Он взглянул на молодого Боброва:
– А тебе не приходило в голову, что когда мы ходили там внутри по фабрике, то видели только знакомые лица? Никаких признаков чужаков, которые подняли смуту. Но я выяснил, кто это: всего лишь один человек. Его фамилия Иванов. – И Суворин покачал головой.
– Вы его арестуете?
– Нет. Я бы с радостью сдал его полиции, но это создаст только еще больше проблем.
– Вы хотите с ним поговорить?
– Я предлагал, но он избегает меня. Хитер, каналья.
Суворин помолчал, а затем добавил:
– Мне бы хотелось хорошенько его рассмотреть. Просто чтобы узнавать его в другой раз.
Продолжая прогулку, они подошли к маленькому парку у дома Суворина и постояли у парапета, глядя вниз на лес и реку внизу. Потом пошли назад, мимо церкви, на рыночную площадь. И тут они увидели его.
Он стоял шагах в тридцати от них, разговаривая с группой рабочих, и какое-то время не замечал, что Суворин и юноша смотрят на него. Выглядел он необычно. Лет ему было примерно под сорок. Его чисто выбритое лицо было отмечено двумя глубокими морщинами, которые шли вниз по щекам от внешних уголков его глаз. Под самими глазами были небольшие мешки. Его красновато-рыжие волосы были коротко острижены.
– Вот он, – пробормотал Суворин. – Любопытный тип. Такого, пожалуй, трудно не запомнить.
Мгновение спустя незнакомец заметил их и ускользнул.
Александр тоже внимательно посмотрел на его лицо. «Так вот, – подумал он, – каков он – враг». У него возникло невольное ощущение, что они еще встретятся.
Что это такое было с дядей Борисом? Дядя не заметил, как маленький Ваня вошел в коридор, и не подозревал о его присутствии.
Прошло лишь несколько минут, как Борис перекинулся парой словечек с фабричным. «Рыжеволосый, да? Ну, не знаю. Примерно моего возраста. Кто, говорите, он такой? Иванов, да? Никогда о нем не слышал. И где, говорите, остановился этот тип? Полагаю, подальше от глаз Суворина. Ну да. Совсем рядом с городом. Ну-ну. Удачи ему и всем вам».
Но теперь спокойствие дяди как рукой сняло. Ваня диву давался: дядя Борис метался по большой кладовой, бормоча что-то себе под нос.
– Действительно Иванов. Это тот самый черт. Сволочь рыжая! Убийца! Ну, я тебя достану. На сей раз не уйдешь. Ох, Натальюшка, горемычная моя!
Он бормотал так яростно, что Ваня даже испугался. Через минуту-другую он снова выскочил вон. Что происходит?
Обычно дядя не уходил охотиться на ночь глядя, да и далеко от дома не уходил. А сегодня почему-то пошел.
– Я буду на южных болотах, – с деланой беззаботностью сообщил он малышу. – Выберу себе хорошее местечко, авось и добуду чего.
Ночи стояли короткие и теплые. Рано утром над болотами взлетала всякая дичь. Борис лихорадочно приводил в порядок ружье. Племянник заметил, как перед самым своим уходом дядя сунул за пояс большой охотничий нож.
– Возьми и меня! – умоляюще посмотрел он на Бориса, но тот только взъерошил ему волосы и сказал:
– В следующий раз.
С наступлением ночи он сел в лодку и поплыл на юг.
Только перед сном мальчик рассказал Арине о странном поведении дяди Бори и спросил:
– Кто это – Наталья?
Как странно вели себя люди в тот вечер. Почему его мать так побледнела при его словах, а потом сделала вид, будто ничего не произошло? И почему сказала ему, чтобы он шел спать, а сама, вместо того чтобы пойти к соседям, где собрались сегодня все домашние, тихо выскользнула из деревни?
Он наблюдал за ней из окна. Она пошла вверх по склону, к дому Бобровых.
Но если все это озадачивало маленького Ивана, то сцена на следующее утро его просто ужаснула.
Едва забрезжил рассвет, когда он проснулся и вышел на улицу. Он с удовольствием прислушивался к первым, еще неуверенным голосам птиц, как из утренней мглы появился Борис. Дядя был явно чем-то разгневан, но, похоже, Ваня тут был ни при чем, потому что Борис даже улыбнулся ему, когда, остановившись перед мальчиком, спросил:
– Кто-нибудь заходил к Бобровым вчера вечером?
Мальчик пожал плечами:
– Да вроде маманя бегала.
И вот теперь в избе, когда перед ним в сборе была вся семья, Борис Романов, дрожа от ярости, накинулся на Арину:
– Это ты ведь предупредила его, верно?
Арина вздрогнула, но в том, как она вызывающе вскинула подбородок, чувствовалось, что она считает себя правой.
– А хоть бы и я?
– Что «хоть бы и ты»? Я тебе покажу – что. – Он вдруг бросился на нее, сбил с ног и дважды сильно ударил по лицу. – Коровища тупая! Мордва несчастная!
– Не надо! Не бей! – закричал маленький мальчик, бросаясь на защиту матери.
Но Борис подхватил его и швырнул через всю избу так, что он рухнул на скамью и так и остался там лежать, почти потеряв сознание.
Проклятая Арина! Проклятая ведьма!
Отплыв на лодке немного вниз по реке, Борис спрятал ее в прибрежных кустах, затем вернулся назад и пошел сквозь тьму в Русское. Глубокой ночью, вооруженный длинным охотничьим ножом, он прокрался по окраине города к дому, где остановился этот рыжий сукин сын. Ночь была теплая. У двери дома напротив сидели двое мужиков; он терпеливо ждал в тени, когда они войдут внутрь. Наконец они медленно поднялись и закрыли за собой наружную дверь. Затем в доме хлопнула вторая. Еще минуту он постоял в тишине, улыбаясь. Он представлял, как зажимает ладонью Попову рот, а потом перерезает ему горло, шепча при этом: «Вспомни Наталью». Пусть так оно и будет. Чтоб знал черт этот, за что его на тот свет спровадили. А полиция небось подумает, что это сделал кто-то из людей Суворина, ну стало быть, так им и надо, – в азарте подумал Борис. Месть, даже если придется ждать тридцать лет, была бесконечно сладка.
А потом вдруг рядом на дороге раздался конский топот, и он увидел двух лошадей – одна под всадником, другая в поводу. Какого черта? Две лошади встали как вкопанные у того самого дома, где спал Попов, всадник спешился и забарабанил в дверь:
– Евгений Павлович! Попов, будь ты неладен! Я знаю, что ты здесь. Ты должен убраться отсюда. Послушай, это Николай. Живо вставай.
Бобров. Откуда, черт возьми, он все узнал? Кто его предупредил? И вообще, зачем ему спасать шкуру этого проходимца? Черт бы их всех побрал! Они все заодно. А что теперь? Когда еще у него появится шанс отомстить?
Он снова повернулся к сестре.
– Ты, стерва! – проревел он. – Ты хоть понимаешь, что натворила?
– Да! – ответила она с такой же яростью. – Я сказала Боброву, что ты с ума свихнулся совсем. Нет такого закону, чтоб людей убивать.
– Да он же сестру нашу родную порешил! И что?
