– Угодно ли дамам перейти в гостиную? – фыркнула я. – Если учесть, что здесь присутствуют только дамы – ведь вы не в счёт, не правда ли, Джексон? – то им действительно угодно перейти.
– Да что с тобой, Круэлла? – встревожилась мама.
– А как по-вашему, почему сегодня в столовой собрались только дамы? Почему с ними нет моего мужа, как вы думаете? – Я понимала, что разбиваю Джексону сердце, но ничего не могла с собой поделать.
– Круэлла, немедленно прекрати. Джексон... мне очень жаль, Джексон. – Моя мать была возмущена, да я и сама была потрясена своим поведением, если честно сказать, но при этом не могла остановиться. У меня было разбито сердце, но ещё сильнее я чувствовала переполняющую меня злость. Вновь меня начала беспокоить серьга в ухе, и чем дольше она раздражала меня, тем сильнее мне хотелось кричать, топать ногами и бить посуду. Свою злость я вымещала сейчас на несчастном Джексоне.
Да-да, всю переполнявшую, ослеплявшую меня ярость я направила на человека, который в детстве относился ко мне как к собственной дочери, который и впоследствии продолжал заботиться обо мне, на безусловно преданного, верного человека. Я понимала это, но остановиться не могла. Я любила Джексона, но не могла его простить. Не могла перестать ненавидеть его даже сейчас, когда он был нужен мне сильнее, чем когда-либо.
– Я же просила тебя, мама, сделать так, чтобы он не попадался мне на глаза! – крикнула я и швырнула в сторону Джексона свой стакан.
Бедный Джексон исчез за дверью, не сказав ни слова, оставив меня наедине с бушевавшей во мне яростью.
– Как ты смеешь позволять ему расхаживать по дому? Я же говорила, что не желаю видеть его!
– Как я смею? Нет, как это ты смеешь говорить о Джексоне в таком тоне? Держи себя в руках, Круэлла! Да что с тобой происходит? Ты же оскорбила Джексона, до глубины души оскорбила. Он с детства обожал тебя, а сейчас, уверена, очень переживает из-за того, что случилось с твоим Джеком. Пойми, Джексон не виноват в том, что он выжил во время того пожара, а Джек – нет! – сказала мама и была права, однако я в тот момент не могла заставить себя понять это. Слишком велика была моя ненависть. Весь мир вокруг меня рушился, и я падала, падала, падала в бездонную яму, и не за что было уцепиться, чтобы задержать это падение.
– Ах-ах, чувства Джексона я задела, подумать только! Скажи, мама, с каких это пор тебя начали волновать чувства наших лакеев? – резко спросила я, продолжая крутить пальцами нефритовую серьгу, пытаясь сделать так, чтобы она больше не щипала мне ухо.
– Круэлла, успокойся, пожалуйста, и перестань теребить свою чёртову серьгу! Сэр Хантли вот-вот придёт, а может быть, уже пришёл и сидит в гостиной, так что прекрати кричать и возьми себя в руки.
– Потрясающе, мама, просто потрясающе! Ты учишь меня, как я должна держаться перед сэром Хантли! – Я рассмеялась так сильно, что даже закашлялась. – Знаешь. Мне кажется, у тебя осталось много дел, связанных с твоим отъездом, так что иди и занимайся ими, а я и сама могу с сэром Хантли поговорить.
Я вышла из столовой, немного неуверенно чувствуя себя на ногах. Вся моя жизнь менялась, причём со страшной скоростью. Мой Джек ушёл в вечность, скоро туда же отправится и мой родной дом. Куда пойду я? Ну, хорошо, у меня, по крайней мере, есть деньги. Достаточно денег, чтобы делать всё, что захочу. Жить, где захочу. Только вряд ли я стану жить в одном из домов Джека, где не будет его самого. Мне хотелось бы остаться в своём родном доме на Белгрейв-сквер, вот где. Перекупить его у новых владельцев. Спросить у мамы, кто они, сколько дают за этот дом, и предложить им любую, фантастическую сумму в два, в три раза больше. Выкупить отцовский дом и поселиться в нём. Одной. Оставлю при себе Джексона и мисс Прикет – они единственные, кто у меня остался. Со временем я постараюсь простить их за то, что они выжили на пожаре и не спасли Джека. И может быть, может быть, мне удастся переманить к себе ещё и Аниту. Уж по-любому жить со мной ей будет лучше, чем с этим её дурачком-музыкантом. Намного лучше.
И тут я вспомнила о том, что меня ожидает сэр Хантли.
Глава XVI
Прощай, мама
После ухода сэра Хантли в гостиную пришла мама – проверить, как там её дочь. Я сидела на своём любимом кожаном диванчике – помертвевшая, выгоревшая изнутри. Как оказалось, у меня не было ничего. Ничего, кроме купчей на дом, который не был мне больше нужен. Впрочем, до этого мы с вами очень скоро доберёмся.
– Дорогая моя, с тобой всё в порядке? – спросила мама. – Сэр Хантли ужасно выглядел, когда уходил. Он что, плохие вести тебе принёс?
Я никак не могла заставить себя сказать ей, что у меня больше ничего нет. Не хотелось расстраивать её.
– Нет, мама. Просто мне грустно, – ответила я. – А ещё стыдно за моё поведение. За то, как я разговаривала с тобой там, в столовой. Сама не знаю, что на меня нашло. Сама не своя была, – добавила я, крутя на пальце подаренное Джеком нефритовое кольцо.
Мама присела на диванчик рядом со мной, обняла меня рукой за плечи.
– Ничего удивительного, моя дорогая, ничего удивительного. Я точно так же чувствовала себя, когда умер твой отец. Потому-то я тогда и уехала сразу, дорогая моя Круэлла. Очень зла я тогда была на весь мир, чувствовала себя такой покинутой, такой одинокой.
«Не чувствовала бы мама себя одинокой, останься она дома со мной», – мелькнуло у меня в голове, хотя вслух я этого не сказала. Я потеряла всех, кого любила, и не хотела добавлять к их числу и свою мать, хотя и была сердита на неё.
– После смерти папы я боялась выместить свою злость на тебе, Круэлла, – добавила мама. – Но где бы я ни была, я постоянно думала о тебе.
– Да, я знаю, ты помнила обо мне. И подарки присылала, – улыбнулась я. – Знаю, что ты любила меня, мама.
Моё сердце смягчилось. Мне казалось, что я лучше начала понимать маму теперь, после того как перенесла такую же, как она, потерю.
– Мы с тобой сейчас обе в одной лодке, не так ли, моя дорогая? Нас обеих покинули. Мы обе неприкаянные. И обе способны выделяться среди прочих, не быть как все. Знаешь, Круэлла, с твоими деньгами тебе совершенно не поздно начать новую жизнь, такую, о которой ты всегда мечтала. Ты же раньше вообще не собиралась выходить замуж, верно? Ну, что ж, теперь ты свободная птица. Отправляйся путешествовать по свету. Устрой себе красивую, роскошную жизнь, которой ты заслуживаешь.
Я не выдержала и разрыдалась. Не хотела ничего говорить маме, но теперь придётся:
– У меня ничего нет, мама, ничего. Всё пропало, – уткнулась я в мамино плечо.
– О, дорогая моя, я знаю, что ты очень сильно любила Джека, особенно поначалу, но боль пройдёт, горе утихнет. Зато у тебя остались его деньги. У меня – папины, у тебя – его. – Она осторожно отодвинулась и продолжила, взяв меня за обе ладони. – Всё будет хорошо, Круэлла. Всё будет очень хорошо, вот увидишь.
