Поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые либерально настроенные молодые дворяне с течением времени стали ощущать, что Ангел, царь Александр, обманул их ожидания. Просвещение открыло им глаза; великая победа над Наполеоном, патриотический подъем, а иногда и знакомство с мистическим масонством пробудило в их душах романтически пылкое желание послужить Отечеству. Однако, если основанный Александром Священный союз мог вдохновить их, когда они искали примеры для подражания за пределами России, то внутри их собственной страны с каждым днем все прочнее утверждалось суровое авторитарное правление генерала Аракчеева. Потому-то вскоре после Венского конгресса в России стало формироваться не имеющее четкой структуры тайное общество, ставившее своей целью реформы и даже революцию.
Члены этого общества оставались в одиночестве. Среди представителей своего собственного класса это была лишь горстка идеалистов. Средняя прослойка общества, купечество до сих пор придерживалось консервативных взглядов и не испытывало интереса к социальным реформам; крестьяне были совершенно невежественны.
Участники тайного общества не имели и единого четкого плана. Некоторые хотели учредить конституционную монархию по английскому образцу; иные, возглавляемые пламенным поборником свободы армейским офицером Пестелем, далеко на юге, ставили своей целью убить царя и основать республику. Втайне вынашивались замыслы, плелись нити заговора, мятежники надеялись и бездействовали.
А потом совершенно неожиданно в ноябре 1825 года скончался царь Александр; по слухам, его внезапно унесла лихорадка. Император не оставил сына, прямого и неоспоримого наследника. По закону престол должен был наследовать его брат: Константин Павлович, тот самый внук Екатерины, которого она прочила в правители Константинополя, а затем и благонамеренный Николай Павлович. Четвертый сын Павла, Михаил, был всецело предан старшим братьям и был последним в очереди на престол.
Но в 1823 году великий князь Константин, командовавший польской армией, женился на польской аристократке и отказался от прав на престол. Царь Александр принял его отречение и в новом манифесте указал в качестве своего наследника Николая, причем манифест этот был столь секретный, что о нем не ведал даже сам бедняга Николай. Поэтому после смерти Александра Константин немедля принес присягу на верность Николаю, а Николай и русская армия между тем, естественно, присягнули Константину! Когда наконец все сомнения разрешились и смятение и путаница улеглись, решено было, что в декабре 1825 года все вновь принесут присягу на верность теперь уже ошеломленному Николаю.
Именно в это время заговорщики, и сами пребывавшие в немалом замешательстве, вознамерились совершить государственный переворот. В нем приняли участие лишь немногие: большинство при мысли о том, что придется на деле противостоять режиму, охватила паника. Они решили поднять мятеж, убедив войска поддержать Константина и не присягать новому царю. Никто не знал в точности, что надобно делать после этого. Существовало два тайных общества: одно в Санкт-Петербурге, другое, возглавляемое Пестелем, – на юге, на Украине. Они плохо согласовывали свои действия и ставили себе разные цели.
Утром 14 декабря, когда армии и Сенату предстояло присягнуть на верность новому императору, группа офицеров вывела примерно три тысячи солдат на Сенатскую площадь. Они опоздали, ведь сенаторы уже успели принести клятву. Мятежные полки закричали: «Да здравствует Константин и Конституция!» По слухам, солдаты полагали, что такое странное имя носит супруга великого князя.
Николай, желая предотвратить кровопролитие, приказал окружить взбунтовавшихся военных; однако в сумерках, когда оказалось, что они не дрогнули и не тронулись с места, по ним дали несколько залпов картечью, убив несколько десятков восставших. После этого все было кончено. Вскоре восстание, подготавливаемое Пестелем на юге, было задушено в зародыше. Официально к смертной казни приговорили лишь пятерых предводителей тайного общества.
Так завершилось восстание декабристов – аристократическое, дилетантское, несколько нелепое. Однако, невзирая на свое героическое безумство или, возможно, именно из-за него, они, подобно христианским мученикам древности, сделались источником вдохновения для последующих поколений революционеров.
Нового императора Николая восстание декабристов глубоко потрясло. Он был простым человеком и полагал, что главное в жизни – служить Отечеству. По его мнению, так понимали свой долг и русские дворяне. Но как же, по какой причине они могли забыть о своих священных обязанностях и обмануть его доверие? Он повелел напечатать их показания, сделанные во время следствия, и издать отдельной книгой, которая отныне не покидала его письменного стола и к которой не раз обращался. Это было собрание свидетельств, что Россия нуждается в законах, свободе и конституции. Однако сначала надобно было насаждать порядок.
1827
Начиналось лето, и Татьяна ощущала умиротворение и покой, ибо внезапно безмолвие и грусть, царившие в усадьбе, отступили, а дом наполнился звуками счастливых голосов. В ожидании летних месяцев ей казалось, что отныне безмятежность и блаженство пребудут с ними навсегда. «Мои дети вернулись домой», – улыбаясь, думала она.
После смерти Александра Боброва прошло полтора года, она часто чувствовала себя одинокой, а компанию ей составлял один Илья, лишь изредка отлучавшийся по делам в свое рязанское имение. За это время их семью постигли еще две трагические утраты. Год тому назад Ольга потеряла своего красавца-мужа, убитого в бою в Закавказье, – он оставил ее беременной и с младенцем на руках. Слава богу, по крайней мере, они ни в чем не будут нуждаться, ведь смоленское имение приносило недурной доход. А потом, в конце прошлого лета, бедный Алексей лишился жены: она умерла во время эпидемии холеры, как раз когда он готовился выступить в поход со своим полком; и однажды зимним утром в Боброве появились сани, а в них маленький, замерзший и несчастный пятилетний сын Алексея Михаил, заботы о котором предстояло взять на себя бабушке. «Только до тех пор, пока Алексей не женится снова», – объявила она Илье.
К своим новым обязанностям Татьяна отнеслась философски. Старую Арину вновь определили в няньки, а в помощницы ей назначили ее племянницу Аришу. Маленький Миша сделался внешне точной копией своего отца, только был он мягкий, незлобивый и благодушный. Среди деревенских крепостных Арина нашла мальчика, ровесника Миши, который стал его товарищем по играм: вскоре они уже были неразлучны, и, глядя на их детские забавы, Арина уверенно произнесла: «Ничего, выправится».
А потом, весной, пришли добрые вести. Ольга со своими детьми собиралась провести у матери лето. Спустя неделю Татьяна получила письмо от Алексея. Этой осенью ожидалась очередная турецкая кампания. Однако ему удалось добиться трехмесячного отпуска, и он тоже собирался приехать к родным на лето, «намереваясь провести эти месяцы с тобой и с сыном», – объявлял он в письме.
«Выходит, забот у нас будет невпроворот», – весело заметила Татьяна в разговоре с няней.
В самом деле, из всех ее детей только Сергея не будет с нею. «А это, – невольно призналась самой себе Татьяна, – быть может, и к лучшему».
