— Как ваш утренний токсикоз?
— Ты знаешь, терпимо. Утренний секс практически полностью решает проблему. Главное начать, пока она еще вертикальное положение не приняла и спит. Может, в гормонах каких дело… Лайфхак! Бери на заметку.
— Ой, мне уже нравится это лекарство!
— Мда-а-а… — довольно тяну я. — Когда женщина в тебе нуждается, это прекрасно!
— Какой еще токсикоз?! — сзади.
Мы как два школьника, застигнутые за чем-то крамольным, давится чаем и резко оборачиваемся.
Ольга Павловна!
— Какой токсикоз, я спрашиваю? — сердито втыкает руки в бока.
Мы решили с Марьяной повременить сообщать тёще, потому что…
— Ты что, мерзавец такой, снова её?… — с ужасом взирает на меня
Ну вот, собственно, поэтому.
Медведев, спасай! Пинаю его незаметно по туфле.
— Ольга Павловна! — берет он ее под локоть выводя из кухни. — Ну, радоваться же надо…
— Радоваться?!..
Вижу сзади маму.
— Мам! Где мой галстук? — отмираю я.
Зачем она его взяла — загадка! Наверное в целях усиления хаоса. Мне кажется, абсолютно все работают на усиление этого эффекта, стараясь добесить меня. Но ничего не выйдет! Эндорфины шикарно пьянят, снижая степень раздражения.
— Я его на шкаф повесила, чтобы Аленка не утащила.
— Ах да…
— Как твоя рана?
— Да, нормально, мам. Сегодня не вспоминал!
Ноет еще временами. Но зачем это им знать? Волноваться будут…
— Выходим! — командует Маша.
Завязывая на ходу галстук, жду, пока вся процессия выйдет.
— Моя девочка… — причитает Ольга Павловна, трогая лоб Марьяны. — Бледненькая…
— Мамочка, всё хорошо, — держась за стену обувает Кошка туфельку.
Придерживаю её за талию, получая гневный взгляд от тёщи. Все наконец-то выходят.
— Ты как, детка? — заглядываю ей в глаза.
— Ну так… — обмахивается руками. — Терпимо.
Достаю из кармана мятную конфетку, разворачиваю и засовываю ей в рот. Несколько раз целую в ароматные губы.
— Помада…
— Похрен… ты и без нее прекрасна!
Вжимая в стену целую глубже. Вместе с ней, смеясь, облизываем конфету. Обнявшись, замираем.
— Опоздаем, Лёва…
— Минутная пауза перед продолжением экшена! — со стоном сжимаю ее. — Можно мне отпуск от родни после свадьбы?
— Ооо, да!
Подаю ей руку, помогая спуститься с лестницы. Открываю дверь, выводя на уже практически майское солнце.
Крольков фотографирует все наше большое семейство у украшенных машин.
— Предлагаю: бежать! — заговорщицки шепчет Кошкина. — Пока никто не видит.
— Я согласен!
Жмурясь от слепящего солнца, делаем шаг вперед. Её каблук попадает в решетку. Кошка моя вылетает из туфельки. Ловлю, подхватывая на руки.
Крольков разворачивается с камерой.
Вспышки… вспышки…
— Лева! Отпусти сейчас же! Тебе же нельзя! — шепчет Кошкина.
— Сичасжи? — смеюсь я, ставя ее на ноги.
Мы улыбаемся друг другу.
Побег не удался! Ну и черт с ним… От себя не убежать. А они все — часть меня. Нас.
— Горько, в конце концов! — кричит Женька.
Но больше уже не горько. Губы Кошки самые сладкие на свете! И мы целуемся, чувствуя, как нас обнимает за ноги подбежавшая Алёнка.
Вот такой вот хэппи, но не энд!
Конец
