Ну а о чем еще думать, когда каждый куст намекает на златоокого (и златокрылого) дракона?
Казалось, еще немного – и он выйдет мне навстречу с букетом сорванных с клумбы цветов. Или взмоет ослепительной молнией в небо, затмевая собой дневное светило. Дело было не в том, что я так уж сильно жаждала увидеть жениха во сне. Просто сон этот, как и вычурно-дорогие декорации, был каким-то… неестественным, что ли. Навеянным, насланным – одним словом, не моим! А кому еще вторгаться в мои ночные грезы, если не Эртану Рилю, о котором здесь напоминает каждая букашка? Видимо, его светлость решил таким образом устроить нам романтическое свидание.
Сделав еще несколько шагов, я остановилась. Птицы по-прежнему щебетали, где-то поблизости журчал ручеек, а дракон не появлялся. Засмотревшись на пернатых певуний, облюбовавших заросли золотых роз, я не сразу обнаружила чужое присутствие.
– Натальера Ла-Рош-ш-ш… – со свистом, от которого по позвоночнику пробежал холодок, произнес жених. А жених ли? Я резко развернулась, чтобы удостовериться. Он стоял на аллее, опираясь на трость, которую венчала драконья голова. Высокий, красивый, в золотой одежде, с золотыми глазами и волосами тоже золотыми. А еще он был в маске, прятавшей бо́льшую часть лица. Эртан? Но зачем ему этот примитивный карнавал, он же иллюзионист! – Вот мы и встретились, принцесса. – На лице оборотня (это я точно определила по его вертикальным зрачкам) появилась хищная ухмылка, от которой я, забыв обо всем, бросилась наутек.
Подхватив юбки, я неслась вперед, спотыкалась и ломала каблуки, перепрыгивая через вырастающие на пути растения, отбивалась от тянувшихся ко мне веток, на которых стремительно вырастали острые шипы. Сад менялся на глазах, становясь все мрачнее и опасней. Золото превращалось в серебро, и незнакомец, внешне походивший на моего будущего мужа, тоже стремительно менял масть. А еще он никак не желал отставать.
– Маленькая наивная девочка, не сбежиш-ш-шь, – шипел вслед мне поднявшийся ветер.
– Ты моя! – шелестели листья, передавая слова, преисполненные чьего-то победного ликования. – Моя!
– Стой, изворотливая мерзавка! – В потоке чужих восклицаний наметились явные противоречия. – Я сам тебя уничтожу, сам… своими руками! Ни с чем не сравнимое удовольс-с-ствие.
В голове бешеным молоточком стучало: «Это не лэд Риль! Не может быть он!» Хотя именно жених считал меня по праву своей. Но зачем ему меня уничтожать, когда у него полностью противоположные планы?
Я допускала, что мое подсознание из-за предсвадебного мандража могло облачить главу Дома тысячи лиц в такие странные формы, но тогда сон должен был быть моим. А он чужой. Чужой, черт возьми! И чем дальше, тем сильнее я в этом убеждалась.
Кошмар, из которого не выбраться…
Погоня, от которой не скрыться…
Ох, мамочки! Неужели я угодила в сети проклятого снотворца?! Но как же обещанная его светлостью безопасность?
Когда мне преградили путь непроходимые заросли, в мгновение ока появившиеся на месте цветущего сада, я, тяжело дыша, остановилась. Развернулась, пытаясь убедить себя, что это просто сон, пусть и насланный злобным магом, и исподлобья уставилась на дракона. Он все так же ухмылялся, источая самодовольство. А еще он совершенно не запыхался, и волосы не растрепались, будто не бежал следом, а ленивой походкой прогуливался по аллеям. Этот ящер действительно был похож на Эртана. Фигурой, осанкой, ростом и длиной волос… похож, но не он. И призрачной оболочки с драконьими очертаниями у него тоже не было – никакой не было! Но я все равно знала, кто передо мной.
– Что вам нужно? – спросила, пытаясь оттянуть неизбежную расправу.
Не получилось.
– Ты! – выдохнул теперь уже серебряный дракон и… мое бессильно дернувшееся тело спеленали шустрые растения. Некогда обычные ветки стали гибкими лианами: скользкими и злыми.
Я кричала, пытаясь вырваться из их плена, отбиться, спастись… Голос охрип, мне все больше не хватало воздуха и сил для сопротивления, а дар, из-за которого вокруг носилось столько народу, никак не желал помогать. Чувствуя себя самой беспомощной ведьмой на свете, я, придушенная когтистой пятерней снотворца, начала стремительно уплывать в беспроглядную тьму… из которой меня вытащили рывком, ощутимо тряхнули за плечи и бесцеремонно похлопали по щекам.
– Очнись же, очнись! – требовал знакомый мужской голос, за властными интонациями которого угадывалось беспокойство. – Натали! Нат… девочка моя, ну?!
– А? – открыв затуманенные сонной дымкой глаза, я уставилась на своего спасителя.
Вот теперь точно ОН! Мой жених.
Боковым зрением заметила мечущегося рядом Горыныча, который покинул мое ухо, видимо, не сумев разбудить меня без чужой помощи. Руку с божественной руной неприятно покалывало, но сил посмотреть на нее попросту не было.
– Жива! – выдохнул Эртан с облегчением.
И уже не хлопком, а нежным касанием дотронулся до моей щеки. Пальцы заскользили по коже, лаская. Золотые глаза, темные от расширенных зрачков, неотрывно смотрели в мои, и мне вновь стало трудно дышать, но по причине, далекой от удушения.
Я лежала на широком диване в одной тоненькой ночнушке, верхняя часть которой была сплошь из кружева. А надо мной склонился растрепанный молодой мужчина в полурасстегнутой сорочке и штанах без ремня. Наверное, он собирался спать, когда узнал о нападении снотворца. И мне бы спросить его о чем-нибудь, чтобы сгладить неловкость, но язык не подчинялся. Я чувствовала себя кроликом в плену удава, и чем дольше длился этот плен, тем пикантней становилась ситуация.
– Натали, – хрипло прошептал Эртан, посмотрев на мои пересохшие губы, которые я сдуру облизала. – Моя! – рявкнул он с неменьшей убежденностью, нежели дракон из сна.
Жених буквально вдавил меня в подушку, а потом с тихим стоном впился в губы. Поцелуй был яростный, требовательный, не допускающий отказа. И в то же время бережно-тягучий, долгий, даже бесконечный. Я снова задохнулась: от эмоций, накрывших меня с головой… и от банальной нехватки воздуха! А его светлость продолжал терзать мои губы, все настойчивей и откровенней гладил шею, плечи, грудь… сдвигая тонкое кружево, лишая меня последней защиты.
Замычав совсем не эротично, я начала бить Эртана по спине, а затем и царапаться, не жалея ногтей, в попытке привлечь его внимание.
– Не нравлюсь? – прорычал он, резко отстранившись. Совсем чуть-чуть отодвинулся, но меня и это обрадовало.
Я вдохнула полной грудью, не обращая внимания на его раздражение. Когда же обратила, поняла – жених в бешенстве.
– П-плохо мне… – попыталась сбивчиво оправдаться, изображая «умирающего лебедя». Хотя чего там было изображать – я действительно чувствовала себя паршиво. Из меня будто все соки выжали, изведя заодно и кучу нервных клеток. Да и те, что остались, стараниями его светлости могли не пережить эту ночь.
– Со мной плохо? – продолжал свирепеть дракон, чьи ноздри яростно раздувались, на скулах ходили желваки. – А с Тенью как? Хорошо было?
