Но вряд ли Евгения сама захочет поделиться со мной причиной такой странной реакции. Да и мне это не должно было быть важным.
Однако я полдня постоянно возвращался к этой мысли. Мозг пытался разгадать эту загадку, докопаться до первопричины. И в итоге я позвонил Рокотову.
— Собери-ка мне медицинские данные на Воронцову.
— Что-то конкретное?
— Нет. Хочу полный отчет о состоянии ее здоровья — были там травмы или еще чего. В общем, все, что есть.
— Так может отправишь ее на диспансеризацию? — усмехнулся тот. — Проверишь чистоту, так сказать.
— Не забывайся, — осадил Влада.
— Ладно-ладно. Пошутил я. Сделаю.
Сам не мог ответить, зачем это сделал. Наверное, просто хотел разобраться. Во всем и всегда нужно было доводить дело до конца, избавляясь от неясных моментов. Ведь именно они всегда и аукались в самый неподходящий момент. И если мои подозрения окажутся верны… Впрочем, решение стоило принимать, имея на руках факты. А пока — рано.
Начальник безопасности сработал оперативно. Впрочем, как и всегда. К вечеру передо мной лежала тонкая папка, в которой довольно подробно переписана медкарта женщины. И все было в пределах нормы, кроме одного.
Если верить данным, у Евгении не было мужчин.
Двадцать семь лет, и никого. Это не укладывалось у меня в голове. Она довольно симпатичная молодая женщина. Да, я не смотрел на нее как на женщину все это время — это правда. Но если встать на эту позицию, то… я не понимал. Да и подозревал я кое-что иное, если вспомнить ее реакцию и практически истерику. Тихую, сдержанную, но истерику. Я до сих пор хорошо помнил, как ее трясло, как судорожно она хватала ртом воздух, чтобы вдохнуть.
Могла ли она так бояться первого опыта?
Я окончательно запутался и теперь уже даже жалел, что влез во все это.
Во многих знаниях — многие печали. Но не спрашивать же у нее в лоб о причине такой странной реакции. Хотя кто знал, как ее воспитывали. Может, и правда ждала принца, хранила себя для него, вот и перепугалась тем вечером.
В общем, решил, что загадка решена, и с чистой совестью вернулся к работе. В конце концов, я извинился за свое поведение, а чтобы подобных сцен больше не возникало, решил почаще сбрасывать напряжение привычным способом — нужно было только позвонить одной из тех, с кем проводил ночи без обязательств.
И почти неделю все шло отлично. Долгожданный проект сдвинулся с места, партнеры наконец согласились на мои условия, поумерив аппетиты, Даниил вел себя примерно, а Воронцова держалась сдержанно и отстраненно, не провоцируя очередных споров.
Жизнь вошла в колею, и я расслабился. Единственное, что все еще немного напрягало, — Шумский. Бывший конкурент не давал о себе знать, и, казалось, ушел в подполье. Он был хитрым, изворотливым и ненадежным. С такими стоило быть настороже. Но пока, как уверял Влад, все было тихо. Оставалось ждать.
Размеренный уклад жизни снова нарушила Воронцова. Днем в воскресенье пришла ко мне в кабинет сама, что уже удивило меня. Ведь она явно старалась держаться подальше.
— Я хотела бы поговорить, — нерешительно произнесла она, стоя на пороге. Я даже замер, не решаясь ответить. Просто кивнул. — По поводу условий договора…
— Что-то не так в документах? Григорий сказал, ты все подписала.
— Все так, — замялась она. — Но мне нужен выходной. Точнее даже несколько дней. Подряд.
Ушам своим не поверил.
— Так надоел Даниил?
— Нет, конечно, — вспыхнула Евгения. — Дело не в этом.
— А в чем тогда?
— Это неважно. Мне просто нужно несколько дней. По личному вопросу.
— То есть ты считаешь нормальным просто так взять и нарушить условия найма? — скучающим тоном спросил, сложив руки на груди.
— Скажем так, это форс-мажор.
— Какой?
— Я не могу сказать, — снова заупрямилась Воронцова. И это так напомнило наши перепалки, когда девушка постоянно перечила мне и спорила.
— Ну раз нет, то мой ответ тоже нет.
Женя недовольно поджала губы.
— Это ваше окончательное решение?
— Если тебя не устраивает, то никто не держит. Дверь знаешь где.
— То есть, если я все же возьму выходной…
— Можешь не возвращаться, — подтвердил я. — Ты либо занимаешься моим сыном, либо своими вопросами, — решительно добавил я.
Девушка молча вышла из кабинета, а я вернулся к документам, уверенный, что поставил нахалку на место. Меня злило, что она не ответила на простой вопрос. Не доверял ей, что уж. Пусть к сыну она относилась искренне, но тем не менее была для меня чужим человеком. А жизнь отлично научила меня держать ухо востро со всеми. Даже Влада, единственного, кому удалось добиться от меня хоть какого-то доверия, я перестал проверять не так давно.
Не прошло и часа, как Женя заявилась вновь. В другой одежде и, черт возьми, с сумкой в руках. Я глазам не поверил — ведь был уверен, что она не посмеет покинуть дом. Воронцова молча зашла и положила передо мной лист бумаги.
— Что это?
— Заявление на увольнение.
— Ты серьезно? — поразился я.
— Вполне.
— И ты понимаешь, что как только покинешь дом, то больше никогда, слышишь, никогда не вернешься к Даниилу?
— Понимаю, — глухо ответила Евгения, отведя взгляд. Ее упрямство взбесило меня. Сначала она билась за право видеть ребенка, а теперь так легко отказывалась от должности его няни! Упрямая девка! Могла бы просто объяснить, что за необходимость такая возникла. Но эта ее упертость…
— Отлично. Скажи Владимиру — он отвезет тебя домой.
Женя ушла, а я все сидел и думал. Как должен быть устроен мозг у этой девушки, чтобы ее поступки и выбор казались для нее логичным. Пытался придумать хотя бы одно правдоподобное объяснение и не находил. Можно было бы подумать на тот инцидент, но она сама настояла на том, чтобы просто забыть о нем и не возвращаться. И за эти дни ничем не дала понять, что изменила мнение.
Тогда что? Что могло ее заставить бросить любимого, как она утверждала, ребенка?
Я не понимал. И от этого злился все сильнее. Настолько, что, читая документ, думал совсем не об условиях поставки, а о том, почему Воронцова снова поступила нелогично. И, конечно, встал вопрос, кого нанять в няни для сына.
Вспомнив о нем, решил пойти проведать ребенка. Тот оказался у себя в комнате. Картина была очень похожа на то, что происходило пока Воронцова не переехала сюда: мальчик сидел полу, а перед ним стояла пара машинок. Вот только интереса они у него явно не вызывали. Правда, и какой-то истерики я не наблюдал у малыша. Что уже было неплохо. Закралась мысль, что, возможно, не так уж и плохо, что Женя сама свалила в закат.
