Фрида, которой мужа отчего-то всегда было найти легко (отбиться сложно), кивнула.
— Конечно, милорд. — Заявление графа, естественно, граничило с грубостью: ни один джентльмен в здравом уме и твёрдой памяти не станет намекать на то, что леди примется сплетничать, стоит ей выйти из дома. Но вряд ли в таком состоянии Бальмор был в здравом уме. Он ещё неплохо держался — во всяком случае, куда лучше своей жены.
— Фрида, я вам верю, — прошептала тихая и испуганная графиня Элен, взяв Фриду за руку и ведя куда-то вглубь дома.
Ричард отправился было следом, но Фрида покачала головой. Ничего с ней не случится, а Бальморы и так против её присутствия. Ричарда же они не знают, для них это будет ещё один любопытный зевака. Не стоит надоедать хозяевам сверх меры.
В комнатах наследницы были задёрнуты шторы и горели свечи.
— Генри б-боится солнечного света, — дрожащим голосом объяснила графиня. И прижала руку ко рту, давя рыдания.
Фрида представила, как она бы себя чувствовала, бойся её сестра, Эвилина, солнечного света. И разволновалось так, что к горлу снова подкатила тошнота, а солнышко внутри протестующе запульсировало. Фрида положила руку на живот и медленно выдохнула, успокаиваясь. Не дай боги!
— М-мой муж, — продолжила графиня, тоже успокоившись. — Он н-не верит, чт-то это фейри. Г-говорит, Генри помутилась рассудком. Что это м-модная инфлюэнция!
Инфлюэнция действительно была весьма популярна, особенно среди женщин высшего общества. Болезнь пришла из Конфедерации и нападала внезапно: жертву сражала головная боль (от которой, говорят, очень помогали бриллианты), поднималась температура, наблюдалось нервное истощение, пропадал аппетит, а затем появлялась слабость. Фрида, читая в «Ведомостях» про эту болезнь, всегда думала, что это прекрасный способ давления на супруга. Дескать, умру — тогда попляшешь! Например, леди Уайтхилл, мать Фриды, никогда не болела инфлюэнцей. Вот ещё! Леди была здорова, как молодая гончая. А муж забит, как последыш. И никакой инфлюэнции.
В гостиной Генриетты со всех сторон на Фриду смотрели куклы. В сумраке закрытых окон и при свечах это было… страшновато. Множество фарфоровых леди пили чай, танцевали, играли в бридж и прогуливались в искусственном саду, красуясь очаровательными платьями и затейливыми причёсками. Здесь были даже маленькие собачки, весьма детально сделанные.
— О, Генри коллекционирует кукол, — быстро улыбнулась графиня, заметив взгляд гостьи. — У нас есть даже экземпляр из царства Энки.
Фрида посмотрела туда: черноволосая кукла в затейливом халате с широкими рукавами склонилась над цветком, держа в одной руке раскрытый парасоль, а в другой — бумажный круглый веер. С царством Энки империя давно пыталась наладить торговые отношения, но это было сложно — препятствовал Халифат, который не желал пропускать сквозь свою территорию торговые караваны.
— Изумительно, — пробормотала Фрида. Кукла наверняка стоила целое состояние. Как она попала к Бальморам?
— А вон ту подарил ваш муж… Ох, простите, мне не стоило…
Фрида взглянула на фарфоровую копию фейри и прикусила губу. Не хватало ещё разреветься на пару с графиней.
Но тут из комнаты, примыкающей к гостиной, выскочила взволнованная горничная, и графиня, словно очнувшись, поспешила в открытую дверь. Фрида за ней.
Здесь горела всего одна свеча — у кровати, на которой, запутавшись в покрывале, лежала бледная, тоненькая девушка, некогда красивая, но сейчас слишком измождённая. Её запястья и щиколотки были привязаны к резным столбикам кровати.
— Мама, — прошептала девушка. — Пожалуйста, воды…
Графиня, опередив горничную, метнулась к графину на столике из слоновой кости. Фрида, остановившись в тени, рассматривала виконтессу и не обращая внимания на суету. Дитя медленно, но верно убивали — и делали это фейри. Фрида догадывалась, кто — во всей Волшебной стране, пожалуй, не было другого такого… мерзавца (каким его считала Фрида) или проказника (каким его считали сами фейри), который обожал иллюзию и ещё сильнее любил использовать её на беззащитных людях.
Фрида снова перевела взгляд на щиколотки девушки. Они и правда были в крови. Бедное дитя, вряд ли она бегала — слишком просто для изобретательных фейри. Танцы, кривая пародия на балы Лесного короля. Тот фейри очень любил брать чужую красоту и выворачивать наизнанку до противного: красоту балов, красоту девушек…
Генриетте тем временем дали напиться. После этого графиня, нервно глядя на Фриду, сказала дочери:
— Милая, у нас гостья.
— Мама, не нужно врачей, — шёпотом перебила Генриетта. — Пожалуйста…
— Это не врач, дорогая. Посмотри, это герцогиня Виндзор, леди Фрида…
Графиня ещё не успела закончить, как её дочь вздрогнула и широко распахнутыми глазами посмотрела на Фриду:
— Вы… Вы…
— Дорогая, тише! — Графиня побледнела. — Анна, дайте же успокоительное!
Другая горничная метнулась к столику, но Фрида, вглядываясь в бледную до синевы Генриетту, покачала головой.
— Не нужно. Леди Генриетта, вы меня знаете?
Девушка замотала головой.
— Нет. Ваш… муж…
Сердце Фриды ёкнуло.
— Что мой муж?
— Она бредит, — вздохнула графиня. — Генри, милая моя…
Ни дочь, ни Фрида её не слушали. Генриетта продолжала срывающимся шёпотом:
— Он… просил передать… чтобы вы оставили его в покое!
Фрида открыла от удивления рот — и забыла закрыть.
— Что?
— Она бредит, — потерянно повторила графиня, и на этот раз Фрида была склонна с ней согласиться.
— Вы видели… моего мужа, Генриетта?
Девушка быстро кивнула.
— Да, но… как фейри. У него были оленьи рога и ноги, как… как у барашка! И лицо как у фейри, знаете, острое. Но он заговорил со мной, и я сразу его узнала.
Фрида, остолбенев, слушала её. И спросила потом совсем не то, что собиралась:
— А что вы с ним делали?
Генриетта впервые улыбнулась — это был призрак улыбки, робкий, как язычок свечи на ветру.
— Мы танцевали…
Фриду бросило в жар.
— Олень похотливый! — выдохнула она, прежде чем прикусить язык. И тут же прижала руку к губам. Как? Эш умер, Генриетта могла видеть кого-то похожего, не иначе!
— Что вы, леди, там… все… т-танцуют, — выдохнула девушка, и это вернуло Фриду к реальности.
Конечно, она видела иллюзию. Там, куда её переносит магия фейри, иллюзия всё — абсолютно всё, что она видит.
— Генри, милая, выпей лекарство, — графиня уговаривала тем временем дочь.
Фрида отмахнулась от назойливых мыслей.
— Не нужно, леди Элена, не поможет. — Она прошла к кровати. — С вашей дочерью действительно играют фейри. Генриетта, примите, пожалуйста. — Фрида вытащила из декоративной сумочки рябиновое ожерелье и надела на девушку. — Это нельзя снимать.
