— Даже так? — я аккуратно улеглась на бочок, натянула на себя одеяло и, положив руку под щеку, уставилась на парня. Любовалась, пронзительными голубыми глазами, — ну давай, вещай, а я послушаю, оценю степень вашей откровенности мистер Норхолл.
— Чего ты хочешь от меня услышать? — спросил, искоса поглядывая в мою сторону. Уже без шуток, без игр, и от этой серьезности перехватывало дыхание.
— Правду Джер, только правду, — едва выдохнула, чувствуя, что еще миг и от волнения снова провалюсь в беспамятство.
— Правду? — задумчиво переспросил он, — хорошо. Будет тебе правда.
Он набрал побольше воздуха, гумно выдохнул, и посмотрев мне прямо в глаза твердо произнес:
— Я тебя люблю.
* * *
Все. Было ощущение, что сорвалась с высокой скалы в бездонную пропасть. Смотрела на него не моргая чувствуя, как по щекам медленно катятся слезы.
Смотрела, смотрела. А потом натянула на голову одеяло. Спряталась, потому что сил не было выдержать этот пронзительный взгляд.
— Фея, вылезай! — произнес он, спустя несколько минут.
— Не вылезу, — поплотнее одеялом голову прикрыла.
— Долго прятаться собираешься?
— Не знаю, — пискнула нервно.
— Как маленькая!
— Ну и что.
— Ты же понимаешь, что я тебя так просто в покое не оставлю, — в голосе ясно улавливались смешинки.
Конечно, очень смешно. Бедная фея не знает куда от смущения деваться, прям обхохочешься!
— Ты там плачешь или смеёшься? — подозрительно поинтересовался парень еще через пять минут.
— Я…это…не знаю, — пропищала едва слышно. Состояние действительно было таким, что не понятно — улыбаться от радости хотелось и вместе с тем слезы на глазах стояли.
— Вита! — он внезапно откинул край одеяла, и я едва не завопила от неожиданности.
— Ты зачем встал??? А ну-ка марш в койку!!! — набросилась на него, — с ума сошел!
Он спокойно уселся на мою кровать и склонился ближе ко мне.
— Ну так что, фея? — примораживал ледяным взглядом, так что дышать не получалось.
— Что? — пискнула и попыталась подтянуть наверх одело. Не тут-то было. Он прижал край к кровати, и сколько я не дергала — не могла сдвинуть и на сантиметр.
— Я сказал, что люблю тебя.
— Спасибо, очень приятно, — улыбнулась самой дурацкой улыбкой и снова червяком попыталась заползти под спасительное одеяло.
— Спасибо — то не ответ.
— Какой ответ тебе от меня нужен?
— Например, — он с наигранной задумчивость потер темную бровь, — восторженный крик и вопль — я тоже тебя люблю. Ну или на крайний случай сухой поцелуй в щеку и скромное «взаимно».
— С чего ты взял, что взаимно?
— С того. Я это виду.
— Тебе показалось, — я пыталась сопротивляться, заранее зная, что это бесполезно. Только дикой смущение не давало броситься к нему на шею, ну и рана в полживота, настойчиво напоминающая о себе при каждом неосторожном движении.
— Вита, — низким, раскатистым шепотом протянул он, — пока ты не скажеш, я буду сидеть тут, теряя последние силы. Потом упаду, тюкнусь голой об пол и погибну глупой смертью. И ты будешь в этом виновата!
Я не сдержалась и прыснула со смеху:
— Дурень!
— Но… — протянул он.
— Что но?
— Ты должна сказать, — поучительно произнес он, — Джер, ты дурень, но я тебя-я-я-я…
Выразительно посмотрел в мою сторону, и я сдалась.
— Ты дурень. Но я тебя люблю. Доволен?
— Доволен, — кивнул ледяной и бодро перебрался на свою кровать.
— Что и это все? — разочарованно спросила в след.
— А чего тебе еще надо? — устроился на подушках и невинно посмотрел на меня.
— Ну не знаю, — я развела руками, — например обняться, поцеловаться. Дабы скрепить…обмен признаниями.
— Перебьешься, — фыркнул этот наглец, — никаких поцелуев, пока с больничной койки не выберешься. А то еще помрешь от избытка чувств, а мне потом отвечай.
Негодяй!
— Где моя палочка? — прошипела, как дикая кошка.
— Зачем она тебе!
— Чтобы нахала одного проучить!
— Хм. Палочку твою забрали. Что бы у тебя раньше времени не возникло делания пофеячить. Так что я в безопасности, — рассмеялся он, глядя на мою возмущенную физиономию.
Я хмурилась, сердилась, ругалась. Но все это было показное. На самом деле у меня внутри, в душе, словно цветы распустились, и весна заиграла всеми красками.
Я была жива, почти здорова и без памяти влюблена.
Мы с ним проговорили весь вечер, и даже часть ночи, притворяясь спящими, когда кто-то из лекарей заглядывал в палату, чтобы проверить, как у нас дела. А на следующий день мисс Пейливан объявила, что готова выпустить его из больничного крыла, при условии, что он не станет переутомляться и будет принимать горькую микстуру три раза в день. Я была рада, что маг поправился, но было грустно, из-за того, что остаюсь одна. Мне так понравилось быть с ним рядом!
Джер заметил мое состояние и улучив минутку, когда мы оказались наедине, подсел ко мне на кровать:
— Не скучай, фея. Я приду к тебе, — он бережно убрал моего лица спутанную прядь, — поправляйся.
Я грустно кивнула. Не хотелось оставаться в лазарете одной. Джера отпустили, а я, как самая пострадавшая, должна была проваляться на койке еще пару дней, изнывая от ничего не делания.
Джер склонился ниже и осторожно поцеловал. От нежности в груди защемило, и слезы на глаза навернулись.
— Ну ты и плакса, фея, — усмехнулся он, заметив подозрительный блеск глаз.
Возможно, ледяной посидел бы со мной еще, но тут снова появилась мисс Пейливан и выгнала его из палаты, мотивировав тем, что бедной девочке, то есть мне, надо поправляться.
Джер на прощание мазнул рукой и ушел, а я тяжко вздохнула и нацелилась на скорейшее выздоровление.
Эпилог
То, что случилось в подземельях, мигом стало достижением общественности. Пока я лежала в лазарете, кто меня только не проведал — девчонки забегали по пять раз на дню, знакомые ведьмаки, даже маги вереницей потянулись — кто-то из чистого любопытства, а кто-то с искренними благодарностями. Весь стол, возле моей койки был завален письмами и сладкими подарками. Мне писали хвалебные послания, восхищались храбростью, хотели дружить. Даже заносчивая Нисса пришла. Принесла малюсенькую шоколадку, скупо сказала, что я молодец, и ушла. Представляю, как непросто дался ей этот визит. Другие феи тоже заглядывали. Да и преподаватели без внимания не оставляли. А Саид вообще сделал для меня торт в виде дракона, очень похожего на того, который обитал в наших подвалах.
