Ему нравится, что она так действует на него.
И как, чёрт побери, ему не нравится, что она так действует на него. Суворов чувствует себя уязвимым. Он не хочет ничего ей объяснять, она просто должна принять его предложение, и всё!
Ну почему ты такая упрямая, храбрая птичка.
Максим больше не собирается говорить, хоть он и видит, что Марго ждёт от него ответа.
По жизни он больше человек дела, нежели слова. Вот и сейчас Суворов намерен действовать.
Его рука по-прежнему лежит на её горле, вторую он укладывает на затылок девушки. Глаза Маргариты расширяются.
«Что он, черт побери, задумал?» - проносится гневная мысль. Марго хочет вырваться и даже закричать, но вовремя вспоминает недавний опыт. Он заткнет её, он так уже делал. Поэтому она меняет тактику. Решает, что будет покорно стоять и не проявлять интерес, что бы он там ни делал. А когда всё закончится, скажет, что ей не понравилось, и удалится восвояси. План кажется мудрым, но только до того момента, когда чувственные губы ложатся на её щеку.
Щеку?!
Нежные прикосновения заставляют кожу покрыться мурашками.
Максим не спешит… на этот раз. Поглощает каждый сантиметр нежной кожи, а сам заглядывает в широко открытые глаза девушки. Она не отталкивает его, что немного сбивает с толку. Ему проще порабощать, так он привык. Но Марго, она... другая.
- Что? Даже не будешь кричать? - тихо шепчет ей на ушко.
Марго отрицательно покачивает головой.
- Храбрая птичка, - снова злит её Максим, но прежде чем её ротик начнёт возмущаться, накрывает его своим.
За спиной Маргариты, всего в паре шагов, холодная стена подъезда. Но девушка не чувствует холода, когда Суворов сгребает её с места и пригвождает к этой стене. Марго чувствует жар. Этот жар проносится по всему телу, когда он бесцеремонно подсовывает колено между её стройных ножек, так что она против своей воли седлает его. От неожиданности Марго тихо ойкает, и в её рот тут же вторгается его язык. Как и в тот вечер, Максим буквально поедает её. От вкуса, запаха этой девчонки сносит крышу. А когда их дыхание учащается и её язык робко встречается с его языком, вот тогда Максим прикладывает титанические усилия, чтобы не разорвать на девушке одежду и не тра*нуть прямо в этом подъезде. Но он не станет этого делать. Для начала вкусит её сполна, заставит умолять о близости.
А ты будешь умолять, храбрая птичка!
Маргарита сама не понимает, когда начинает отвечать на поцелуй. Её никогда так никто не целовал. Она никогда не чувствовала себя настолько слабой, порабощенной и безвольной. Ей нравятся такие ощущения.
И в тоже время не нравится, что она не может сказать «нет». Не потому что он берет её силой, а потому что ей... приятно?
Что, черт побери, со мной происходит?
Маргарита находит в себе силы немного отстраниться, хоть это и сложно, учитывая, в каком капкане она находится.
Пару секунд урывками глотает воздух, в то время как Максим выглядит невозмутимо и дышит ровно и спокойно.
- Я соглашусь на эту работу… но только при одном условии.
- Каком?
- Ты так больше не делаешь.
- Как? Вот так? - рука с её шеи скользит за спину, спускается вниз и обхватывает попку. Максим прижимает Марго ещё плотнее к себе. Так что она чувствует степень его возбуждения.
- Д-да, так, - ответ даётся непросто. Тело подводит, оно готово двигаться навстречу ощущениям, которые хочет подарить этот мужчина.
Чертово тело.
- Ты уверена? - Максим вновь припадает к её губам. Дразнит в коротком, но глубоком поцелуе.
- Уверена, - ещё немного, и Маргарита потеряет контроль, а она этого совсем не хочет. Укладывает руки на его грудь, с натиском надавливает. - Ты согласен на мои условия?
Секундная пауза, взгляд пронизывающих карих глаз, пара ударов сердца, и Марго стоит на онемевших ногах. Максим отступает.
- Завтра в моем офисе в восемь утра, - говорит деловым тоном. От перемены его настроения у Маргариты ползут мурашки по позвоночнику.
- Завтра пятница. Могу я придти в понедельник?
- Нет. Я и так долго ждал. Поэтому не заставляй меня злиться, храбрая птичка, иначе пожалеешь.
И чтобы не дать ей возможности поспорить, Суворов быстро покидает этаж, а через полминуты и подъезд. В первую очередь он бежит сам от себя.
Какого хрена эта девчонка на меня так действует? Она же ещё совсем зелёная. Сопля...
Уже на улице Максим урывками заглатывает кислород. Голова немного прочищается, и на лице возникает эта глупая улыбка. Опять.
Максим рычит от негодования и быстрым шагом проходит пару домов. Машина стоит там, где он её оставил. Но она слишком приметная и уже окружена детворой. Маленькие засранцы по очереди фотографируются на фоне «порше», а при виде грозного дяди даже не разбегаются в разные стороны. Или вид Максима с глупой улыбкой не нагоняет ужаса? Раздражаясь, Макс резко открывает дверь, протискивается в тесный салон и, не жалея тачку, громко захлопывает дверцу.
Ключ в замке. Приятное урчание мотора. Суворов надавливает на педаль газа и срывается с места.
А Марго ещё долго утихомиривает своё сердце, рвущееся из груди, пытается подчинить собственное тело и восполнить лёгкие кислородом. И сколько бы она ни дышала, ясность так и не наступает.
Она согласилась на эту работу, назвала какое-то дурацкое условие, которое Суворов с лёгкостью принял, хотя она могла и вовсе отказаться. Или не могла? Боже, её рвало на части от собственных метаний.
В таком подавленном состоянии её находит Надя.
- Ты чего не заходишь? - в глаза Маргариты бьёт свет от фонарика. Девушка стоит в темном подъезде, привалившись к двери. Надя с волнением её разглядывает. - Что-то случилось?
- Случилось, Надя, случилось, - Марго всё же открывает дверь. - Завтра я иду на работу.
- Но это же хорошо!
Проходят в квартиру.
- Нет, это не хорошо, - останавливает поток радости у подруги. - Работать я буду у Суворова! И поэтому мне нужна самая короткая юбка, которая у нас имеется.
Надежда от удивления роняет челюсть, но быстро берёт себя в руки.
- Найдём!
Глава 7.
Максим плохо спит этой ночью. Почти пустая квартира на окраине города сегодня действует на него угнетающе. Тот дом, в котором они жили с Машей, давно запечатан и стоит словно памятник. В нем не тронута мебель, фотографии на стенах, одежда на полках - ничего. Всё так же, как было пять лет назад. Столько же Макс туда не входил. Не мог.
