Неожиданно озаботившись состоянием учителя и мыслью о том, что после его смерти все это богатство может исчезнуть так же, как в свое время записи Олерона Аввима, я ожесточенно листал страницы, рассматривал свитки, запоминал чертежи и старательно разбирал сделанные мелким шрифтом пометки, которые были понятны лишь артефактору.
Сколько я уже просмотрел таких записей, не поддавалось описанию. К обеду мне начало казаться, что я полжизни только тем и занимался, что зарабатывал себе косоглазие в попытках совместить два спектра зрения и чуть ли не с лупой разбирая чужие каракули. Но, к сожалению, все это было не то, что нужно, сплошь техническая информация, тогда как самых важных сведений… о принципах магии разума и о том, как управлять собственными личинами… я, увы, так и не нашел.
Рина через два у меня все-таки разболелась голова.
Через три я окончательно перестал что-либо соображать.
А через четыре прекрасно чувствующий мое состояние Изя выбрался с изнанки и, озабоченно пощупав лоб, решительно захлопнул очередную книгу. Давно уставшая лазать по стенам Пакость тут же подсунула мне большой бриллиант, а следом за ним сразу десяток крохотных «жемчужин». Потом, подумав, принесла еще одну порцию стимулятора. И только после этого я немного ожил.
— Похоже, избыток информации так же вреден, как и недостаток энергии, да? — мрачно пошутил я, когда ломота в затылке притихла. — Ладно. И впрямь, достаточно на сегодня. У нас же есть и другие дела.
Спустя еще рин я уже входил в свою лабораторию, по пути отключая защиту и машинально проверяя состояние сигнальных заклинаний. Но все было тихо — в мое отсутствие заклятия никто не тревожил. Поэтому я первым же делом залез в сейф, достал оттуда связку артефактов, которые снял с убитых сиульцев. И, оставив Пакость караулить снаружи, заперся в «изоляторе».
Вчера и позавчера у меня не дошли до этого руки, но сейчас я решил, что медлить дальше опасно, и вплотную занялся сиульскими побрякушками, желая понять, что же именно я снял с наемных убийц.
Всего у меня было семь артефактов, за исключением того, что так неудачно взорвался прямо у меня перед носом. Однако в «изолятор» я забрал пока только один и на протяжении целого рина ковырялся в этой хреновине, пытаясь разобрать ее на составляющие в попытках понять, как это работает.
Принцип объединения заклинаний здесь был совсем иным. Похоже, сиульские маги нашли способ соединять магические структуры с различными типами энергии, не используя для этого базовые заклинания. Еще в браслете Ло я подметил эту непонятную тенденцию, а вот теперь взглянул на артефакт наемников поближе и убедился: действительно, заклинания удерживает вместе что-то иное.
Довольно скоро я этот скрепляющий «раствор» нашел — им оказалась все та же черная субстанция, как и в браслете Лорны, которая подобно спруту опутывала основной магический узел и контактировала абсолютно со всеми нитями, которые из него исходили. Причем это была не основа, как, скажем, базовый шестигранник в кубе мастера Дартье. Эта фиговина виднелась повсюду. Она работала как… клей. Угу. Гребаный «Момент», который оказался припаян к заклинаниям намертво. А когда я попытался эту дрянь отодрать, амулет просто взорвался у меня в руках, едва не оттяпав три пальца.
Хорошо еще, что чешуя уберегла от самого неприятного, а стенки «изолятора» позволили избежать разрушений в лаборатории. Но еще лучше, что я догадался забраться для работы на изнанку, поэтому бабахнуло все-таки прилично, но не настолько, чтобы понадобилось вызывать реанимацию.
Ули меня подлечил довольно быстро, попутно посетовав, что я был неосторожен. Но от исследований я все равно не отказался и, едва восстановив с помощью Пакости резерв, снова полез на амбразуру.
Всего за два с половиной рина я угробил еще четыре из семи имеющихся в наличии артефактов. Один раз едва не остался без руки. Дважды был близок к тому, чтобы лишиться глаза. Изгадил все стены. Задымил всю комнату. Но все же нашел пусковой механизм у этой поганой гранаты, который, как следовало догадаться, тоже был связан с той черной фигней.
Тогда же мне в голову пришла мысль, что ни в памяти Лурра, ни в воспоминаниях Шала или Таора, я не нашел ни одного упоминания о такой важной отрасли магического искусства на Ирнелле как некромантия. Так называемых темных магов в Архаде не было. Вообще. И таких понятий как «зомби», «умертвия», «воскрешение из мертвых» местная наука до сих пор не изобрела. Деревенские кладбища никто не разорял. Нежить по лесам сроду не пряталась. Однако, исследуя черную фигню в амулетах, я почему-то подумал именно о темной магии. Быть может, потому, что она имела такой характерный цвет? Или потому, что любая попытка вытащить или хоть как-то ослабить эту хрень, неизменно заканчивалась взрывом.
Подозреваю, что и с Лорной произойдет то же самое, как только я попытаюсь снять браслет. Поэтому, прежде чем к нему соваться, следовало не только подписать магический контракт, но и разобраться с вещами попроще.
Шестой артефакт нагло сдох, как только я попытался отсоединить раскинувшиеся повсюду черные щупальца от остальных нитей. Первое и второе прошли на «ура», а вот дальше эти штуки стали сопротивляться, и как только я начинал отсоединять третье, первые два тут же прилипали обратно, словно их туда тянуло магнитом.
При этом никаких узлов, специальных креплений, крючков на них не было. Признаков присутствия электромагнитного поля я тоже не обнаружил: пока я не касался третьего отростка, никакого притяжения между заклинаниями не возникло, но стоило только продвинуться дальше, как щупальца тут же прилипали к нитям намертво, и все приходилось начинать сначала.
Отдирать их сразу по несколько штук не получилось. Попытку первым выдрать из начинки взрывательный механизм я испробовал еще раньше, едва не оставшись без руки. Отсоединить его или как-то заблокировать у меня не получилось. И, наверное, я бы еще не один день потратил на борьбу с этой непонятной штуковиной, если бы в процессе восстановления конечностей не задел висящую на груди монету.
Поскольку в это же время во второй руке у меня лежал последний из позаимствованных у клана Ночи артефактов, и я был на грани того, чтобы просто разбить эту гадость о стену, то, вероятно, слишком сильно на нее надавил. И вот тогда почувствовал, что гадость стала податливой и точно так же, как базовая нить, приобрела необъяснимую гибкость.
После этого я наконец-то прозрел и, бросив монету на стол, уложил артефакт прямо на нее. А когда размякшая чернота буквально потекла с него, как разогретый битум, с неимоверным облегчением выдохнул и дальше работал уже спокойно.
Домой, как следовало ожидать, я притащился уже поздно вечером — уставший, насквозь пропахший дымом, зато довольный до жути. Наскоро проглотив ужин, заглянул в помещения для слуг, чтобы узнать, сделала ли Тина то, что хотела. Искренне порадовался, встретив ее сияющие счастьем глаза. Вовремя перехватил, когда эта дурочка попыталась бухнуться на колени. Отмахнулся от неловко бормочущего слова благодарности Ярниса. Вручил Бобо положенную ему «компенсацию» за неудобства. Подмигнул Ло. Поднялся к себе. Наверное, на протяжении половины рина брызгался в ванной, ожесточенно сдирая с себя пот, грязь и въевшуюся в кожу копоть.
