Когда он рассказал про свою трагедию, многое стало понятно. Теперь взглянула на его поступки совсем иначе. Мне хотелось спросить куда больше, чем он рассказал, — как он жил в детдоме, было ли ему одиноко и в этом ли крылась причина его холодности. Но понимала, что не время. Главное, мы сделали шаги навстречу другу другу. А Данька так неожиданно форсировал все своим вопросом.
Побоялась спрашивать напрямую у Саши об отношении к браку, но видела его задумчивый взгляд и боялась, что это оттолкнет его. Не хотелось потерять то хрупкое чувство, что возникло между нами.
Поэтому, когда вечером я уложила Даню спать, пошла к Александру.
— Можно? — спросила, заглядывая к нему в кабинет.
— Конечно. Уснул?
— Да, набегался же перед сном. Саш, ты только не злись на него — дети, они иначе воспринимают все эти “поцелуи-поженились”. Они ведь даже в садике играют в это, мало что в этом понимая. Поэтому…
— А ты против? — перебил он меня.
— Против чего? Что они так играют? Так они же дети — что услышали, то и болтают. А ведь родители бывают разные…
— Против того, чтобы выйти замуж, — терпеливо спросил Аверин.
— За кого? — Он насмешливо посмотрел на меня, а до меня дошло, какую глупость я сморозила. — Да я не думала об этом… — промямлила, отводя взгляд. С одной стороны, мне было до безумия любопытно узнать мнение мужчины, а с другой — очень боялась, что его точка зрения может оказаться довольно категоричной.
— А если подумать?
— Ты что, предложение мне делаешь? — не поверила я.
— Просто задаю вопрос, — пожал тот плечами, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Тогда и думать не над чем пока, — улыбнулась и вышла в коридор. Но далеко уйти не успела — Аверин догнал и прижал к стенке.
— Значит не станешь думать?
— О чем?
— О моем предложении.
— Ты же не делал его, — продолжала упрямиться, видя, как потемнел взгляд мужчины.
— А тебе нужно, значит, признание, коленопреклоненный поклонник с кольцом в зубах? — прошептал тот, опаляя кожу горячим дыханием.
— Мне нужен ты…
Признание слетело с моих губ легко, потому что так и было. Вся эта красивая мишура из сказок никогда не привлекала меня. Куда больше я ценила искренность и надежность в мужчинах. Костя был для меня ярким примером всегда. То, как трепетно и внимательно он относился к своей жене и дочке, — вот, о чем мечтала и я сама. Пока не появился Данька.
— Я весь твой, — ответил Алекс, глядя мне в глаза. — Берешь?
— Беру, — смело ответила я.
— В радости и в горе, Женя, — добавил он, нежно обводя пальцем мое плечо. — Пока смерть не разлучит нас.
Он был настоящим искушением в этот момент — темноволосый, с диким горящим взглядом, полным желания и страсти.
— Согласна? — спросил он, наклонившись ниже.
— Да…
Он подхватил меня на руки и понес в свою спальню
— Но как же Даня?
— Потом заберем радио няню, — отмахнулся тот. — Не могу ждать.
Мне бы возмутиться таким отношением, но это было чертовски приятно — чувствовать себя желанной настолько! Закрыв дверь спальни, Саша не стал тратить время на разговоры — просто поцеловал так, что я едва могла соображать, теряясь в ощущениях. Тяжелый запутанный день оставался где-то там, далеко. А здесь и сейчас мы были вдвоем — нуждались друг в друге, как никогда.
Голодный взгляд мужчины будоражил, усиливая болезненное возбуждение. Я даже не знала, что может быть вот так — остро, горячо, невероятно тонко и вместе с тем обжигающе. Словно ты наполнен энергией и паришь. И в тебе столько эмоций, что готова кричать на весь свет, как счастлива!
— Тшш… тише, маленькая моя, — шептал Алекс, переплетая наши пальцы. — Любимая моя девочка…
Слова растворялись в происходящим, оседая где-то в подсознании. Позже я обязательно прокручу их не раз, но конкретно сейчас было настолько хорошо, что я просто тянулась к мужчине, стремясь отдавать всю себя без остатка.
Уже гораздо позже, когда страсть немного улеглась и способность соображать вернулась к нам, мы лежали на остывающей постели, я вспомнила о том, с чего начался разговор.
— Ты же не серьезно, да? — осторожно спросила у него.
— О чем?
— Ну обо всем…
— Ты про предложение руки и сердца? — усмехнулся Аверин. Поняв, что в его голосе не было раздраженности или недовольства, я тоже расслабилась.
— Да, про него.
Мужчина отвечать не торопился, и я, признаться, начала переживать — вдруг не стоило задавать вопрос вот так в лоб. Подумаешь, пошутили. Вот надо было мне все испортить.
— Скажу честно — я не собирался жениться. Поэтому для меня все эти формальности — пустая трата времени.
— Ясно, — как можно спокойнее ответила, хотя сама судорожно препарировала каждое слово, пытаясь найти двойной смысл.
— Что тебе ясно? — вздохнул Саша, приподнимаясь, чтобы посмотреть мне в глаза. — Снова что-то придумала?
— Не успела, — честно призналась я.
— Хорошо. И не надо.
— Не буду, — пообещала я, преданно глядя на него.
— Я ведь и ребенка заводить не планировал. Но случилось так, как случилось, и я не жалею ни о чем. Поэтому, если для тебя это важно и ты этого хочешь, давай оформим отношения.
Пожалуй, это было самое оригинальное предложение, что я могла вообразить. Точнее, вообще не предложение, а так — констатация факта, открытие определенной опции, если захочется вдруг.
— Ты слишком долго молчишь, — заметил Аверин.
— Не знаю, что сказать.
— Ты и не знаешь?
— Мне кажется, что семью имеет смысл создавать, когда ты хорошо узнал человека и уверен в нем, — осторожно предположила я. После моих слов по лицу Алекса пробежала тень, а сам он нахмурился и отвернулся. — Ты не согласен?
— Даже будучи уверенным, что ты знаешь человека лучше него самого, остается шанс, что он тебя предаст, — тихо ответил Саша. И столько невысказанной тоски и боли было в его голосе, что стало не по себе.
— То есть ты считаешь, что доверять никому нельзя?
— Вроде того.
— Люди совершают ошибки. Но если кто-то оступился это не значит, что остальные сделают также.
Выбралась из-под одеяла и, быстро одевшись, пошла к себе. Во мне не было этой женской обиды или что-то в этом роде. Нет, но я чувствовала, что момент был непростой и каждому из нас стоило побыть одному, чтобы как следует все обдумать.
51. Александр
Женя давно ушла, а я все лежал и думал над ее словами. Наверное, стоило догнать, удержать ее. Но не стал. Может, хотел разобраться в своих эмоциях, а может, просто дурак был.
