— Останемся ненадолго на фуршет? — спрашивает Богдан после финальных аплодисментов.
Уф, начинается самое «интересное».
— Да, наверное, стоит…
Глава 22
Досадно, что моя подруга Алина так и не приехала на концерт. Она ведь принимала активное участие в подготовке! Но сегодня как раз прилетели ее тетя и дядя из Прибалтики. Девушка сказала, возможно, заскочит ближе к концу. Пока я ее не вижу.
Я знаю здесь Богдана и Софи, успела подружиться с их бабушкой Мартой. Как-нибудь прорвемся. Беру своего мужчину под руку, мы идем в сторону гримерок. Там будет накрыт шведский стол для руководителей творческих коллективов, организаторов концерта и крупных спонсоров. Ну а также близкого окружения Анны Матвеевны. Здесь не только ее семья, но и лучшие подруги.
Мы с Богданом проходим, сразу берем по стакану минеральной воды. Мой организм требует и жидкости, и еды. Полонский меня поддерживает. Выбираем тарталетки с морепродуктами, чтобы немного унять голод. Надо бы поздравить Полонскую с удачным концертом, но сейчас вокруг нее и так много народу. Все выражают восхищение, кто-то делает крупные взносы на благотворительность.
А к нам с Богданом в какой-то момент подходит сразу несколько женщин. Как я понимаю, это приятельницы его мамы.
— Молодежь! — задорным голосом начинает полненькая рыжая дама. — Хороший аппетит и метаболизм. Завидую!
— Это точно, — кивает еще одна, брюнетка со спортивной, но крупной фигурой.
Полонский в ответ качает головой.
— Вам ли быть в печали, девочки.
Понимаю, они на очень короткой ноге. Наверное, он знает женщин давно.
— Познакомь нас со своей спутницей, Богдан, — просит высокая дама с короткими темными волосами и в очках. Она не кудахчет и выглядит самой деловой.
Полонский кидает на меня теплый взгляд, гладит по спине.
— Это Виктория, моя будущая жена.
Он не задумывается над формулировкой. Даже я сглатываю от удивления, чего уж говорить про «девочек». Богдан называет мне их имена, которые я не запоминаю, а мы все просто таращимся друг на друга. Наконец, та, что просила о знакомстве, выдает дежурную улыбку.
— Очень приятно!
— Я тоже рада с вами познакомиться, — выдавливаю из себя, потому что не все взгляды такие дружелюбные.
Рыженькая активистка как будто в подтверждение моих мыслей идет в атаку.
— Богдан, а я думала, ты встречаешься с Анжеликой Бардиной! Так сказала Аня.
Женщина имеет в виду мать Богдана и говорит полнейшую бестактность. По ее хитрым глазам понимаю, она действует нарочно. К сожалению, понятие «заклятых подружек» существует во всех кругах. Иногда дамы, особенно дружащие большой компанией, не прочь задеть друг друга или подгадить.
Кошусь на Богдана, вижу двигающиеся желваки. Ох, сейчас никому мало не покажется. Но тут откуда-то сбоку приходит помощь. Хотя… Возможно, это масло в огонь. К нам подходит бабушка.
— Хочешь рассмешить бога, расскажи о планах. Пока вы разводили сватовство, молодежь сама разобралась. И молодцы! Меня тоже в свое время отец хотел замуж выдать сам, а я перемахнула через забор и была такова. И вот, какие красивые выросли дети и внуки. Глядишь, и до правнуков недалеко.
Бабуля снова мне подмигивает, а я предательски краснею. Тем временем такого же цвета становится лицо у Анны Матвеевны. Вот только эмоции ее другие.
— Мама, что вы устраиваете?! — ее голос звенит. — В такой день… Богдан! Я говорила, тебе лучше прийти одному!
Кажется, у Анны просто не выдержали нервы. Мне и жаль ее, и неприятно одновременно. Но оказалось, это цветочки…
— С чего я должен приходить один, мама? Даже вы с папой сегодня вдвоем. Мы с Викой тоже пришли от души поддержать мероприятие. Я не виноват, что про мою личную жизнь ходят легенды. И уж тем более не обязан поддерживать эти байки!
— Мы — семья! — гремит голос отца Богдана. — А ты следи за языком.
Старший Полонский приехал после начала, я даже не знала, что он здесь.
— А это моя семья, — Богдан отвечает хрипло, — хотите вы этого или нет.
Даже подружки Анны Матвеевны замирают, на лицах некоторых из них читается стыд. Многие гости вышли от греха подальше в коридор, кто-то якобы уткнулся в телефон. Марта стоит со сдвинутыми бровями, а Софи побледнела. В это время в помещении появляются две девушки. Алина и… Лика. Бардина сразу открывает рот.
— Как ты можешь разговаривать таким тоном с родителями, Богдан! Они столько для тебя сделали! Тебе совсем задурили голову.
Девица пристально смотрит на меня. Вот ведь наглая!
— Я уважаю семью Богдана, — отвечаю ей в глаза.
Но та только кривит мордочку.
— Тебе я рекомендовал держаться от меня подальше, — железным тоном напоминает Полонский Лике, — фиктивный брак сообрази с кем-то другим.
Дамы сразу начинают шептаться. Анжелика бледнеет, кидается к Анне и уводит ее под руку из комнаты.
Полонский шумно выдыхает. Он достает из кармана пачку купюр, засовывает их в прозрачный ящик на замке. Это коробка для сбора пожертвования. Подходит ко мне, берет за руку.
— Мы уезжаем. Всего всем доброго.
Боже, случилось самое страшное — Богдан поругался с семьей. В то же время мое сердце сжимается, так жаль, что родители совсем не понимают любимого! Мать расстроена им, отец зол. Только Софи догоняет нас на выходе.
— Богдан, Вика! Не расстраивайтесь… Я пойду сейчас к маме, постараюсь ее успокоить. Только найду их с Анжеликой.
Полонский качает головой.
— Не лезь в это, а то и тебе достанется. Родители должны сами принять мое решение. Вспомнить, наконец, сколько мне лет.
Софи кривится как будто от боли, закусывает губу. А нас нагоняет Алина. Подружка сразу обнимает меня.
— Вика, как ты? Боже, эти женщины спровоцировали такой скандал! Анна права, не время и не место…
— Зато расставили все точки, — прерывает Алину мой мужчина, — прости, но мы реально поедем.
Мы чмокаемся с подружкой в щечку.
— Пока, — улыбаюсь. Скорее всего, это смотрится вымучено.
По крайней мере, на лице Алины отражается большое сочувствие.
— Ладно, созвонимся, ребят. Пока.
Держусь за горячую руку Богдана, пока идем до парковки. Я даже толком не осознаю, что моя идея понравиться будущим свекрам провалилась. Больше переживаю за любимого, его ссору с семьей. Но в то же время я полностью на его стороне — он взрослый мужчина! У меня не было родителей, но бабушке я тоже время от времени перечила, отстаивала свои права. А я была совсем юной.
— Может, и правда не надо было идти? — все же уточняю в машине.
