Это было просто невероятно. Я ощущала, как член и пробка трутся друг о друга, стимулируя ту самую стенку влагалища, где находилась точка «G», от чего я просто растворялась в происходящем, становясь одним единым криком страсти. Одними чувствами. Одним сексом.
Такого со мной не делал еще никто. А Тол просто взял и поимел меня. Так как он хочет. И это просто доводило до оргазма каждую клеточку моего тела. Мне было настолько невероятно, что когда соки хлынули из меня, я даже не сразу заметила это, потому что все это время была на грани оргазма, и ощущения с ним ничуть не отличались от ощущений до него.
Но Тола мой оргазм не остановил. Он хотел достичь своего. И достиг. Но я не знаю, как скоро, потому что, кажется, отключилась от такой вереницы ощущений. Это был самый лучший секс в моей жизни.
Мне кажется, я пришла в себя только после того, как Тол освободил и вытер меня. Я вроде бы ощутила запах пиццы. Значит уже и курьер приходил.
Лежа полностью обнаженная и оттраханная по всем фронтам, я еле развернулась на спину. Тол сидел на краю кровати в трусах и уплетал пиццу. Он совсем не устал! Вот это да!
Мое все еще помутненное сознание родило вопрос, и я сама не знаю, почему озвучила его.
— А с Кариной ты так делал…? — еле дыша проговорила я.
Тол проглотил очередной кусок.
— Конечно. И не только так. Позавчера, например, я ее вообще подвешивал.
— Угу… — проговорила я.
Но через пару мгновений я подскочила. Не знаю, откуда взялись эти силы и какой импульс поднял меня. Наверное услышанное.
— Позавчера?! Но ты же говорил…
— Что я говорил? Что Карина игра? Да. Но могу же я получить удовольствие от этой игры?
Я пождала губы, услышав эти слова. Неужели Тол просто использовал меня…? Но я-то думала…
Развернувшись на меня, он усмехнулся.
— Чего сверлишь меня? Еще скажи, что ты ни с кем из группы не спала.
Мое сердце застыло. Откуда он знает…?
— Не переживай, — продолжил мужчина. — Мы этим не хвастаемся. Я сам догадался. Ты не из таких, но взять тебя силой можно, от чего становится еще приятнее. Так что я понимаю парней.
— Но я…я…
— Ой, давай без сцен ревности. Хорошо? Я тебе ничего не обещал. Я сразу сказал, что я другой. Ты могла дать мне по яйцам и уйти. Но ты осталась.
Я ощущала, как в глазах начали собираться слезы.
— А…а как же песня…?
Тол отложил кусок пиццы, но расстраивало его только то, что ему не дают поесть.
— Я всем посвящаю песни, когда происходит то, что сейчас между нами. Меня такое вдохновляет. Вот и все. Но это не любовь и ничего такого. Просто секс. Как и у всех в группе.
Первая слеза все же не удержалась и скатилась по щеке, но лицо мое вдруг нахмурилось.
— Антон не такой.
Услышав это, Тол захохотал.
— Антон не такой?! Да он до сих пор держит рекорд группы по количеству уложенных фанаток за тур!
Что…? Этого не может быть…Я отказывалась в это верить! Ведь со мной…Со мной он был совсем другим! А те его слова…Тол просто блефовал! Потому что он бессердечный урод, не способный на любовь.
Встав с кровати, я принялась собирать свои вещи.
— Ты куда…? — удивленно спросил он.
При чем он реально был удивлен! Боже! Какая же я дура!
Молча одевшись, я прошла мимо солиста и окинула его пренебрежительным взглядом. Это нужно было сделать уже давно.
— Отныне вы мой начальник, а я ваш секретарь. На этом все. По другим вопросам просьба меня не беспокоить. Всего доброго, Анатолий Евгеньевич.
С этими словами я пошла вниз. Кажется, Тол хотел пойти за мной, но самолюбие помешало ему. Поэтому я молча обулась, взяла куртку и покинула его квартиру, громко хлопнув дверью.
Глава 22. "Отпуск"
Я не могла поверить своим ушам! Несмотря на весь тот спектр эмоций, что я испытывала в тот момент, среди них присутствовали мелкая самокритика и даже щепотка рациональности. Если вспомнить все слова Тола, в чем-то он действительно был прав. Я согласна, что пришла к нему сама, потому что хотела. Я не сопротивлялась ему, потому что хотела. А все те мои порывы, как бы сказал Коля, были лишь попыткой убедить Тола в том, что я порядочная и пыталась ему помещать. На деле же я совсем не пыталась. Признавать это противно, но я признаю.
Едем дальше.
Я признаю и тот факт, что Тол ничего мне не обещал. То есть, он не клялся мне в любви и не вставал передо мной на одно колено. Более того, он самолично сказал мне, что романы не для него, и я прекрасно это слышала. То, что они с Кариной что-то мутят, было очевидно по их поведению. Так что по всем этим пунктам я готова признать свою вину и наивность.
Чтобы не разочароваться нужно не очаровываться. Это давно известно. А я впрямь очаровалась Толом. Его внешностью. Его голосом. Его музыкой. Так что здесь целиком и полностью моя вина. Но… Я не могла поверить в то, что Тол говорил про Антона. Про своего товарища и друга. Я отказывалась верить, что это правда, а значит Тол сорвал. Винить меня он может сколько угодно и будет тысячу раз прав. Но Антон… Зачем Толу это?
Я держалась до последнего, покидая злосчастный жилой комплекс. Даже попрощалась с охранником, как вдруг он окликнул меня.
— Извините, могу я записать ваш адрес? Анатолий Евгеньевич просил изготовить для вас пропуск. Мне нужно знать, куда его доставить.
Я остановилась, хотя сил сдерживаться уже не было. Я прекрасно понимала, что наличие пропуска выделяет меня перед дамами типа Карины (и то не факт, что у нее его не было) лишь тем, что я работаю на Тола и это бы облегчило мой проход к нему. Но не в этот раз.
Изобразив на лице улыбку, я оглянулась.
— Не в этот раз. Так ему и передайте.
С этими словами я покинула здание. Благо такси я вызвала еще по дороге до этого КПП, через приложение, потому водителя я прождала всего пару минут. И только в машине позволила себя расслабиться и заплакать. По вискам били все те мысли, что преследовали меня шлейфом, пока я спускалась и шла на выход. Почему? Почему я решила, что нужна ему? Потому что выделял меня среди прочих? Потому что постоянно смотрел на меня? Потому что сказал, что пишет про меня песню?
Господи, Яся! Тебе надо взрослеть! Надо перестать верить в сказки и во всю эту настоящую любовь до гроба! Гоша, которого ты любила, бросил тебя, потому что не захотел понять. Толу до тебя вообще дела нет. Ты для него просто очередная. Про остальных и говорить не приходится.
Я пыталась взять себя в руки, как вдруг мне пришло сообщение от обеспокоенного брата. Он волновался, добралась ли я домой. Я ответила ему, что да, и выключила телефон. Никого не хотела видеть и слышать.
