Неужели черт все-таки заполучил младенца? Неужели сумел обыграть его? Его – сумевшего так много добиться, подняться, после того как втоптали в грязь и чуть не лишили крыльев и жизни? Стать практически правой рукой Арджеша в своей стране?
— Я не услышал, что ты сказал, Алекс-сандр, — прошелестел над ухом приглушенный голос Басараба. Он всегда говорил с легким свистящим акцентом, пробиравшим до дрожи.
Вампиру было уже около семисот лет, но в его глазах все еще чудился тот огонь завоевателя, коим он был прежде. Высокий, с черными волосами и такими же черными глазами, резко контрастировавшими с бледной кожей.
Они находились в лучшей гостинице города, «Адмирал». Невысокое здание в центре было выкуплено полностью, на обслуживание привлекли проверенных нелюдей, по большей части из мертвяков, чтобы не рисковать персоналом.
Мало ли что взбредет в голову кровососам, а лишние смерти среди своих не на пользу репутации.
— Я сказал, что все под контролем, Мастер, нарушитель будет найден и доставлен к вам в самые короткие сроки.
— Это если только наш любимец не найдет его раньше, — ухмыльнулся Басараб и негромко свистнул.
Псы, до этого, казалось, спящие на хозяйской кровати, оказались рядом мгновенно. Три скалящиеся пасти, объединенные в один мозг, они жались Басарабу подобно кошке, выпрашивающей ласки. С длинных, свешивающихся вниз языков на дорогой ковер капала слюна.
Александр еле сдержался, чтобы не поморщиться. Цербер был личным детищем древнего, и упаси создатель кому-то оскорбить этого монстра, пусть даже не словом – мыслью.
Вот только сам гарпий ненавидел эту тварь столь яростно, что, пожалуй, больше ненависти доставалось лишь ее хозяину.
Чтобы не выдать своего отвращения, мужчина отвернулся, заприметив небольшие красные пятна на дорогом паркете прямо под столом.
Номер, в котором поселился глава Арджеша, утопал в роскоши. Живые цветы в вазах, огромная кровать, резной антикварный стол, такие же стулья и кресла, занавески на распахнутых настежь окнах.
А еще вчера все это было перепачкано кровью, мертвяки хорошо знают свое дело и не задают вопросов. Но, похоже, стоит сказать, чтобы вымыли здесь все еще раз.
— Как тебе здешние места? Маленький городок, наивные обыватели, что его населяют… Ты ведь долгое время жил в похожем месте, — вампир откровенно насмехался. — Ностальгия не мучает?
Александр прекрасно понимал, на что намекает Басараб, но ни в коем случае нельзя было показывать, что его это задело.
Но гарпий все же не удержался, бросив взгляд в открытое окно. Словно в него действительно могли заглянуть тени прошлого. Но там лишь в самом разгаре стоял погожий летний день.
Об этом знали не многие, но, в отличие от низших вампиров, нежити, не слишком отличающейся от тех же мертвяков, древние могли свободно гулять днем, если избегали палящего солнца.
Поняв, что пауза затянулась, Александр изобразил самую искреннюю улыбку, на которую был способен:
— Все мои мысли только о выполнении задания.
Это должно было быть легкое дело. Показательный процесс, который послужит уроком остальным. Он ведь уже провел внутреннее расследование, выяснил все детали, чтобы как можно сильнее сократить пребывание делегации из Арджеша в своей стране. В петлю попали двое – человек и черт, но человек по умолчанию запустить этот процесс не мог, так что виновный оставался только один.
Юрий Финик, основной подозреваемый, похоже, и сам готов был сдаться на милость палачам и судьям. У него было несколько месяцев в запасе, до тех пор, пока правда не вскрылась. Но тот даже не предпринял попыток скрыться, хотя прекрасно знал, что его ждет.
Но в день, когда Александр приехал в город, в день, который должен был стать днем его триумфа, городские соцсети взорвало злополучное фото. Месмер. Младенец, толком не контролирующий себя и проявляющий силы на одних инстинктах. Невероятно сильный младенец.
Как все-таки странно, что он оказался у ничего не подозревающей женщины, человека.
Случись это на день позже – это бы уже не имело значения, Финик бы пришел к ним сам, готовый принять свою судьбу. На день раньше – они бы не успели выставить кордоны, Юрий выкрал бы младенца и сбежал вместе с ним.
Но случилось так, как случилось, и теперь приходилось планомерно прочесывать город, разыскивая обоих.
— Обычно ты не столь молчалив, — усмехнулся Басараб, касаясь его плеча как раз в том месте, где стояла проклятая вампирская метка.
Александр прекрасно знал, что может последовать за этим. Боль. Много боли. Вот только ее он давно перестал бояться. Все, что ему могут сделать сейчас – это убить. А это, как он уже давно понял, не самое худшее.
— Я раздумываю, как лучше организовать поимку преступника.
— Он должен быть уже пойман! — глаза Басараба полыхнули красным, а тело от самой метки до кончиков ног пронзила резкая боль, мешающая не то что стоять прямо, даже дышать. — Теряешь хватку, Алекс-сандр. Может быть, мне стоит и тебя скормить моему любимцу?
Гарпию стоило больших трудов удержаться на ногах, чтобы не показывать слабость. Псы оскалили пасти, утробно зарычали, приняв боевую стойку. Как же Александр все это ненавидел. И прежде всего себя, что много лет назад согласился на кабальную сделку, наступив на крылья собственной совести. Хотя разве у него был тогда выбор?
— Если вы считаете, что я больше не полезен, то я сам подставлю шею, — стоило больших трудов произнести это.
Но как только он договорил, боль тут же утихла. Басараб удовлетворённо хмыкнул, отзывая цербера.
— Зачем же столь категорично. Но я недоволен. Мы уже задержались в этом городе дольше, чем планировали изначально.
Александр прикрыл глаза на мгновение. Создатель, прошли всего сутки, и чего этим вампирам всегда неймётся? У них же все равно в распоряжении целая вечность.
Одинокая, холодная, бессмысленная…
Словно в противоположность этим понятиям в голове вспыхнул образ темноволосой женщины, той самой, что нашла и приютила маленького месмера. Казалось бы, что ему до нее? Всего лишь человек, испуганный, ошарашенный, как и все они, когда впервые столкнутся с миром нелюдей.
Или, может быть, он ошибся в отношении нее? Она пропала вместе с ребенком, и он подумал, что если это дело рук Юрия – то красивой брюнетки с большими, наполненными какой-то внутренней печалью глазами уже попросту нет в живых. Что для такого черта, как Финик – человеческая жизнь? Тем более что она не кровная мать, наверняка даже отката не будет.
Но если пропажа месмера – ее рук дело? А ведь он даже не отработал ее контакты, решив, что человечке самой ни за что не выйти из-под наблюдения. Вот дубина!
— Можешь идти, Алекс-сандр, — прошелестел вампир, поглаживая одну из трех вытянутых морд, которую цербер уложил Басарабу на колени. — И помни, что чем дольше ожидание, тем больше наш аппетит.
