает глаз на мужчину. Мой пациент сидел в кресле в углу большой шикарной палаты с одной только капельницей. Все еще бледный, глаза с лихорадочным блеском, но, видимо, не собирался показывать слабость. В одних спортивных штанах, половина торса перемотана свежей повязкой. Перед ним был накрыт маленький столик с кофейником и фруктами на подносе.
— Рамис, — повел рукой Каир, — твоя спасительница…
Я не стала мяться у входа — все равно не знаю обычаев, да и не требовал от меня никто особого поведения. Уж копировать теряющийся взгляд медсестры точно не собиралась. Прошла к мужчине и встала напротив:
— Как вы?
Он скривил уголки губ, скользнув по мне взглядом:
— Как я могу быть, когда меня спустился спасать настоящий ангел?
Мужчина казался возраста Блейка, может, моложе. Но цепкий проницательный взгляд не обещал ничего хорошего.
— Я не ангел, — в глаза ему смотреть оказалось неожиданно проще, чем Зверю, — а врач, только и всего.
Рамис кинул взгляд мне за спину, и тут же послышался звук закрывающейся двери. Мы остались одни.
— Каир сказал, ты из Крайтона, — указал на соседнее кресло.
Я уселась на край, сложив руки на коленях, и смяла ткань халата между пальцев.
— Да. Меня зовут Хайди Белл.
— Я знаю твое имя, как и ты — мое.
— Точно, — нервничала я, и его это, кажется, забавляло. — Рамис, вы меня отпустите?
— А ты этого хочешь? — сузил он глаза. — Обратно в трущобы? Серьезно?
— Серьезно, — неуверенно кивнула.
— Объясни.
Становилось понятно, что без внятного ответа я не получу желаемого, если вообще получу.
— Меня будет искать… мужчина.
— Что за мужчина? — Его еле заметная усмешка в глазах не нравилась.
— Почему я должна вас убеждать в том, что у меня есть собственные планы? — надоело мне вслепую играть по чьим-то правилам.
— Подожди, — вскинул он одну руку. — Знаешь, если бы ты не была из партизанской группировки, я бы подумал, ты первый день тут. Или вас не выпускают в город?
— Не выпускают, — процедила.
— Я бы тоже тебя не выпустил, — наслаждался он. — Так почему сбежала? — Но ответить не дал. — Дай угадаю — обещали не то, что в реальности?
— Вы проницательны.
— Так и чего ты хочешь?
— Домой. — Рамис задумался, а я бросила взгляд на капельницу. Заметив, что та уже на исходе, поднялась и шагнула к мужчине: — Позволите?
Он внимательно наблюдал за тем, как я пережала трубку и вытащила иглу.
34
— Давай так, Хайди, — поднял на меня глаза. — Ты пока останешься у меня. — Но не дал мне и рта раскрыть, продолжая: — Если ты не в курсе, у нас неспокойно. Порт сейчас закрыт. Что бы тебе там ни обещал твой… мужчина, выбраться вы не сможете…
Я отлепила заготовленный пластырь и разгладила его на сгибе его руки. И вздрогнула от неожиданности, когда он придавил мою ладонь своей.
— …Когда я пришел в себя там — не поверил. Подумал, что умер… — Рамис смотрел мне в глаза, запрокинув голову, и в них читалось удивление и даже неверие. — Мой врач сказал, что, если бы не ты, для меня все могло кончиться гораздо хуже.
