Воспользовавшись заминкой, я скользнула под рукой у наглого старшекурсника и попыталась сбежать.
— Куда? — поймал меня, не дав и шагу ступить.
Обхватил за талию и к себе рывком прижал, так что дыхание сорвалось. Мерзавец!
Начала брыкаться, пытаясь пнуть его посильнее, но белобрысый оказался сильным. Перехватил покрепче и над полом приподнял, лишая опоры.
— Пусти! — запищала, а он только рассмеялся и понес меня вперед, ближе к столу, за которым сидел мрачный Джер.
— Приятель, я передумал меняться! — усмехнулся огненный гад, перехватывая меня поудобнее, — я сам отдежурю эту неделю.
Я дернулась, пытаясь выбраться из цепких лап, но бесполезно. Удерживал поперек живота одной рукой, прижимая к своей груди. Я чувствовала, как бьется его сердце — размеренно, уверенно, будто насмехаясь. У меня же колотилось, как ненормальное, пытаясь пробить грудную клетку.
Ледяной маг только фигу сложил и снова над книгой склонился:
— Даже не мечтай. У меня теперь свои планы. Ты сам уговорил меня поменяться.
— Я же не знал, что тут такое чудо будет бродить.
Чудо, то есть я, снова попыталось вырваться, и снова безрезультатно.
— Не брыкайся, фея. Все равно никуда не денешься. Попалась.
* * *
Ну все. Терпение мое кончилось. Никто не имеет права ущемлять бедную маленькую фею! Никто!
Без предупреждения распустила ментальные крылья. Урона от них никакого, даже не почувствуешь. Но когда Нольду в лицо розовой вспышкой прилетело что-то непонятное, он от неожиданности отшатнулся, рук не разжал, но хватку ослабил. Воспользовавшись этим, выхватила из-за пояса волшебную палочку и ткнула его в бок. Я уже со счета сбилась сколько раз вот так его тыкала! Белобрысый охнул от неожиданности, отпустил меня, сердито потирая ушибленное место. Я вырвалась на волю и, грозно сжимая в руках свое оружие, шагнула к парню.
— Ну все-все, фея, не буянь, — рассмеялся этот придурок, пятясь от меня спиной.
— Не смей меня трогать! Никогда! — прошипела, подступая к нему еще ближе.
— А то что? — глаза опасно полыхнули, и воздух стал на несколько градусов горячее.
Только тут до меня дошло, что я в порыве гнева пыталась угрожать старшекурснику, магу, Верхнему. Да он бровью поведет, и я сгорю, осыпавшись кучкой пепла.
Тяжело сглотнув, отступила. На шаг, потом еще на один. Не сводя с него подозрительного взгляда.
— То-то же, — хмыкнул мерзавец.
Отвернулся с ленивой улыбкой, но стоило облегчено выдохнуть, метнулся ко мне. Я бросилась в сторону с диким визгом. Мой вопль подхватило равнодушное эхо и разнесло по пустынным залам, многократно усиливая, искажая, превращая то ли в стон несчастного мученика, то ли в рев неведомого змея. С потолка мелкой крошкой посыпалась штукатурка.
Мы замерли, прислушиваясь к угасающим звукам.
— Ты чего голосишь? — почему-то шепотом заметил белобрысый, — разве не знаешь, что в Старом Крыле надо хранить тишину?
— Зачем?
— Чтобы выжить!
Я посмотрела на него, ожидая подвоха, но парень не улыбался.
— Даже непроходимые тупицы знают, что это место оставили, потому что сюда проникло Древнее зло!
— Первый раз слышу, — я попыталась смело улыбнуться, но вышло слабо, с натяжкой. Голос дрогнул.
— Здесь пропадали девушки. Средь бела дня, а потом их находили в подвалах, — мрачно продолжал он, — растерзанных.
Голос понизился до зловещего шепота.
— Только одну нашли живой. Она лежала на полу, в луже собственной крови и тянула руки, умоляя о помощи.
У меня во рту пересохло от ужаса.
Нольд медленно подступал ближе и, не отводя пугающего огненного взгляда, продолжал рассказывать жуткую историю.
— Ей пытались помочь, но не смогли. Из пола появились черные руки, впились в нее когтями и стали утягивать вниз. Как она кричала, — он сокрушенно покачал головой, — Существует легенда, что ее крики до сих пор витают по подземельям, оглушая смельчаков, решивших забраться вглубь Старого Крыла.
Охнув, отступила еще дальше, надеясь, что он оставит меня в покое. Но не тут-то было, белобрысый продолжал рассказывать ужасы:
— Потом все замерло. Над поверхностью подвальных плит осталась только протянутая рука, со скрюченными пальцами и лицо девушки, искаженное муками. Она была еще жива, но помочь ей уже никто не мог. Бедняга. Поговаривают, это была…фея, с дурацкими крыльями.
Что? В недоумении уставилась на него.
Нольд сделал страшное лицо, а потом заржал, как конь.
— Ты…ты издеваешься надо мной? — у меня аж подбородок от обиды затрясся.
— Видела бы ты свою физиономию, — мерзавец продолжал глумиться, — трусиха.
— Я не трусиха!
— Правда? Что ж ты за Джера спряталась?
Только тут я заметила, что стою рядом с ледяным магом, испуганно выглядывая из-за его спины.
— Я… это…, — от волнения голос пропал, — просто…
Я действительно спряталась за ним! И от страшных голосов, и от наглого Нольда, придумавшего жуткую сказку.
Дежурный искоса посмотрел на меня и одарил прохладной, снисходительной улыбкой, от которой волосы дыбом встали.
Нашла за кем прятаться! За равнодушным гадом, которому нет никакого дела до меня и моих страхов. Тоже мне, защитника выбрала! Да он в сто раз хуже белобрысого, разве что руки не распускает.
— Иди работай! Если хочешь, чтобы я тебе хоть что-то засчитал за сегодняшний вечер, — невозмутимо кивнул в сторону книг, — не забудь убрать, то что разлетелось.
То, что он разбросал!
Я вспыхнула и, сердито сжав кулаки, метнулась обратно к стеллажам, чувствуя, как меня провожают две пары внимательных взглядов.
Эх, а где-то там ведьмочки развлекались на дне рождении, а я вынуждена проводить время в Старом Крыле с двумя Верхними, один из которых ледяной гад, а второй придурок…просто придурок. Миола может ликовать — это худшее наказание из всех возможных.
Одна из книг разлетелась по листам. Мне пришлось ползать на коленях, шарить под стеллажами, чтобы найти их всех, потом долго собирать, пытаясь рассмотреть на пожелтевших страницах номера.
Верхние тем временем о чем-то переговаривались, приглушая голоса, что я бы не услышала, о чем речь. До меня долетали лишь обрывки фраз про полукровок, про подвалы и про странные совпадения.
Я вся превратилась в слух, но больше ничего и не смогла расслышать. Паразиты разговаривали тихо, то и дело поглядывая в мою сторону, при этом физиономии такие сосредоточенные были, словно они решали глобальные проблемы всей Академии.
