К нам приближается невысокий человек восточной внешности, улыбаясь во все тридцать два белых зуба. Я осторожно подхожу к Рустаму и становлюсь рядом. Выдрессировали меня. Амир выдрессировал. В любой непонятной ситуации я делаю вид, что все идет как надо, и молчу. Бред какой-то.
— Рустам, брат, — разводит человек широко руки, — давно не виделись. Куда ее везти? — он кивает на меня, а я молчу. По-прежнему. Ветерок дует мне в лицо, отчего солнце кажется не таким горячим, и это единственное приятное в моей ситуации.
— Куда-нибудь, — хмыкает Рустам, — она еще не определилась.
— Да не вопрос. По дороге определится, — мужчина кажется веселым и довольным, как никогда. Меня же он напрягает. Есть в нем что-то странное. Глаза бегают, будто он что-то скрывает.
— Я знаю, что у тебя это не вопрос. Смотри, чтобы на хвост по дороге не сели.
— Ты же меня знаешь… ни одна собака не прицепится. Гарантию даю. Пошли, — он смотрит на меня и кивает себе за плечо, — там моя машина стоит. По бездорожью проедемся немного.
Я делаю шаг, и в этот момент Рустам поднимает руку с пистолетом. Направляет его на голову этого человека и в тишине раздается оглушительный выстрел. Шокирующе неожиданно. Внезапно.
Я медленно поднимаю руки ко рту, зажимая его. Мужчина, который должен был меня отвезти в новую жизнь, падает на землю навзничь.
— Не признался-таки, тварь, — хмыкает Рустам, — ладно. Теперь точно всех крыс вычистили. Хоть это хорошо.
Я отворачиваюсь, меня начинает тошнить, а потом мир темнеет перед глазами и наступает спасительный обморок.
Эпизод 56
Открываю глаза я уже в знакомом месте. По потолкам угадываю, что лежу в доме Амира. В его комнате. Как я сюда попала — помню только урывками. Так, кадры, всплывающие в памяти и тут же исчезающие в темноте. Помню, как меня тошнило, и кто-то ругался, поддерживая меня поперек талии. Вроде бы по голосу это был Рустам.
Тот, кто хладнокровно убил человека, после стоял и придерживал мне волосы, чтобы я не запачкалась. Умилительно настолько, что хочется спросить: “Господи, это правда моя жизнь? Куда я попала?”.
Во рту еще стоит поганый привкус, да еще и жажда жутко мучает. Такое чувство, что у меня там целая пустыня, посреди которой насрал верблюд.
Я осторожно сажусь на кровати, осматриваясь. За окном темнеет. Небо вон какое красное. День к закату клонится. Долго же я валялась в отключке. С меня заботливо сняли обувь, поэтому я слезаю с кровати и голыми ступнями шлепаю по полу в ванную. Там открываю кран, полощу рот раствором и, плюнув на все, склоняюсь над раковиной, жадно глотая холодную воду.
— Рита, простынешь.
Я вздрагиваю, поперхнувшись, и стремительно выпрямляюсь, вытирая рот. В зеркале, в отражении вижу Амира, который стоит в дверях, подпирая косяк и сложив руки на груди.
Господи, как стыдно-то. Веду себя, как свинья. А я ведь его не видела почти две недели. Прекрасная вышла первая встреча после долгой разлуки.
— Воды принести? — интересуется Амир, рассматривая меня, а я мотаю головой.
— Нет. Спасибо. Я уже попила. Ты что, был где-то рядом?
— Да. В соседней комнате. Услышал, как ты ходишь.
Я, наконец, разворачиваюсь к нему. Упираюсь поясницей в раковину, чтобы не упасть от слабости, и холод меня немного отрезвляет. Заставляет проснуться окончательно.
Я задаюсь вопросом, пока мы с Амиром смотрим друг на друга — “скучала ли я по нему?”. Не могу понять. Несомненно, что-то внутри странно шевелится при его появлении. Отдает прямо в сердце непонятное, тянущее чувство. Но его природу я не могу разгадать.
Я не бросаюсь Амиру на шею с радостными криками, даже в объятия не бегу. У меня нет щенячьего восторга, вроде того, что был на первых порах в наших отношениях с Вовой. Восторга, который обычно сопровождает симпатию к человеку. К человеку, с которым я делила постель. Которому я должна была стать фиктивной женой.
Мне даже неловко — ведь мы с Амиром остались по-прежнему почти незнакомцами. После того, что между нами было. Поэтому я молчу, когда Амир прекращает подпирать косяк и подходит ко мне. Он поправляет мне мокрые волосы — отбрасывает их с плеча за спину. Заставляет поднять лицо вверх, положив ладонь на затылок, и потом, царапнув меня щетиной, наклоняется и коротко прикасается губами ко лбу.
Я не знаю, что он вложил в этот странный и достаточно невинный поцелуй, но меня неожиданно прорывает. Я просто падаю лбом ему на грудь. Мои руки сами неуверенно пытаются обнять Амира, а потом он берет просто их за запястья и сам заводит себе за спину. Черт. Он, все-таки, действительно здоровый и мощный мужчина, мне даже обхватить руками его трудно. Но оказаться в его объятиях — невероятно уютное ощущение. Будто он от всех тебя закрыть может. Спасти. Защитить.
Потом, возможно, я буду жалеть из-за этого порыва чувств. Амир был и остается человеком из другого, темного и страшного мира. Я уверена, что за его душой водятся грехи. Он и со мной поначалу обращался достаточно жестко и грубо. Разве я могу забыть это? Только на секунду, поддавшись своему желанию найти в нем какое-то тепло. Для себя.
— Все ведь закончилось, да? — спрашиваю я его, — Рустам… он зачем-то выстрелил в того человека. Который должен был меня увезти. Сказал, что всех крыс вычистили. За что он его так?
Я чувствую всем телом, как Амир хмыкает.
— За дело, Рита.
Ну вот. Он продолжает отвечать скупо и односложно. Наверное, это только во мне живет маленькая глупенькая принцесса, которая еще не до конца стерлась взрослой циничной женщиной, и пытается изо всех сил поверить, что если рыцарь оказался чудаком на букву М, то хотя бы дракон превратится в прекрасного принца.
Но, кажется, такой сказки не существует. Дракон всегда остается драконом. Зубастым, злым и страшным.
Я отстраняюсь от Амира, и он отпускает меня. Во мне зажигается огонек горького разочарования. Мне не везет на мужчин. Впрочем, это проклятие большинства женщин.
— Тебя выпустили, — произношу я, не поднимая на него взгляд. Просто говорю, глядя в никуда.
— Рустам все разболтал? — констатирует Амир, — надо было ему челюсть сломать еще.
— “Еще”?! — восклицаю я, не сдержавшись, и все-таки, поднимаю на Амира взгляд.
— В голову он получил за ваш разговор. И за то, что при тебе эту мразь завалил. Ты только выписалась — и опять в обморок грохнулась. Идиот, блин. Болит что-нибудь?
Я прислушиваюсь к себе. Нет, у меня уже давно ничего не болит. Только иногда при слишком резких движениях бывает дискомфорт. Но я очень надеюсь, что со временем он пройдет. Видимо, просто при выстреле задело какие-то мышцы или нервы.
— Нет, — отвечаю я. Амир задумчиво окидывает меня взглядом. Я сейчас в джинсах и футболке. У меня была возможность заказать вещи в больницу, и я решила, что слишком соскучилась по такой одежде. Я жду очередную гадость от Амира по поводу моего вида, но он молчит. Ничего не произносит. Тогда начинаю говорить я, — что дальше будет, Амир? Моя поездка сорвалась. Организуешь новую?
