— Лев, — оборачивается Маша. — Цветы закажи ей…
— Точно! — щелкаю пальцами. — Кошкина любит цветы.
— Главное — не розы, — ухмыляется медведь. — Шипами по фейсу — чувствительно.
— И это тоже — да! — вынужденно признаюсь я. — Мих, утром Алёнку в садик сможешь отвезти, если что?
— Не вопрос. Передам Лене с рук на руки.
Запираю за ними дверь.
От усталости валит с ног. Закрываю уснувших цариц моих одеялом. Синхронно сопят…
«Ох, милота! — вздыхаю я. — Когда спят зубами к стенке.»
— Гаврюха!.. Пойдем.
Выключаю свет.
Клацая когтями, сурикат семенит за мной в кухню. Запрыгивает на соседний стул.
На столе чашка с сырниками. Маша постаралась. Откусываю.
— Мм! Вкусно. Научилась, слава Богу! А Кошкина моя практически не готовит, — рассказываю внимающему Гавру. — Терпеть не может… Кормил ее в основном я. Единственно блюдо, которое она делала с удовольствием и на Нобелевскую… мм… омлет, если ты меня как мужик, понимаешь, — вздыхаю, — так что я в обиде не был!
Закрываю глаза, стараясь особенно не фантазировать в сторону Кошкиных нежностей.
— В общем, Гавр, завтра особенно не отсвечивай. Вероятно, будут бои.
Протягиваю ему кусок сырника.
— Она, вообще, прикольная, когда все хорошо… Пошалить любит…
Отыскиваю в шкафу свой старый спальник и бросаю на пол. Ложусь, накрываясь покрывалом. Ну да… В ногах у царицы — это наше всё.
Перевернувшись на живот, Марьяна свешивает с дивана кисть. Рисую круги на ее ладошке.
А спальник пахнет костром…
Это вообще тот самый спальник, где у нас все случилось в первый раз.
— О… — мучительно зажмуриваюсь я, прижимая её пальцы к губам. Голову снесло мне тогда напрочь! Круто было…
Закрываю глаза, вспоминая…
Флешбэк
— Попалась, Кошка…
В темноте остаются только инстинкты и животный магнетизм. Мой азарт зашкаливает. Мне хочется рвануть с места в карьер. Распять, закрыть ее рот поцелуем и… Я практически отпускаю себя.
— Эй… эй!.. — возмущённо шепчет Кошка, выкручиваясь. Но я даже не сразу осознаю, что девочка вырывается и надо убрать лапы.
Мне прилетает пару раз. Небольно, но демонстративно.
Палатку словно заполнило эндорфинами.
Мы громко дышим в темноте. Мои губы растягиваются в улыбке. Ладно…
С огромным усилием переключаю рычаг на другую скорость.
— Замёрзла тут без меня?
— Не особенно… — с вызовом.
— Замёрзла… — прижимаюсь губами к холодному носу.
— Встань с меня.
Послушно поднимаюсь.
— Ничего не вижу… — шепчу я.
— Ты мокрый!.. — недовольно.
— Здесь где-то было полотенце…
Слепо вытягиваю руку, соприкасаясь в темноте с её горячей ладонью. Сплетаю наши кисти в замок.
Протягивает мне через несколько секунд полотенце. Стягиваю с себя мокрые трусы, обматываю бедра полотенцем.
На улице усиливается дождь, стуча по нашей палатке.
Это самый романтичный саундтрек, что я слышал!
— Черт… — дергается к выходу. — Мой кардиган!
— Поздно! — ловлю ее за талию. — Я теперь твой кардиган.
— Книга!
— Я убрал ее под гамак, на сумку.
Разворачиваю её лицо к себе.
— Поцелуй меня.
— Вот еще… — растеряно. — С чего вдруг?
Поднимая ее ладонь к лицу, прижимаюсь к ней губами.
— Ты — моя, — улыбаюсь я. — Кого тебе еще целовать?
С тихим стоном медленно рисую по ладони языком круг. Наши глаза сверкают в темноте.
— Лев! — отдергивает кисть, падая назад. — И я не твоя! Просто… заглянула в гости.
Мда… Задачка непростая. Но я буду решать!
Мои руки нащупывают ее ступни.
— Ледяные! Ты с ума сошла? Простынешь…
Поднимаю ступни, располагаю их на своём горячем животе.
— Здесь полная сумка тёплых вещей. Могла бы и сориентироваться.
— Я уснула…
Ощупываю ее маленькие пальчики, с гладкими ноготками.
— Ты такой наглец! Кошмар! — начинает хихикать Кошка.
— Неправда. Я всего лишь беру своё. Марьяна Айдарова… Ну, классно же?
Толкает пяткой мне в плечо.
— Не выношу пикап! Не разочаровывай меня…
— А это не он. Гарантирую.
— Как интересно… ммм… продолжай.
Ножка съезжает чуть ниже, ощупывая мою грудную мышцу.
— У пикапа есть цель, — ухмыляюсь я. — А я вынужден категорически отказаться от сладкого.
— До свадьбы? — тихо хохочет Кошка.
— Черт… А за какое время надо подать заявление, чтобы расписали?
— За месяц.
— Уу… Ты столько не вытерпишь! Боюсь, изнасилуешь.
Хохочет еще громче.
— И к чему такие жертвы, Айдаров? Может, они мне не нужны.
— Они нужны мне. Если я выдам тебе сладкое легко и без напряга, то ты не оценишь. А я заинтересован в продолжении этой истории. В моих интересах тебя выдрессировать… — продолжаю смешить ее.
Мои руки теперь безнаказанно скользят по ее ногам.
— Вау! Значит, по твоему сценарию, буду я тебя добиваться?!
— Нет! Я у тебя уже есть, — разминаю её ступню. — Но на «сладкое» придется поработать.
— Нагле-е-ец! С чего ты взял, что мне вообще интересно твоё «сладкое».
— Потому что ты ни разу не получала «сладкого». А Кошки любопытны…
— Может, у тебя его и нет.
— Ты знаешь, что есть… Чувствуешь, где твои «сливки». Иначе, в гости ты сегодня пришла бы не в эту палатку.
— Борзота уровня «Бог»! — просмеявшись выдыхает она.
Ложась сверху, распинаю её на мгновение и не дожидаясь активного возмущения, тут же переворачиваю на себя.
— Кошкам положено спать на хозяине и мурлыкать…
Отталкиваясь ладонями от моей груди, садится верхом.
— Мне не нужен хозяин, Айдаров, — в меня втыкаются острые коготки. — Мне и так хорошо.
И я сейчас умру от того, что сидит она на сантиметров двадцать выше, чем мне надо. Моё тело дергается навстречу. В целом, я понимаю, что сейчас можно очень быстро получить желаемое. Но я не стану. Потому что в один ряд с ее Феликсом я вставать не готов!
