Ну, всякое бывает, решила взять принца за… инвестиции?
Девушка отстранилась, поправила платье и, улыбаясь, вернулась на своё место.
— Спасибо вам за увлекательный вечер… Увидимся завтра, — мужчина поднимается, вытирая рот и показывает Илье, чтобы прекращал вещание.
— Дай сюда бумажку, — требует у Лиды.
— Зачем? — девушка невинно хлопает шоколадными глазками.
— Нина! — кричит миллиардер, так что цветы в вазах задрожали.
— Ничего подобного в заданиях не было, — краснея, оправдывается помощница.
Слышится смех. Мой? Мой смех? Какого… я смеюсь?
— Вам смешно? — прищуривается миллиардер, переключив внимание на меня. Лида, пользуясь случаем, ускользает, как и другие участницы, чувствуя, что вот-вот полыхнёт.
Зачем она это сделала? На что рассчитывала? Покорить? Удивить находчивостью?
— Вас поцеловала женщина. Это просто ужасно. Не знаю, как вы пережили, — стараюсь не улыбаться, но просто у Прадова было такое возмущенное лицо. И вообще, что я такое говорю?!
— Вы веселитесь? — возмущенно.
— Я скорблю, — иронично.
— Да вы издеваетесь!
— Отнюдь. Сочувствую.
— Вы врёте.
— Да, — отвечаю как на духу и не могу не улыбаться.
— Алиса, — рычит «принц».
— Всё ухожу, — примирительно выставляю руки. — А можно забрать какао?
Нина смеётся в кулак, а я прячусь на кухне подальше от грозного взгляда.
Миллиардер великодушно покидает нашу виллу, уехав на арендованном серебристом «мерседесе». А я запираюсь в своей комнате, засев за учёбу, очень надеясь, что девочки не придут с разборками. Я ведь ничего не сделала? Смех, это ведь не преступление?
Вечером, не рискую присоединиться к съёмочной группе за ужином, чтобы не гневить нашего принца, а то ещё явится нежданно-негаданно… Беру еду и снова запираюсь в комнате. Девочек, кстати, не видно. Наверное, в город ушли развлекаться, чего им дома сидеть молодым и красивым, может, встретят своего более сговорчивого миллионера.
Засыпаю с тревожными мыслями о том, что я совершила ошибку, придя сюда, ещё не догадываясь, что приготовило мне утро…
* * *
Утро. В Греции оно наступает раньше из-за жары. В восемь утра можно смело отправляться на пляж, а ближе к двенадцати, лучше оттуда бежать. И это несмотря на май месяц. Температура воздуха днём двадцать восемь градусов, но местные жители, чувствуют себя вполне комфортно. Может потому, что летом тут столбик термометра запросто может перепрыгнуть отметку «сорок»?
В комнате уже душно, спасают только жалюзи. Спешно включаю кондиционер, путаюсь в одеяле и с грохотом падаю на пол.
Как обычно.
Поднимаюсь, потирая ушибленные колени, смотрю на часы и бросаюсь в ванную. Вчера Алексей пригрозил новым заданием и объявил общий сбор в девять утра. Сейчас без пятнадцати.
Надеваю шорты, за которые получила от Влада, выбираю нежно-бирюзовую маечку, зачёсываю волосы в высокий хвост и дергаю ручку двери.
И ничего не происходит. Дергаю ещё. Потом ещё. И ещё…
Фигушки! Заперто.
— Вот… курицы, — срываюсь в сердцах, уже догадываясь, чьих это рук дело. Больше не кому. Вряд ли кто из съёмочной группы станет меня запирать.
Меня просто решили дисквалифицировать. Мол, не явилась на задание, значит не очень-то принц и нужен.
Шумно вдыхаю через нос и выхожу на балкон. Второй этаж. Ни карниза, ни решёток, ни водосточной трубы. Прыгать боюсь.
Никогда не чувствовала в себе альпиниста, и сейчас спускаясь по простыне, привязанной за железку балкона, не чувствую.
Руки дрожат от напряжения, скольжу вниз и падаю на попу, отбив копчик. Едва сдерживаю ругательный поток и поднимаюсь.
В гостиной уже начался ажиотаж. Идут съёмки. Чёрт, я не понимаю, что делать! Прикладываю руки к стеклу и пытаюсь разглядеть, что девчонки творят на кухне. Вроде завтрак. Какой-то коктейль.
Прадов непринуждённо откинулся на стул, глаза завязаны чёрной лентой.
Господи, что они там делают?
Прижимаюсь спиной к двери, выдыхаю и решаюсь войти.
Украдкой иду мимо оператора, Алексей смотрит укоризненно, показывая на часы. Виновато развожу руками и продвигаюсь к холодильнику.
Ладно, раз они готовят, тоже что-нибудь сделаю. Например, бутерброд.
Начинаю творить шедевр, всё как я люблю, но редко могу себе позволить. На работе питаюсь в кафе, дома мы не держим половины продуктов из-за Вики, которая всё равно их жрёт по углам.
Марина странно смотрит на меня, отправляя в блендер нарезанную зелень. Улыбаюсь и делаю следующий бутерброд.
— Не вздумай всё испортить, — шипит Настя, наклонившись к моему уху.
На мгновение, я подумала, что она затолкает меня в морозильную камеру.
— Я готовлю себе еду, — непринуждённо улыбаюсь, укладывая третий бутерброд.
— Ваш полезный завтрак готов! — торжественно произносит Снежана.
Сажусь напротив миллиардера, с другого конца стола и наблюдаю, как он с закрытыми глазами пьёт зелёную, полезную каку. Десять девчонок затаили дыхание.
— Ум, — удивлённо причмокивает. — Это… смузи. Базилик, сельдерей… очень… питательно, — мужчина срывает повязку и вежливо улыбается довольным «принцессам». — Спасибо. Вам удалось меня удивить.
Подавила смешок и откусила бутерброд, сочно захрустев единственным листиком салата в этом калорийном безобразии. В полной тишине, хруст произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
Прадов переводит взгляд на меня и сглатывает. В смысле не на меня, на бутерброд.
— Алиса, а что это у вас? — осторожно интересуется, а в глазах голод. — Мясо?
— Где? — искренне удивляюсь и смотрю на бутерброд. — Вы имеете в виду этот сочный кусок холодной говядины с ломтиком бекона? Нет. Вам показалось, — поднимаюсь и беру со стола полоску сельдерея. — Кушайте витамины, говорят полезно для мужской силы, — тонко намекаю и бросаю зелень в стакан.
Вежливо улыбаюсь и выхожу на веранду.
Хорошо… Солнышко светит, слышатся торопливые шаги по деревянному настилу…
— У-м-м,… это то, что нужно! — Прадов плюхается на ступеньку рядом и нагло лишает меня бутерброда, с наслаждением вгрызаясь в него зубами.
Не смеюсь, чтобы не спугнуть. Продолжаю смотреть на море.
— Дня два по-человечески не ел, — машинально комментирует он. Так бедолага увлёкся, что позабыл о своей напускной суровости.
Молча поднимаюсь и захожу в дом.
— Алиса, вы обиделись? — доносится мне вслед.
