– Ирочка, пожалей меня, – умоляла бабушка, – скажи сейчас, я все равно узнаю. Не хочешь меня жалеть, Дидину, мою внучку единственную, пожалей!
– Ой, я так вас жалею, что сердце болит, очень жалею, Мария Алексеевна, уважаемая, и Машу жалею, такая девочка, ну точно цветочек, правильное имя ей здесь дали, что тьфу на нее, какая красавица, пусть замуж хорошо выйдет, – отвечала Ирочка. – Но не могу сказать. Ольга с меня слово взяла.
– Ирочка, давай я тебе сейчас слово дам, что не убью Ольгу, когда найду. И не убью, когда выясню, что она опять сделала. Только скажи, где она. Чего мне ждать? К чему готовиться? – причитала бабушка.
– Мария Алексеевна, не скажу. Я же живу Ольгиными историями. Потом год их вспоминаю. Что мне еще вспомнить? Нечего. А Ольга приезжает, и я радуюсь, – отвечала Ирочка.
– В кино сходи или книжку почитай. Там тоже много историй, – советовала бабушка.
– Это не то. Это про других. А тут рядом, будто и про меня тоже, про нашу жизнь! – восклицала Ирочка, и бабушка сдавалась.
В тот очередной раз, когда в село нагрянула мама, бабушка сбежала в редакцию под предлогом написания большого репортажа. Сказала, что объявится, когда Ольга уедет, не раньше. Присматривать за мной поручила соседкам. Им же велела сразу бежать в редакцию, если Ольга соберется увозить свою дочь, то есть меня, тайно. Хотя тайн в нашем селе не существовало в принципе.
Тогда Ирочка прибежала к маме и сказала, что они срочно должны пойти к ней домой.
– Что-то случилось? – спросила мама.
– Конечно, случилось! Стала бы я тебя звать! Только ты мне можешь помочь! – объявила подруга.
Мама решила взять меня с собой, чтобы по дороге поговорить на важную тему – хочу я уезжать или нет.
Но разговора по дороге не получилось. Ирочка рассказывала последние сплетни, болтала без умолку, я плелась следом и предпочла бы оказаться во дворе у Фатимки или у бабушки в редакции. Но боялась ослушаться матери.
Уже в доме Ирочка призналась маме, что была у врачей в городе и те сказали, что у нее проблемы с сердцем. Серьезные. Предупредили, что она может умереть в любой момент. И так прожила дольше, чем прогнозировали.
– Господи, давай я тебя в Москву заберу! Там врачей пройдешь! – забеспокоилась мама.
– Нет, не надо! – радостно ответила Ирочка. – Я готова, не боюсь умирать. С раннего детства готова. Мне всю жизнь твердили, что я скоро умру. А я вот, живу. У меня же никого нет из родных. Мать меня тетке подбросила, когда поняла, что я больная, а тетку я давно похоронила. Вот и хочу заранее подготовиться. Только понимаешь, надо мерки с меня снять.
Поскольку Ирочка подрабатывала швеей и считалась очень хорошей мастерицей, мама слегка опешила. Ведь Ирочка всегда тщательно, до миллиметра, снимала мерки, чтобы сшить свадебное платье или парадный костюм. Маме она сшила штаны-шаровары, в которых было удобно ездить на велосипеде. И чалму из ткани, которую мама привезла для меня – я должна была в школе танцевать узбекский танец. Ирочка сшила мне костюм, а остаток ткани пустила на чалму. Мама в ней щеголяла в столице, согласно последнему писку моды на головные уборы.
– Ирочка, ты свои мерки лучше меня знаешь, – не поняла мама.
– Да не эти. На гроб которые, – рассмеялась Ирочка.
– В смысле на гроб? – Тут уже мама удивилась.
– Ну, не хочу, чтобы меня чужие люди разглядывали и измеряли. Стесняюсь. Я же… нестандартная. Вдруг гроб окажется мал и мне будет неудобно или слишком велик и тоже будет неудобно? Вряд ли станут переделывать после моей смерти.
– Ирочка, мы сейчас про твой гроб говорим или про платье? – Мама опешила, хотя ее мало что могло ввести в ступор.
– Ну конечно, про гроб! Вот, держи тетрадь, будешь туда все записывать!
– Не буду я ничего записывать! Ты совсем с ума сошла? Кто снимает мерки с живого человека для гроба? – возмутилась мама.
– Я снимаю, – улыбнулась Ирочка.
– Ирочка, давай ты проживешь еще столько лет, сколько тебе врачи не давали, а? – попросила мама.
– Давай, – ответила Ирочка, – ты снимешь мерки, и я буду жить дальше спокойно.
– Попроси кого-нибудь другого! – Мама практически умоляла.
– Кого? У меня никого нет, ты же знаешь. Ты – одна-единственная подруга, да и то уехала и бросила меня. Ну что тебе стоит?
– Ты же знаешь свой рост! Какие еще нужны мерки? – Мама все еще пыталась отговорить Ирочку от безумной идеи.
– Ой, ну ты глупая. Одно дело я мерки с тебя снимаю, а потом все равно нужна примерка. То там подколоть, то тут убрать, – развела руками Ирочка.
– Умоляю, не своди меня с ума сейчас! Я и так чокнутая! Нашла, что сравнивать – ткань на платье и доски на гроб! – Мама все-таки закричала.
– Какая разница? – искренне удивилась Ирочка.
Так они пререкались еще полчаса, пока наконец мама не сдалась.
– Спасибо тебе! – закричала Ирочка, обняла свою подругу, поцеловала ее и принялась двигать стол.
– Ты что делаешь? – опять опешила моя родительница.
– Как что? Стол двигаю на середину. Помоги! – велела Ирочка.
Мама помогла сдвинуть стол.
– Ты из стола собралась выкройку делать? – уточнила мама. – Может, я тебе обои старые принесу, нет?
– Ольга, ты иногда бываешь такая глупая, что я не знаю, как ты в городе живешь! – опять рассмеялась Ирочка и стала забираться на стол. – Подсади лучше! Гроб же здесь будет стоять, на этом столе, в середине. Так что надо примерить именно так, чтобы и мне, и людям было удобно.
Мама помогла подруге залезть на стол. Ирочка легла, устроилась поудобнее и сложила руки на груди.
– Все, давай меряй, – велела она.
– Чем? – Мама решила, что подруга не умрет, а, скорее, сойдет с ума. То есть уже сошла.
– Как чем? Сантиметром, конечно!
Мама взяла сантиметр.
– Так, пиши: «ДИ», – руководила Ирочка.
– Чего? – не поняла мама, которая так и не освоила элементарный школьный курс кройки и шитья.
– Длина изделия!
Мама измерила Ирочку.
– Сто пятьдесят сантиметров приблизительно.
– Так, надо на припуск оставить. Давай сантиметров пять на всякий случай, – размышляла Ирочка, продолжая лежать на столе, сложив руки на груди.
– На какой припуск? – Мама опять застыла на месте.
– Господи, зачем ты уроки труда в школе прогуливала? – возмутилась Ирочка.
– Я не прогуливала, я с ребятами табуретки делала. Ты же знаешь.
– Не делала ты табуретки! Ты в тир сбегала, стреляла!
– Ну, может, и так.
– Надо было попробовать хоть фартук сшить! Сейчас не мучила бы меня.
