* * *
Просыпаться не хотелось. Я начала откровенно скучать от безделья. Не хватает режима цейтнот, круговерти и совместных поездок с Мишей. С ним легко было, комфортно. Любая деловая встреча превращалась в маленькое приключение со смехом, шутками и своими курьёзами.
Что я здесь делаю? Как там Вика?
Мысли медленно съедали уверенность, оставляя беспокойство и предчувствие чего-то плохого. Надо помедитировать. Обязательно. И лучше на пляже, часов в шесть утра…
Поднимаюсь, словно зомби, восставший из могилы, и направляюсь в душ.
Привожу себя в порядок, заплетаю два «колоска», немного подкрашиваюсь, надеваю лёгкое ситцевое платье с пуговками на груди, снимаю с полулитровой банки мой подарок, кладу в приготовленную коробочку и спускаюсь вниз. Иду прямиком на кухню.
— Ты чего здесь? — удивляется Нина. Помощница тоже в платье: вид у неё довольный. — Съёмки на улице, там уже почти все собрались. Илья камеры настраивает.
— Я как всегда, — улыбнулась и достала банку с какао.
Помощница усмехнулась.
— Ну, понятно. Давай поторопись.
— Ага, — киваю и заливаю напиток кипятком. Времени варить нет. Кидаю немного ванили, щепотку корицы и сливки. Вдыхаю, зажмурившись от удовольствия.
— Мне кажется, вы готовы продаться за банку какао, — знакомый, обволакивающий голос выводит из «наслаждения».
Немного вздрагиваю и распахиваю глаза.
Прадов — весь «вылизанный» и сияющий, в элегантной лавандовой рубашке, подпёр столешницу и не спеша помешивает свой ядрёный «американо».
— У меня складывается впечатление, что вы за мной шпионите, — возвращаю его же слова и делаю глоток, рассматривая мужчину. Прихожу к выводу, что ему бы пошло рекламировать туалетную воду.
Прадов издаёт смешок.
— Знаете, у меня тоже, — он не смотрит на меня, как обычно в упор. Пронзительный взгляд льдистых глаз рисует узоры на столе и моих руках, на чашке с какао. — Вы хорошо сегодня выглядите.
Скромно поджимаю губы, уже ощущая, как расползается румянец.
— Да. Я не в песке и не мокрая и даже трезвая. Большая удача.
— Самоирония — это похвально, — комментирует мужчина и берёт свою чашку двумя руками.
Между нами непонятная неловкость; словно мужчина хочет что-то сказать или наоборот ждёт слов от меня. В любом случае, я не понимаю. Не всегда его понимаю.
— Вы спросить хотели? — слова сами соскальзывают с языка и тонут в тишине. Прадов поднимает взгляд, но в проходе появляется Олег, который подозрительно щурится, и показывает на часы.
— Потом, — отмахивается Прадов, отставляет чашку и, не глядя на меня, выходит.
Воздух буквально разряжается: становится легче дышать. И я дышу.
Девчонки во дворе щебечут, уплетая завтрак.
— Здравствуйте девушки, — здоровается «принц» и одаривает всех очаровательной улыбкой.
Мне он таким не нравится. Совсем. Кладу коробку рядом с собой и проверяю свой омлет на пригодность: вдруг, подсыпали чего-нибудь. И я не вижу этих восторженных взглядов, этих магических улыбок, не замечаю, как Артём притворно смеётся…
Беру тост и жирно мажу маслом под завистливый взгляд Снежаны. Едва заметно усмехнулась и потянулась за вареньем.
— Как провели вчерашний день? — спрашивает миллиардер. — Плодотворно?
— Скучно сидеть весь день на вилле, — пожаловалась Марина, похлопав накладными ресницами.
Прадов хотел нахмуриться, но удержался и вопросительно вскинул бровь.
— Ну… нас же теперь не пускают в город, — пояснила девушка.
Чуть не хмыкнула, ковыряя свой завтрак.
— Но вас пускают на море, — заметил «принц». — Неужели совсем нечем заняться? — спросил и хитро посмотрел на меня. И мне не нужно поднимать головы, чтобы ощущать этот взгляд.
— Мы готовили подарки, — выкрутилась Лена. — Ты посмотришь?
Мужчина задумался, продолжая разглядывать мой профиль.
— А давайте вы сложите их в одну кучу так, чтобы я не видел, а я попробую угадать, где чей?
Ой, массовик затейник! Девочки сейчас от восторга заикаться начнут.
«Принц» поднимается и отворачивается. Участницы подрываются и складывают на столе перед ним свои сувениры в пакетиках и мешочках. Плохо, что Прадов уже видел мою коробку.
Быстро прячу её под стол, хватаю вафельное полотенце и заворачиваю свой подарок в него. Подхожу последней и кладу «сюрприз» под остальные подарки.
— Посмотрим, что тут у нас, — мужчина изображает живой интерес. Он, правда, есть: глаза рыщут по этой куче, мечутся от одного пакета к другому, ищут. — Алиса, а вы не хотите положить свой подарок, — кивает на коробку, как бы ему всё равно.
— Он уже там, — невозмутимо открываю коробку и демонстрирую пустоту.
Прадов беззвучно смеётся и откидывается на стул.
— Хорошо. Приступим, — теперь мужчина улыбается естественно. Виден азарт, с каким он разворачивает подарки.
— Оригами, — странно выдыхает, разглядывая птичку, словно вспомнив что-то. — Думаю, это Лена, — улыбается мужчина и пристально смотрит на блондинку.
— Это нечестно, — кокетничает девушка. — Угадал.
— О-о, самодельная открытка. Очень интересно, — Прадов разворачивает изделие, его брови ползут вверх. — Даже не знаю… Лида, наверно.
— Света, — смущенно улыбается шатенка.
Потом был кулон из верёвки и серёжки. Нашлось и печенье от Снежаны.
Мужчина откопал полотенце и поджал губы, чтобы не рассмеяться.
Медленно, словно боясь, развернул и прикрыл глаза, борясь со смехом.
— Алиса, — выдыхает «принц». Я поджимаю губы и смотрю ему в глаза верно и преданно. — Только не говори, что это…
— Да, — киваю, улыбаясь.
Мужчина глухо смеётся и надевает на руку игрушку для кукольного театра, просовывая пальцы в лапки. Эта смешная собачонка, с лохматыми ушами и стеклянными глазками, у неё даже есть язычок и красный ошейник.
— Можно я не стану звать её Пипи? — обращается Прадов, словно мы одни за столом. Его мало заботят ревностные, вопросительные взгляды: мужчина видит только меня и собаку на своей руке.
— Можно я не стану звать вас Артём Германович? — спрашиваю в ответ, складывая руки под подбородком. — Как вам Пётр Петрович? Или Вениамин Аркадьевич?
Прадов впервые смеётся так естественно, прикрываясь кукольной собакой.
— Ладно! Я понял, — весело выкрикивает и поворачивает игрушку к «аудитории». — При-вет, дев-чонки! Я Пипи! Лучший и преданный друг Артёма. Хотите, я научу вас лаять? — другим голосом кривляется «принц».
